Откинув голову назад, я закрыл глаза, позволяя реальности и первой заминке в наших отношениях впитаться в меня. Я никогда не смогу дать Брэкстон свою фамилию. Она никогда не будет полностью принадлежать мне. Единственным решением было бы заставить ее сделать выбор и полностью потерять ее, просто чтобы насытить свое эго.
— Прекрати, Морроу, — услышал я лай Лорена.
Мои глаза распахнулись, и я увидел, что он смотрит на меня. Его черный взгляд итак был достаточно пристальным, и без удвоенного эффекта от его гнева.
— Я точно знаю, что происходит у тебя в голове, — продолжил он, — и это хрень собачья. Брак так же обязателен, как шнурки, завязанные пятилетним ребенком. Они наспех собраны вместе и легко распутываются, — от меня не ускользнул острый взгляд, которым он одарил Рика, но от Брэкстон он ускользнул. — Нам не нужен старый пердун в мантии, чтобы сказать нам, что то, что у нас с Брэкстон, будет длиться вечно, — взглянув на нашу девочку сверху вниз, он запечатлел поцелуй на ее губах, прежде чем слегка отстраниться, чтобы она могла увидеть угрозу в его глазах. — Вот для чего нужны клейкая лента и веревка.
— Ты намекаешь, что свяжешь меня, если я попытаюсь уйти? — Брэкстон попросила внести ясность. Мне всегда нравился ее отпор, как бы сильно мы ни давили на нее.
— Никаких намеков, детка. Уверен, что выразился чертовски ясно.
Брэкстон лишь закатила глаза, глядя на Лорена, когда он начал целовать ее в шею. Он все еще посасывал и покусывал ее кожу, как будто им было по семнадцать, когда раздался стук в дверь.
Пришло время выходить на сцену, и как бы сильно я ни хотел остаться здесь и продолжать разбираться в этом дерьме, я смирился с тем, что чем скорее мы выйдем на сцену, тем скорее сможем вернуть ее домой, чтобы закончить то, что мы начали прошлой ночью.
Вздохнув, я встал с дивана и вышел из гримерки, сопровождаемый Риком, Брэкстон и Лореном.
— Если ты все-таки передумаешь и будешь настаивать на браке, — бормотал Лорен, следуя за нами к сцене, — ты могла бы просто разводиться и вступать в повторный брак каждые четыре месяца. Кто-то может удивиться, но, по крайней мере, ты поставишь новый мировой рекорд.
СОРОК ВОСЕМЬ
Брэкстон ходила так, словно, черт возьми, парила в воздухе, и она называла меня высокомерным, но я знал, что причиной были мы. Была лишь гордость и стремление добиться большего всякий раз, когда я смотрел на нее и вспоминал, что она моя.
Она на самом деле была моей.
Мы возвращались в автобус после очередного успешного выступления, и, несмотря на то, что я был измотан, я знал, что скоро у меня откроется второе дыхание. Это произошло как раз в тот момент, когда Брэкстон начала снимать с себя одежду. Она не торопилась, как будто хотела, чтобы мы наблюдали.
Я был настроен на это, черт возьми.
— Никто не возражает, если я сначала приму душ? — спросила она, как только осталась в одних стрингах. Я разрывался между ревностью к этому маленькому кусочку ткани между ее задницей и желанием, чтобы чуланчик, который мы называли душем, был достаточно просторным, чтобы сделать то, что было у меня на уме.
Мы втроем пробормотали что-то в знак согласия, и она улыбнулась, прежде чем исчезнуть в спальне. Как только она закончила, следующим в душ пошел Рик, затем настала очередь Хьюстона. У нас было негласное соглашение, что я принимаю душ последним, так как мне нравилось не торопиться и мне не хотелось слышать, как кто-то жалуется по этому поводу. Никто не сможет выглядеть так круто принимая душ лишь для галочки.
Час спустя, когда я оборачивал полотенце вокруг талии, я услышал как что-то разбилось и выбежал из спальни, чтобы разобраться.
Мои шаги замедлились, когда я добрался до передней части автобуса и обнаружил Брэкстон лежащей на спине с раздвинутыми ногами, а Хьюстон долбил ее киску. Голова запрокинута назад, руки вытянуты над головой, а ладони вцепились в край стола так, словно она держалась изо всех сил.
Было похоже, что они собирались съесть ужин, приготовленный нашими поварами, поскольку фарфоровые тарелки и еда, которая раньше была на них, лежали разбитыми и разбрызганными по всему чертову полу.
Я обыскал комнату в поисках Джерико лишь для того, чтобы увидеть, что он исчез. Однако один взгляд в окно показал, что он стоит снаружи и отвечает на звонок. Я знал, о чем он должно быть был, если он почувствовал необходимость выйти за пределы слышимости, пока Хьюстон работал над тем, чтобы отвлечь Брэкстон.
Цыпленок Альфредо был его любимым блюдом.
Он не стал бы упускать шанс насладиться им без чертовски веской причины.
С другой стороны, трахающаяся Брэкстон была достаточной причиной.
Игнорируя своего лучшего друга и нашу девушку, которые все еще продолжали заниматься этим, как будто меня здесь и не было, я вернулся в спальню. Было трудно не сосредоточиться на том шуме, который они производили, когда я нашел пару спортивных штанов, носков и обуви.
Одевшись, я присоединился к Рику на улице как раз в тот момент, когда он закончил разговор.
— Есть успехи? — я не потрудился дать ему время заметить мое присутствие, прежде чем сообщить об этом.
— Нет, — пробормотал он.
По крайней мере, на этот раз он не бежал с документами о разводе в руках лишь для того, чтобы зайти в очередной тупик. Поначалу Брэкстон интересовалась его внезапными исчезновениями, но мы всегда отмахивались от нее, когда она позволяла себе спросить. Я знал, что сейчас мы не сможем провернуть такое дерьмо. По крайней мере, не без серьезных последствий.
— Так что, может быть, тебе стоит просто рассказать Брэкстон об Эмили сейчас, вместо того чтобы ждать, пока вы оба состаритесь и поседеете, — он был бы одной ногой в могиле, но Брэкстон все равно отправила бы его туда раньше срока, если бы он так долго ждал, чтобы рассказать ей о своей жене.
— Она не моя жена, — заявил Рик, как будто все еще отрицал этот факт после стольких лет.
— Технически жена. То, что ты чувствуешь по этому поводу, не имеет значения. Важны только факты, и факт в том, что ты женился на ней, ты все еще женат на ней, а твоя девушка об этом не знает.
— Почему тебя это так волнует? — он огрызнулся, набросившись на меня. Он знал, что больше ничего не может сказать. Я был прав, как блядь всегда. Люди вечно ненавидели мою подачу.
— Мне не все равно, потому что Хьюстон там, трахает Брэкстон до усрачки, и хотя уверен, что он очень хорошо проводит время, я также уверен, что это для тебя. Это делает его сообщником. И меня тоже, как я знал об Эмили и решил ни хрена не говорить… ради тебя. А это значит, что когда это аукнется тебе, это аукнется и всем нам — я не позволю тебе все мне испортить.
Брэкстон была моей первой и единственной девушкой. Если бы она порвала со мной, попомните мои слова, у меня никогда не было бы другой.
Я все еще мог видеть упрямство и нежелание в его серебристых глазах и вздохнул:
— Ты сам это сказал, чувак. Если кто-то из нас ее не заслуживает, то никто из нас ее не заслуживает. Хьюстон и я тоже рискуем потерять ее, потому что не хотим делать это без тебя, — подозрительно посмотрев на Рика, я добавил: — Это начинает казаться ужасно односторонним.
Мой взгляд начал сужаться, когда он молчал чертовски долго. Я знал, что он обдумывает мою точку зрения, но мне нужно было, чтобы он увидел решение в этом столетии.
— Еще несколько недель, — в конце концов умолял он меня. — Я найду Эмили, заставлю ее подписать бумаги, а потом расскажу Брэкстон.
— Зачем ждать? — огрызнулся я. — Не похоже, что тебе нужно ее согласие. Просто получи этот чертов развод, — мне хотелось схватить его за шиворот, затолкать его скрытную задницу в автобус и заставить признаться. Я заботился только о том, чтобы он поступил правильно по отношению к Брэкстон. Эмили может пойти и спрыгнуть со скалы.
