- Что, черт побери, заставило тебя так подумать? - наконец выдавила Шан.
- В Араса попал снаряд, а он встал как ни в чем не бывало. Вы быстро излечились, хотя находились при смерти. Я поговорил с министром исенджио Мджате. Я могу сложить два и два, вы же знаете.
«Дерьмо! Полное дерьмо!» Кроме того, Эдди был во временном лагере, а она - здесь. Они не смогут захватить ни ее, ни Араса. Даже если попробуют… Шан надеялась, что у них ничего не выйдет.
Рано или поздно все тайное становится явным. И чем дольше оно остается тайным, тем больше вызывает подозрений.
- Думаю, Эдди, ты неправильно сложил два и два.
- А я так надеялся, что я прав. Ведь дела обстоят именно так, как я сказал, а, Шан?
- Ты даже понятия не имеешь, в чем тут дело. Знаю, как это выглядит со стороны, но ты и в самом деле не понимаешь, что тут происходит.
- Прямой ответ помог бы разобраться. На чьей вы стороне?
- Ты знаешь, какой потенциал будет имеет эта история?
- Тогда, выходит, я прав.
- Так вот: я не собираюсь ничего продавать. Ни за какую цену. Я знаю, что ты не поверишь моим словам, но по крайней мере прекратишь копать в эту сторону.
Связь оборвалась. Он перестанет копать. Она сказала журналисту то, что говорить вовсе не следовало.
Но это было все же лучше, чем сообщить ему правду.
Tayberries доходили до груди, разросшиеся по краям полей небольшими кучками, словно пунктирная линия, проведенная по периметру. Шан взяла секатор и начала срезать длинные стрелки, а потом, крепко придерживая кончиками пальцев, аккуратно отбрасывала их на тачку, стоявшую рядом. Это многократно повторяющееся действо успокаивало.
Каждый раз, когда она находила ягоду, пропущенную при сборе урожая, она съедала ее. Ягода лопалась во рту, сладкая и бархатистая… Шан и вообразить себе не могла более приятного времяпрепровождения. Она была полностью очарована ритмом этого действа. Когда подошла Кристина Хагель, Шан даже не услышала ее шагов.
- Укрепляете организм? - поинтересовалась Хагель.
- Скорее прочищаю мозги.
- Для такой работы вам необходимы перчатки. Посмотрите, в каком вы состоянии.
Шан опустила взгляд на свои руки и внимательно осмотрела их. Вдоль правого предплечья вниз протянулась глубокая царапина, повсюду были следы уколов с навернувшимися капельками крови. Это были те самые царапины, которые всегда получаешь, возясь с колючими кустами, и которые в один прекрасный момент перестаешь замечать, если погода достаточно прохладная. Шан вздохнула и потерла руку.
- Я должна обработать царапины, - заявила Хагель. Шан закатала вниз рукава. Значит, Эдди поговорил с Хагель.
Она что-то знала. Проверить факты - несомненно, сама идея исходила от Хагель. Или, возможно, Шан уже и выглядела не как человек, только сама не замечала этого.
Но даже если Хагель что-то знает, это не конец света. Прежде всего, чтобы получить какие-то результаты, они должны были сделать анализы.
- Нет, - коротко обрезала Шан и продолжала возиться с кустами. - Это ерунда. Тем не менее вы же искали меня не из-за этого?
Хагель пожала плечами.
- Вы не собираетесь возвращаться вместе с нами.
- Мне здесь понравилось.
- Я никогда не интересовалась, какие цели вы преследуете, участвуя в этой миссии, но о вас ходят самые чудовищные слухи.
Шан инстинктивно отступила, подняла секатор, установив его как барьер между собой и Хагель. Могли ли они возродить паразита, взяв капельки крови со стеблей кустарника? Если так, то она сожжет кусты. Она не могла рисковать.
- Крис, я никогда не думала, что вы станете собирать сплетни.
- Вы понимаете, о чем я говорю?
- Вы пытаетесь пересказать мне статью из бульварной газетенки Эдди, что-то там о бессмертных инопланетянах? Я слышала об этом. - Сказав это, Шан почувствовала себя не в своей тарелке. Несправедливо было дискредитировать Эдди. Он всего
лишь делал свою работу, и делал ее хорошо. - И если вырешите, что это правда, вы станете одной из тех, кто придет к инопланетянам и попросит выдать несколько субъектов для вивисекции?
- Разве я нуждаюсь в этом? Разве нет источников ближе к дому?
Шан отступила еще дальше. Она приготовилась вслучае необходимости использовать секатор как оружие. К тому жетеперь она могла бегать по пересеченной местности много быстрее любого человека - разношерстное собрание генов Араса делало свое дело.
- Если даже нечто подобное существует, вам никогда не добраться до этого, - объявила Шан, направляясь назад к поселению.
- Что за игру выведете? - крикнула Хагель ейвдогонку. А потом быстрым шагом направилась вслед за Шан. - Выведь окончили технический колледж? Кто оплатил ваше обучение? Американцы? Синдикаты?
Шан заметила, что Хагель пошла быстрее.
- Вы не знаете меня, Крис. Вы не можете судить.
- Вы несете в себе это. Вы - настоящий клад и знаете это. Шан остановилась и обернулась. Даже не сознавая, что она делает, она сняла секатор с пояса и нацелила острие в грудь Хагель. Потом обе они замерли вужасе и удивлении, которые казались взаимными.
- Вы оставите меня в покое, - приказала Шан. - Яне вернусь. Я не стану заключать никаких сделок. Я не буду раздавать образцы. А теперь убирайтесь.
Какое-то время Хагель внимательно смотрела на Шан.
- Вы понимаете, что вы носите всебе.
- В лучшем случае что-то вроде чумы.
- И вы собираетесь упустить шанс дать человечеству новый толчок в развитии?
- Пожалуйста, Крис, не надо. Не заставляйте меня ранить вас. Я никого не обманываю… Вам лучше уйти.
Хагель мгновение поколебалась, потом повернулась и быстро пошла прочь, то и дело спотыкаясь. Шан опустила свое оружие. В другой раз она не станет колебаться. С'наатат тут же отрегулировал количество адреналина вкрови. А может, вэти дни она стала бы чувствовать себя поспокойнее, заколов кого-нибудь.
По крайней мере теперь все открылось, и единственное, что ей оставалось, так это поддерживать контакт со своими людьми и постараться сделать так, чтобы миссия как можно быстрее покинула планету. У нее еще осталась последняя нераскрытая карта - сведения о том, где можно найти паразита, обосновавшегося в ее теле, и эту карту она должна была сохранить вне зависимости от цены, которую придется заплатить.
Она никогда не считала себя принципиальной. Но в последнее время ее сны слишком часто были нарушены мыслями о тех правилах, которые она нарушила и продолжала нарушать. По большей части она обвиняла во всем постэффект подсознательного брифинга, но время от времени она задавалась вопросом, а не было ли это результатом того, что она и ранее слишком часто нарушала правила.
То ли способность порою заходить слишком далеко, то ли неспособность остановиться на краю бездны… но Шан оказалась в неприятном положении. А ведь она могла походить на остальных. Могла делать все правильно, потому что ей лично это было целесообразно. А то, что произошло… Это можно было бы назвать коррупцией души. Реальное зло было не в том, что Шан как хотела крутила законами, чтобы удовлетворить правосудие. Зло всегда действовало, исходя из мелкой личной целесообразности, теряя из виду общую большую картину так часто, что порой пути назад просто не оставалось.
«Пиралт, - подумала Шан. - Она отлично знала меня и великолепно понимала, что делает».
Шан вновь опустила взгляд на свои руки. Ее ногти уже, без сомнения, стали когтями. Пока перемена была не столь заметна, но тем не менее… А сами руки… Они были красными от сока и от капелек ее собственной крови.
Суперинтендант знала, что со временем смоет все это…
Глава 30
Они процветали - те, кто поутру сжигал письма, которые писал ночью.
Адмирал Рональд А. Хопвуд, СВ. «Законы военно-морского флота»
Эдди представил себе, как выстрелила антенна, установленная на крыше здания, и не стало ни исенджи, ни их строений. Только ржаво-красное море. От этого мурашки поползли у него по коже…
- Ничего себе, - пробормотал Бекен. Вебстер тем временем подстроил самодельный экран, по которому члены экспедиции могли наблюдать живые новости с Земли - любезность «Актеона». Сейчас морские пехотинцы и ученые, невзирая на ранги и различия, сгрудились у экрана.
- Они вообще вышли из главной лиги. Боже мой! А ведь они возглавляли ее, когда мы улетали.
Спорт. Футбол.
Неприятные новости о растущей напряженности между странами Тихоокеанского побережья и китайскими штатами заставили всех разом замолчать, но вскоре все опять ожили. Даже ученые, которых Эдди считал более серьезными, казалось, больше интересовались тем, кто же займет пост премьер-министра Европы, а не текущими делами. От этого Эдди чувствовал не просто разочарование, он был оскорблен в лучших чувствах.
