Я откинулся на спинку кресла, пока мы продолжали наш путь на юг, и задался вопросом, как я сюда попал. Семь, нет, черт возьми, три месяца назад я бы никогда не позволил Брэкстон вытворять то дерьмо, что она сотворила сегодня.
Я был зависим от того, чтобы контролировать все вокруг себя.
Даже больше, чем ее заявление о том, что она сексуально зависима.
Брэкстон не разрушала свою собственную жизнь и своих друзей только для того, чтобы прокормить свою зависимость.
В этот самый момент она не думала, что разрушит отношения, все еще находящиеся на стадии медового месяца, которые могли бы затмить все остальные, заказав самолет и отправившись обратно в Ванкувер.
Я думал.
Почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, я отвел глаза от окна, в которое смотрел, и обнаружил, что Лорен наблюдает за мной. Взгляд его глаз цвета воронова крыла, когда он сидел напротив меня, был напряженным и в то же время обеспокоенным. Упершись локтями в свои сильные бедра и сцепив руки у линии рта, он едва заметно покачал головой.
Он прочитал мои мысли и сказал мне, что оно того не стоило.
Будут и другие концерты, но наши шансы с Брэкстон были ограничены. Она была важнее. Важнее было убедиться, что она продолжит стоять на ногах всякий раз, когда жизнь будет сбивать ее с ног. Наше обоюдное согласие всегда ставить ее на первое место и никогда не оглядываться назад было инстинктивным, поэтому я знал о своем решении продолжать двигаться вперед задолго до того, как откинул голову назад и закрыл глаза.
Несколько часов спустя мы забирались в арендованный автомобиль, о котором Дани договорилась, чтобы он ждал нас, когда мы приземлимся. От аэропорта до города, где выросла Брэкстон, было тридцать минут езды, и в тот момент, когда я огляделся, у меня по коже побежали мурашки.
Брэкстон выросла не в таком уж большом окружении.
Вывеска, приветствующая нас в Фейтфуле, сообщала нам о девятистах людях, проживающих здесь. Это заставило меня вспомнить о нашей первой встрече и о том, какой невинной она выглядела. В конце концов, я пнул себя за то, что судил о книге по обложке только потому, что она с самого начала являлась подсказкой. Это не то, кем она была сейчас или даже семь месяцев назад, но когда-то давным-давно так и было.
Так вот почему она сбежала в Лос-Анджелес? Нуждалась ли она в чем-то большем, чем мог предложить ей этот крошечный городок? Брэкстон была больше, чем жизнь, по крайней мере, на мой влюбленный взгляд, так что я мог видеть, что это единственная реальная возможность.
Мы втроем молчали, пока Брэкстон указывала Рику, который был за рулем, куда ехать.
Я чуть не фыркнул.
Не похоже, чтобы он мог тут заблудиться, поскольку в городе не могло быть больше трех улиц. Бьюсь об заклад, в тюрьме здесь была только одна камера, никто и никогда не утруждал себя включением поворотника, учителя называли учеников по имени их старших братьев и сестер, а все школьные вечеринки проводились на «озере» или в кукурузном поле.
Мы ехали еще пару минут, прежде чем я покачал головой, когда мы проехали мимо нескольких подростков, мчавшихся по улице на газонокосилке.
Было чуть больше часа ночи, когда мы прибыли в небольшую больницу. Рик припарковался, и, отправив короткое сообщение, Брэкстон вылезла из машины, а мы последовали за ней.
Я ожидал, что она бросится внутрь, учитывая ее срочное прибытие сюда, но она лишь стояла на тротуаре, уставившись на вход, глубоко вдыхая и выдыхая через нос.
Повернув ее к себе, я заметил, как задрожали ее губы, и прижал ее к своей груди, в то время как Лорен и Рик стояли позади нее.
— Это было ошибкой, — прошептала она. — Мы должны просто вернуться.
Лорен выбрал этот момент, чтобы зевнуть так широко, как только мог, с видом, который говорил, что в ближайшее время он никуда не собирается, кроме как в постель. Когда он огляделся, я услышал, как он мысленно несет какую-то чушь о том, что его ни за что ни про что притащили в такую глушь, но он благоразумно держал рот на замке. Он всегда был стервозным, когда уставал, но мы все были такими, так что ему просто приходилось мириться.
— Поговори со мной, — попросил я Брэкстон.
Она не сразу ухватилась за этот шанс, и я проглотил свою уязвленную гордость, когда задумался, почему.
— Это моя сестра, — в конце концов пробормотала она, уткнувшись мне в грудь. — Она внутри.
Моргая в пустоту, я был поражен, когда вник в ее признание. До сих пор мне никогда не приходило в голову, как мало мы о ней знали. Ей удалось выйти сухой из воды, раскрыв фрагменты нашего прошлого, ничего не отдав взамен из своего. К сожалению, сейчас было не время спрашивать ее почему или ругать себя за то, что я не потребовал узнать больше.
Позже.
Спрашивать все ли в порядке с ее сестрой, было бы излишним, поскольку никто не ходит в больницы ради развлечения, поэтому вместо этого я спросил:
— Что случилось?
Однако прежде чем она успела мне ответить, кто-то низким голосом позвал ее по имени.
Я почувствовал, как Брэкстон напряглась в моих объятиях, в то время как ее лицо оставалось прижатым к моей груди. Теперь она делала осторожные, контролируемые вдохи, как будто настраивала себя перед встречей с соперником на ринге. Я был в нескольких секундах от того, чтобы сказать об этом пожилому мужчине, одетому в коричневый вельвет и клетчатую фланель, у которого были такие потерянные глаза, когда она подняла голову и обратила на него свое внимание.
— Привет, папа, — весело сказала она, несмотря на то, что дрожала в моих объятиях. — Приятно тебя увидеть.
Ему повезло, что он был ее отцом, так как он не ответил ни на ее приветствие, ни на ее чувства.
— Твоя мать послала меня сюда посмотреть, что тебя задерживает.
Взгляд, который он бросил на меня, говорил о том, что он не одобрял, что я прикасался к его дочери, и взгляд, которым я ответил, побудил его и его усы что-то предпринять по этому поводу. Отец Брэкстон был таким же высоким, как я, и хорошо сложен, так что, если бы до этого дошло, это был бы равный бой, но, надеюсь, этого не произойдет. Мне бы не хотелось портить жизнь своему будущему тестю.
Брэкстон, заметив наше молчаливое соревнование, отстранилась, прежде чем войти внутрь, не сказав больше ни слова. Мне не понравилось, как она, казалось, уменьшалась в размерах, когда ее отец следовал за ней по пятам, поэтому я добавил это к растущему списку проблем, которые предстояло решить позже.
Поскольку часы посещений закончились, и мы не имели права на те же льготы, которые получала Брэкстон, будучи местной жительницей, мы втроем ждали в вестибюле, пока Брэкстон навещала свою сестру.
— Пожалуйста, скажите мне, что я не единственный, кто не знал, что у нее есть сестра, — выпалил Лорен, как только мы остались одни. Он глубоко нахмурился, говоря мне, что это беспокоит его так же сильно, как и меня. — Я что-то пропустил?
— Мы все не знали, — сказал я ему.
Однако никому из нас от этого не стало легче, так как нас было трое, а мы все еще терпели неудачу в звании парней.
Рик провел рукой по лицу, глядя в ту сторону, куда она ушла.
— Чего еще мы о ней не знаем? — размышлял он вслух.
— Если она тайно замужем, я надеру тебе задницу, — сообщил ему Лорен. — Эта часть кармы будет целиком на твоей совести, братан.
— Что еще более важно, что с тобой происходило в последнее время? — в конце концов спросил я Рика. Меня бесило, что он отдаляется от Брэкстон и я ничего не мог с этим поделать. Мы должны были быть в этом вместе, не говоря уже о том, что разделить ее было его чертовой идеей.
По какой-то причине Рик наклонил голову в сторону Лорена, как будто это что-то объясняло:
— Спроси его.
— Я спрашиваю тебя.
Лорен дразнил Джерико чеширской улыбкой у меня на глазах, говоря мне, что он, в конце концов, имеет к этому какое-то отношение.
Тем не менее.
Я не сводил пристального взгляда с Рика, который вздохнул:
