Король потребовал передать ему письмо, внимательно ознакомился и призвал раскричавшихся подданных в тишине.
Под конвоем ввели герцога Дартуа-Лагиша.
В воцарившейся тишине позвякивали ручные кандалы.
Стефания не видела его лица, только прямую спину Лагиша и цвет его волос. Странно, но он был светлее Ивара, хоть и не сед. Во всех движениях, каждом жесте чувствовалась властность.
Герцог лишь слегка склонил голову, приветствуя короля - как равный равного. Покосился на конвоиров - и те сделали шаг назад.
- Приветствую вас, царственный собрат, - голос у Лагиша был низкий, бархатным, дрожью отозвавшийся в животе Стефании. Словно завороженная, она прильнула к столбу, ловя каждое слово. - Я хотел бы знать, по какому праву меня содержат под стражей? В чём меня обвиняют? Три года без объяснения причин. Настолько мне известно, выкуп собран и уплачен сполна. Я не являюсь вашим подданным - о какой измене идёт речь? По кодексу императора Аклеста я должен быть отпущен.
Речь герцога вызвала бурю протестов. Кто-то даже назвал его зарвавшимся гордецом.
Лагиш развернулся на голос и поинтересовался именем дворянина. Тот, ожидая вызова, назвал себя. Ответ герцога обескуражил. Он обернулся к Его величеству и посоветовал не приближать к себе никого из семьи смельчака:
- Такие заботятся о собственном благе, а не о государстве.
Снова заговорил Ивар, так пламенно и напористо, что, будь на месте короля виконтесса, она бы незамедлительно освободила его отца. На фоне маркиза её старший брат Генрих казался юнцом, а ведь Ивар младше него. И его слушали, сам король внимал речи Ивара, а потом признал его рассуждения здравыми.
Его величество не торопился с принятием решения, пытаясь не упустить ни собственную, ни государственную выгоду. Единственное, что он безапелляционно признал - абсурдность обвинения герцога Лагиша в измене.
Чаша весов не склонялась ни в чью сторону, пока король не поднялся со своего места и не спросил высокопоставленного узника, желает ли тот признать его сюзереном. От ответа герцога зависела его дальнейшая судьба.
Лагиш не торопился, обвёл присутствующих взглядом, остановил его на сыне. Ивар шагнул к отцу, не обращая внимания на наставленное ему в грудь оружие. Остановило маркиза только остриё меча начальника стражи.
- Вернитесь назад, милорд, - учтиво приказал он. - К узнику запрещено приближаться.
- Мой отец невиновен, - глухо ответил Ивар и упрямо сжал губы. - Я клянусь, что он не злоумышлял против короля. Война проиграна, выкуп уплачен, о нём просит Церковь - чего вам ещё угодно?
- Чего вам ещё угодно, Ваше величество? - выпалил он, резко обернувшись к монарху и выбросив вперёд руку. Подбородок гордо вскинут, взгляд дерзкий, вызывающий. - Или вы настолько боитесь нас, что не верите честному слову равного? Я присягнул вам - этого достаточно.
По залу прокатился ропот: неслыханная наглость!
Стефания тоже испугалась, прижала руку к груди. Сердце сжалось в предчувствии беды.
Что он делает, что себе позволяет? Но стоит так, будто сам король, противопоставляя себя всем этим лордам. Ивар - Дартуа-Лагиш, из древнего независимого владетельного рода, склонивший голову перед победителем, но не преклонивший колени.
Виконтесса нервно сглотнула, представив, что сделают с маркизом. Сейчас его арестуют, бросят в тюрьму и казнят по обвинению в измене. Закрыв лицо руками, сдерживая рвавшиеся с языка слова: 'Одумайтесь, милорд!', Стефания ждала.
- К порядку, милорды!
В воцарившейся тишине Его величество встал и, проигнорировав традиции и условности, спустился с тронного возвышения. Приблизившись к маркизу, он поинтересовался:
- Вы осмелились бросить вызов королю, своему сюзерену?
Стражники встали за спиной Ивара, в любую минуту готовые исполнить высочайший приказ.
Маркиз ещё выше вскинул подбородок и сложил руки на груди:
- Я всего лишь напомнил Вашему величеству об одной из его обязанностей - быть блюстителем справедливости. Бог свидетель, род Дартуа выполнил все обязательства перед вами, признал вашу победу и право сбирать деньги с наших владений, но наша свобода и доброе имя не перешли к вам, милорд.
Члены Совета благородных переглянулись, делая ставки, когда заносчивого маркиза укоротят на голову.
Нахмурившись, король кивнул - и стража взяла маркиза под руки.
- Печально видеть трусость перед словом монарха, доказавшего храбрость в бою, - безмолвствовавший до той поры герцог встрепенулся, загремев цепями. - Что ж, казните его, милорд, заработав себе место в аду. Но ад иногда настигает человека на земле.
Это прозвучало не как укор - как угроза. Голос звенел сталью, будто Лагиш не был пленником, будто именно герцог помазанник божий, в чьей власти миловать и карать. Он возымел действие даже на солдат, замерших, как вкопанные.
- Признак вашего постыдного страха, - Лагиш поднял руки, демонстрируя кандалы. - Я считал вас львом, но людям свойственно ошибаться. Мой сын молод и горяч, вам следовало бы принимать в расчёт его возраст, но, очевидно, он задел вас за живое.
Герцог обернулся к дворянам, обвёл их пристальным взглядом:
- Значит, таковы лучшие люди победителей. Вы представлялись мне иначе. Или это не вы сражались с лагишцами на нашей земле? Но мой народ не признает власть зайцев и лис, сколько крови вы бы ни пролили. Я предупреждаю вас, милорды.
- Знаю, - он усмехнулся, - многие из вас желают мне смерти. Наживать врагов легко - приобретать друзей куда сложнее. Их не покупают ни золотом, ни страхом.
- Вы спрашивали о вассальной клятве, милорд, - Лагиш вновь смотрел на короля, открыто, с чувством собственного достоинства. Так же, как сын, двинулся на острия мечей, будто их и не существовало. Опасаясь убить высокопоставленного узника, солдаты вынуждены были попятиться. - Так вот, мой ответ: нет. Я могу принести любую другую клятву, но не склоню колени перед Вашим величеством. Достаточно того, что мой наследник признал вашу власть. Однако, мне неизвестно, при каких обстоятельствах он принял решение.
- В обмен на твою свободу, отец, - скрипнул зубами Ивар, вырвавшись из рук стражников.
- Значит, тебя обманули, - усмехнулся герцог. - А раз так, я освобождаю тебя от слова. Впрочем, оно и так не имело силы без моего согласия.
Ропот прокатился по рядам, несколько раз пришлось призывать к тишине.
Побагровевший король в упор смотрел на поверженного врага, который и не думал проигрывать. Истинный Дартуа - непокорный, гордый, смелый, властный. Сейчас, глядя на него, монарх понял, какую ошибку совершил, польстившись портами Лагиша. Сколько сил и людских жизней придётся положить, чтобы сломить жителей герцогства. Он искал и не находил человека, который укротил бы их бурный нрав.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
