стало результатом трудов комиссии, и оно было принято подавляющим большинством участников Собора. Епископы объявили во всеуслышание: «Мы все удовлетворены определением, это — вера Отцов, анафема тому, кто думает иначе, изгоните несториан». Когда появились возражающие, Анатолий, новый Патриарх Константинополя, спросил: «Разве не все вчера согласились с определением веры?» На что Епископы ответили: «Все согласились; мы не верим иначе; это — Вера Отцов; пусть будет записано, что Святая Мария — Матерь Божия, пусть это будет добавлено в Символ веры; удалите несториан» [80]. Возражающими были легаты Римского Папы, поддерживаемые некоторыми восточными христианами; эти прозорливые, твердолобые латиняне прекрасно понимали, что является истинным выражением ортодоксальной доктрины в условиях чрезвычайного положения существующей ереси. Им было поручено побудить Собор принять декларацию о том, что Христос был не только «от», но и «в» двух природах. Но они не вступали в спор по этому поводу, а привели более понятный аргумент: если Отцы не согласятся с письмом благословенного Епископа Льва, они покинут Собор и отправятся домой. Имперские чиновники присоединились к легатам. Собор, однако, упорствовал: «Каждый одобрил это определение, пусть оно будет подписано; тот, кто отказывается его одобрить — еретик». Они даже стали ссылаться на Божественное вдохновение. Чиновники спросили, получили ли они Трактат Святого Льва, они ответили, что они подписали его, но что они не смогут ввести его содержание в их определение веры. «Мы ни за какое другое определение, — говорили они, — нет в этом необходимости».
14
Несмотря на это легаты Римского Папы достигли своей цели, благодаря поддержке Императора Марциана, который был преемником Императора Феодосия II. Новая комиссия была создана под угрозой того, что если те будут сопротивляться, то Собор нужно будет переместить на Запад. Несколько голосов было поднято против этой меры; были повторные выкрики против группы латинян: «Они — несториане; пусть они отправляются в Рим». Имперские чиновники протестовали, «Диоскор заявил: „Из двух природ“, Лев говорит: „Две природы“, за которым из них вы будете следовать, за Львом или за Диоскором?» На их ответ «Лев», они продолжали: «Хорошо, тогда добавим определение, согласно суждению святейшего Льва». Ничто более не было сказано. Комиссия немедленно приступила к работе и через некоторое время вернулась к собранию с таким определением, как требовал Римский Папа. После изложения Никео-Константинопольского Символа веры, заметили: «Этот Символ веры был достаточен для совершенного исповедания религии, но враги истины изобрели новые формулировки», и поэтому он развивается, чтобы выражать веру более явно. Когда это читалось, все Епископы воскликнули: «Это вера Отцов; мы все следуем за ней». И таким образом, эта дискуссия закончилась раз и навсегда.
Собор после своего окончания обратился с письмом к Святому Льву; в нем Отцы признают его «назначенным истолкователем голоса Благословенного Петра», [81] (с упоминанием вероисповедания Святого Петра в Мф.16.) и говорят о нем как об «том самом, которому Спаситель поручил заботу о Виноградной Лозе».
15
Таков внешний аспект тех процессов, посредством которых вселенская вера была установлена в христианском мире против монофизитов. То, что определение, переданное на Халкидонский Собор, — Апостольская Истина, однажды установленная Святыми, должно быть воспринято наиболее твердо, благодаря вере в то господствующее Провидение, которое по особому обетованию распространяется на дела Церкви. Более того, то, что это определение находится в простом соответствии с верой Святого Афанасия, Святого Григория Назианзина и всех остальных Отцов, будет все более очевидно для изучающего богословие, по мере того, как он будет знакомиться с их трудами, но историческое значение Собора таково, что формулу, которую Символ веры не содержал, которую Отцы единодушно не видели, и которую некоторые выдающиеся Святые почти вероятно оппонировали бы, которую весь Восток отвергал не единожды, но дважды, патриарх за патриархом, митрополит за митрополитом, сначала устами свыше сотни, затем устами свыше шестисот своих Епископов, и отвергали они ее на том основании, что это добавление к Символу веры; и все же они были вынуждены принять ее на Соборе, хотя и не как такое дополнение, но, с другой стороны, и не просто для подписания, но для одобрения ее как определения веры под санкцией анафемы; они вынуждены были принять ее на Соборе, благодаря решению Римского Папы, действующего через своих легатов и поддерживаемого гражданской властью [82].
16
Невозможно предположить, что такое дело одобрили бы Церкви Египта, и последовавшие события показали это: они не признали авторитет Собора и называли его сторонников халкидонанами [83] и синодитами [84]. Ибо здесь проявилось над Востоком Западное тиранство, принуждающее его соглашаться с собой, чтобы твердо иметь одну и только одну форму выражения, отвергая определение веры, которое Восток выработал на Соборе, приказывая и вынуждая его создать другое, имея дело безапелляционно и твердо с собравшимися Епископами и проявляя неуважение к самым священным традициям Египта! Кем был Евтихий для них? Он мог быть виновен или невиновен, они не принимали его: Диоскор поддержал его в Халкидоне [85], они не согласились с ним [86], потому что Диоскор был человеком крайностей, они не могли бы именовать себя названиями от человеков; они не были евтхианами, Евтихий был не их учитель, но Афанасий и Кирилл были их учителями [87]. Два великих светоча их Церкви, два величайших и очень успешно полемизировавших Отца, которых Христианство только знало, оба говорили: «Одна Природа Воплощенная», хотя делали поправку на Две Природы перед Воплощением; и хотя Лев и его Собор не зашли так далеко, чтобы отрицать эту фразу, они продолжали говорить то, что было противоположно этому, перекрывать истину определения, что Воплощенный Спаситель был «в Двух Природах». В Эфесе было объявлено, что Символа веры не нужно касаться; Отцы-халкидониты не буквально, но фактически дополнили его; подписав Трактат Льва и обнародовав свое определение веры, они добавили то, что может быть названо «Символом веры Римского Папы Льва».
17
Примечательно, как было справедливо установлено, что Диоскор, вздорный человек, каким он был в поступках, был умеренных или средних взглядов на учение, как и неистовый и талантливый Северус после него; и с самого начала большая часть протестующей партии не признала Евтихия, чья форма ереси нашла убежище в Армении, где она сохранилась до сего дня. Только армяне были безупречными евтихианами, и такими усердными, что они ввели новшества в древние и признанные обычаи смешивания воды с вином в Священной Евхаристии и освящали одно вино в знак одной природы Христа, как они считали. В других местах, как имя, так и доктрина Евтихия не признавались; еретические группы в Египте и Сирии получили название от их особой доктрины и сформировали общину монофизитов. Их
