Пока полк стоял в Гертфордшире, Элизабет и подумать не могла, что Лидия испытывает к Викхему какие-то чувства; и она не сомневалась, что ее сестра при минимальном поощрении готова была полюбить кого угодно. Ее фаворитом был то один офицер, то другой – в зависимости от количества внимания, которое тот ей уделял. Ее предпочтения непрерывно менялись, но их объектом всегда был конкретный человек. Вот к чему приводит недостаток воспитания и чрезмерное потакание, когда речь идет о такой девушке, как Лидия! Как остро чувствовала теперь все это Элизабет!
Ей безумно захотелось домой, чтобы слышать, видеть – быть на месте событий, чтобы разделять все проблемы униженной семьи, основное бремя которой должна была нести Джейн, когда отец – в отъезде, а мать заболела, не может помочь и требует постоянной опеки. И хотя Элизабет почти не сомневалась, что Лидии уже нельзя было чем-то помочь, вмешательство ее дяди в это дело казалось ей крайне важным, поэтому пока он не вошел в комнату, она как на иголках сидела, с нетерпением ожидая его. Мистер и миссис Гардинеры встревоженно спешили к ней, из рассказа слуги им показалось, что их племяннице внезапно стало плохо, но она быстро успокоила их по этому поводу, а потом эмоционально поведала им причину своего вызова, зачитав вслух два письма; когда же она читала постскриптум, то голос ее дрожал от гнева. Мистер и миссис Гардинеры были чрезвычайно поражены, хотя Лидия никогда не была их любимицей. По их мнению, это несчастье касалось не только Лидии, оно касалось всех ее родственников, и после первых изумленных и отчаянных криков мистер Гардинер сразу же пообещал помочь, чем сможет. Элизабет поблагодарила его со слезами на глазах, хотя другого от него и не ожидала; и – объединенные одним желанием – они быстро решили все, что касалось будущей поездки, потому что отправляться надо было как можно скорее.
– А как же с визитом в Пемберли? – воскликнула миссис Гардинер. – Джон сказал, что когда ты его за нами послала, то мистер Дарси был здесь, – это правда?
– Это действительно так. Я сообщила ему, что мы не сможем прийти. Так что это дело уже решено.
«Ага, значит, это дело уже решено, – повторила про себя миссис Гардинер, торопясь в свою комнату, чтобы переодеться. – А знакомы ли они настолько хорошо, чтобы она смогла рассказать мистеру Дарси настоящую причину их отъезда? Вот если бы знать!»
Но ей так и не удалось это узнать, хотя интерес по этому поводу помог ей перенести спешку и смятение, царившие в последний час перед их отъездом. Если бы Элизабет выпала свободная минута, то ее уверенность в том, что такое несчастное существо, как она сейчас не в состоянии будет никому помочь, но она, как и ее тетя, была теперь при деле: надо было – кроме всего прочего – написать всем их знакомым в Лэмбтон записки с ложными объяснениями их внезапного отъезда. Однако через час они со всем успели совладать, а мистер Гардинер тем временем рассчитался за пребывание в отеле. Поэтому им оставалось одно – ехать, и Элизабет, после всех несчастий, свалившихся на нее утром, вскоре оказалась в экипаже (даже быстрее, чем сама думала), который вез ее домой в Лонгберн.
Раздел XLVII
– Я все время думал об этом, Элизабет, – сказал ее дядя, когда они выезжали из города, – и действительно, если над этим серьезно задуматься, то я склонен принять мнение Джейн по этому поводу. Для меня просто непостижимо – каким это образом молодой человек возьмет и пожелает соблазнить девушку совсем беззащитную, без друзей, которая к тому же гостит в семье его командира? Поэтому я очень склонен надеяться на лучшее. Неужели он думал, что ее друзья и родственники не вмешаются? А как он собирался снова появиться в полку после такого оскорбления, которое он нанес полковнику Форстеру?! Прелести, его соблазняющие, не стоят такого риска.
– Вы действительно так думаете? – воскликнула Элизабет, на мгновение лишившись мрачного настроения.
– Конечно, – сказала миссис Гардинер. – Я и сама начинаю склоняться к мнению твоего дяди. Это было бы слишком значительным нарушением морали, правил чести и его собственных интересов, чтобы на такое пойти. Думаю, что Викхем на это не способен. А ты сама, Лиззи, – неужели ты думаешь о нем так плохо, что считаешь его способным на такой шаг?
– Нет, не считаю. Я не считаю, что он может действовать вопреки собственным интересам. Однако, по моему мнению, он вполне способен ко всем остальным грехам. Вот если бы действительно было так, как вы говорите! Но я думаю, что на это бесполезно надеяться. Если бы они хотели пожениться, то почему сразу не поехали в Шотландию?
– Ну, во-первых, нет твердых доказательств, что они не поехали в Шотландию.
– Да? А что вы скажете на то, что они с фаэтона пересели в наемный экипаж? К тому же, их нигде не видели на Барнетской дороге.
– Ладно, допустим, что сейчас они в Лондоне. Они отправились туда для того, чтобы затеряться среди людей – и больше ни для чего. Вряд ли у кого-то из них есть немалая сумма денег, и вскоре они поймут, что им дешевле будет жениться в Лондоне, а не в Шотландии, хотя не так быстро, как там.
– Но зачем им вся эта таинственность? Почему они боятся быть замеченными? И с какой стати им надо жениться тайком? Нет, нет, все это не так. По словам Джейн, даже его хороший приятель убежден, что тот не собирается на ней жениться. Викхем никогда не возьмет себе в жены девушку без приданого. Он просто не сможет ее содержать. А какими прелестями обладает Лидия, кроме молодости, здоровья и веселого нрава, которые заставили бы его ради нее отказаться от выгодной партии? Что касается опасений относительно позора среди однополчан, к которому приведет его бегство, то я не могу судить, потому что не знакома с последствиями такого поступка. А относительно второго вашего аргумента, то он, по моему мнению, является слабым. У Лидии нет братьев, которые могли бы ее защитить; а на основании поведения моего отца, его нечувствительности и безразличия ко всему, что происходит в семье, Викхем имел полное право сделать вывод, что он будет вмешиваться в это дело так же мало, как любой иной отец в таких обстоятельствах.
– И ты думаешь, что Лидия настолько потеряла голову от любви к нему, что готова жить с ним на любых других принципах, кроме супружеских?
– Кажется, что так оно и есть, и именно это обстоятельство является наиболее неприятным, – со слезами на глазах ответила Элизабет. – Наличие у моей сестры чувства достоинства и добропорядочности в этом вопросе вызывает большие сомнения. Не знаю даже, что и сказать. Возможно, я несправедлива к ней. Но она еще так молода! Ее никогда не учили задумываться над серьезными вещами, а последние полгода… да где там – круглый год! – ее вообще бросили на произвол судьбы, и она только и делала, что развлекалась и давала волю своему тщеславию. Ей разрешили крайне беспечно транжирить свое драгоценное время и поддаваться чужому влиянию. С тех пор, как Н-ский полк расквартировался в Меритоне, ее голова была забита любовью, офицерами и флиртом. Она только и делала, что думала и говорила на эту тему, тем самым – как бы это лучше сказать? – еще больше возбуждая свою чувствительность, и без того сильную от природы. К тому же, всем нам известно, что Викхем и своей внешностью, и речью умеет привлечь к себе женщину.
