мужу. Он купил его ещё до вашей свадьбы.
— Пусть берёт. Мне больше ничего от него не нужно, — бросила хмуро, в душе всё же благодарила супруга за то, что оставил заведение мне.
— Это не всё. Он выделил тебе определенную сумму в месяц на твоё содержание.
— А вот этого не нужно. Я и сама справлюсь. Ещё чего доброго предъявит потом. Нет.
— Вик, сбавь гордыню, — улыбнулась Таня. — Это нормальные условия при разводе. Я бы сказала довольно неплохие. Всё же мужик в нём где-то ещё есть.
— Эти условия он предлагает для мирного урегулирования бракоразводного процесса. Если ты не согласна, то должна подать исковое заявление в суд.
— А если согласна? — стало отчего-то горько и грустно.
— То подписываешь и возвращаешь всё супругу. Позже твой набор документов и свидетельство о разводе придёт так же с курьером.
— Как всё просто, — склонила удручённо голову. — Сплошная забота.
Теперь захотелось выгнать всех отсюда и отдаться дурным выводам. Гера прямо всё продумал, сделал так, чтобы я быстренько подписала документы. Как легко перечеркнуть прошлое парой подписей и печатью в паспорте!
— Миш, отвези меня домой, — устало попросила я.
— Ты подпишешь? — Антон в надежде смотрел на меня. Да, я понимаю, что все эти привилегии от мужа с подачи его друга и что адвокат очень хорошо потрудился, но взять и просто так поставить крест на своём браке тут прилюдно, так сразу не могла.
— Прости, Антон, но не сейчас. Я хочу домой, — прижала бумаги к груди.
— Кровь вроде больше не бежит, — констатировал Миша. — Пойдём по-тихоньку.
— Мы тут всё закроем, — Таня помогла Мише меня поднять. — Идите. Позвони мне потом.
— Хорошо, — кивнула.
Увидев с порога подбитую дочь, мама ахнула.
— Что случилось? — она сразу же приняла меня из рук Миши. Повела в комнату.
— Нервное истощение, — вяло улыбнулась. — Вот и шлёпнулась, правда неудачно.
— Антонина Григорьевна, пронаблюдайте за ней, — увещевал мой уже личный врач. — Если будет рвота или тошнота, сразу же в больницу. Дезориентация и провалы в памяти…
— Со мной всё в порядке. Не волнуйтесь вы так, — уже мечтала их выпроводить и упиться личными переживаниями.
— Ладно. Отдыхай. Завтра позвоню тебе, — Миша погладил по плечу и отступил к дверям.
— Спасибо вам, — мать благодарно смотрела на мужчину.
— Не за что. Пока, — махнул мне рукой, и они ушли из моей комнаты.
Кинула вновь взгляд на чёртов пакет с документами. В них словно моё сердце, на котором я обязана поставить жирный крест.
Как вообще это произошло? Неужели он так сильно винит меня в смерти своего отца? Да, виновата, но не со зла же. За что так со мной? Ему легче переносить утрату, если обвинит меня во всех смертных грехах? К счастью, весь его негатив проходит от меня окольно, спасибо друзьям, но я понимала, что они многое от меня скрывали и недоговаривали. И не возражала, так как почти полностью была уверена, что это связано с Ликой. Он мог назло сойтись с ней, но, неужели, желание досадить сильнее собственной неприязни к человеку?
Нет, не думай об этом. Может это и правильно. С самого начала были препятствия в наших отношениях, которые не прекращались. Возможно, это судьба и мы не можем быть вместе. Пора бы понять и смириться. Я хочу смириться! Но был бы способ отключить сердце, устранить из себя тоску о нём. О моём несдержанном, сумасшедшем, сердитом, но очень нежном и любимом добермане. В душе дернулась порванная струна и я в очередной раз дала волю слезам, так и уснув в тяжелых думах.
Утром встать оказалось сложно. Голова гудела то ли от рабочей травмы, то ли от ночных слёз.
— Ты проснулась? — в комнату просунула голову мама с подносом в руках. — Решила принести тебе в постель, — заботливо поставила рядом.
— Спасибо, мам. Но не надо было. Я бы и на кухне позавтракала.
— Мне хочется за тобой поухаживать, — мягко улыбнулась.
Ответила тем же. Кажется, она решила наверстать все потерянные нами годы.
— Ладно, — взялась за блюдо.
Правда его вид и запах не внушал мне энтузиазма. В желудке скрутило. Аппетит даже не думал пробуждаться. Заставила себя съесть кусок. Второй. Не лезло.
— Ты же любишь скрамбл с авокадо, — мама подозрительно смотрела на меня.
— Да, люблю, — кивнула, чувствуя, что завтрак сейчас пойдёт обратно. Зажала рот рукой и устремилась в туалет. Парой двойкой позывов опустошила и без того пустой желудок.
— Рвота? — мама обеспокоенно смотрела на меня. — Миша предупреждал. Поехали в больницу.
Я же прислушивалась к себе. Может дело не в этом? Улыбка тронула губы.
— Мам. Со всеми этими кошмарами я совсем забыла о себе.
Умывшись, вернулась обратно в комнату. Открыла календарь на телефоне. Отсчитав дни от последней пометки, поняла, что задержка. Причем приличная — аж десять дней.
Сердце бешено застучало в предположениях. Неужели это случилось?! Господи, но почему именно тогда, когда всё развалилось?
Обняла живот и ласково зашептала:
— Ты мой. Только сбудься. Прошу. Я никому тебя не отдам.
Счастье стучало в висках от предвкушения будущего материнства.
Была на седьмом небе, когда беременность подтвердил врач-гинеколог. Три недели. Однако, набор моих противопоказаний тут же определил нашу персону в группу риска рожениц. Кварты крови, всевозможные анализы, витамины и прочие препараты. Никакого стресса, переживаний и перемен климата. Постоянный контроль за давлением и диета. Перенагрузки запрещены, никаких высоких подъемов по лестнице. В общем, полный покой — не думай, не дыши, не ешь и не двигайся. Капец! Но ради будущего малыша я согласна на всё.
Друзья несказанно радовались за меня. Я же категорически запретила им сообщать эту новость отцу ребёнка. Нет, это не гордость и не желание досадить в ответ. Я опасалась лишнего негатива со стороны бывшего мужа, новых стрессовых ситуаций, которые на данном этапе очень вредны для плода.
Плюс ко всему в голове ещё жила корыстная беременность Лики, её унизительное поведение и гадские уловки вернуть себе Германа. Мне очень не хотелось стать похожей на неё. Я была почти уверена — муж решит, что это моя попытка его вернуть. Ну уж нет!
— Герман хотел вашего ребёнка, — Антон совестливо смотрел на меня. — Может эта новость наконец вправит ему мозги? Подумай, Вик! Ведь он полюбил тебя.
— Его любовь — это жестокость. Чем сильней чувства, тем страшней ненависть. Лика могла выдержать эту атаку, я — не смогу. Чем дальше мы будем друг от друга, тем лучше для малыша. Ты знаешь, у меня нет здоровья и риск выкидыша довольно велик.
— А потом? Когда опасность снизится, — мужчина расстроенно смотрел
