В палату вошла медсестра с квадратным пластиковым чемоданом с аппаратурой для сбора крови на анализ… Зорко окинула взглядом палату и остановилась возле кровати Даши. Пока медсестра производила свои манипуляции, Кира Алексеевна стояла рядом и хмуро наблюдала. Даша встретилась с матерью взглядом и подмигнула ей:
– Чего так смотришь, мам? Мне не больно…
– А мне жалко. Родная же кровь…
* * *
Звонок из бухгалтерии больницы раздался неожиданно. Главбух позвонила ей, потому что славный доктор Неболит, то есть Владимир Николаевич Бобровский, был в недоступной зоне. Вера знала, что он в кабинете КТГ, поэтому отключен, но все равно пришлось принять телефонограмму, от которой брови у нее плавно поползли вверх:
– В каком смысле? Как – в порядке спонсорской помощи? На баланс клиники или нашего отделения? А подпись, Раиса Александровна, гляньте, кем подписано? Граф Монте-Кристо или Фантомас? Нет, ну это нужно не мне звонить, и даже не Бобровскому… Кому? А я вот с ним посовещаюсь и вам перезвоню.
В ординаторскую вошла Таня, чуть тяжелее, чем обычно дыша:
– Уф… Бежала… Вера Михайловна, вы просили анализы Романовой сразу вам занести… Вот.
Вера вчиталась в листок:
– Так… Замечательно. Все, я к Бобровскому… Да, и про Гарун-Аль-Рашида рассказать…
Любопытная Таня завертелась рядом:
– Вера Михайловна, а мне расскажете? Мне тоже интересно. Это кто, Рашид?
Вера засмеялась, разворачивая Таню в сторону ее поста:
– Это… разновидность Хоттабыча…
* * *
Вера нашла Бобровского там, где и предполагала. Он уже отследил КТГ пациенток, которых вел лично, дошла очередь до Веры с ее новостями.
Владимир Николаевич посмотрел бумажки. Потом долго смотрел на Веру Михайловну. Молча. Наконец, сказал нехотя, почти проскрипел:
– Можно выписывать. Но не хочется. Потому что выписывать придется… двоих. Обеих. Не хочется.
Вера даже возмутилась, скрестив руки на груди:
– То есть? Я, конечно, понимаю: Кира Алексеевна и работала, примерно, за двоих с половиной, и в коллектив вписалась, как родная. Прокофьевне за одно неурочное дежурство меньше двух не отдала. Тане контрольную по немецкому помогла сделать: говорит, помнит со школы. Кормит всех на скромную зарплату нянечки. Сосновский так уже очаровался, что вчера на полном серьезе вызвался окно вымыть в манипуляционной: вы, мол, такая маленькая… – Вера засмеялась, вспоминая Сашкину клоунаду. – Она чуть отбилась: моя работа, не лишайте заработка!..
Бобровский нахмурился:
– Мне казалось, Наталья Сергеевна занимала практически всю его грудную клетку и значительную часть черепной коробки. А наш-то пострел, гляжу, кругом успел…
– Да не в том смысле! У них с Натальей серьезно все, – а Кира, во-первых, старше Наташи лет на пять, значит его – на девять. Тут другое… Она хорошая просто, милая. Как Золушка.
Вера Михайловна подозрительно посмотрела на Бобровского:
– А ты, Бобровский, что – приревновал? Это что-то новенькое…
Решительно поднявшись, ревнивец отошел к окну. Потом изрек:
– Все. Готовь документы на выписку, – обернулся к Вере, – и скажи – пусть Даша потихоньку встает, пройдется по коридору…
Вера Михайловна уже собиралась уходить, но вспомнила и повернулась к Бобровскому, который сидел, уперевшись лбом в руку – «Мыслитель»…
– Господи, Владимир Николаевич, чуть самую главную новость не забыла: мне из центральной бухгалтерии позвонили. Сказали, что надо к начмеду зайти и принять на баланс спонсорскую помощь в виде диагностического оборудования. Страна-производитель – Израиль.
Бобровский слушал, казалось, внимательно, но понял только частично:
– Спонсоры? Оборудование? Вера, сегодня что – Новый Год? Или Первое апреля?…
Одновременно с экскурсом в любимые народные праздники раздался звонок городского телефона. Бобровский взял трубку.
– Да?… – выслушал, потом закрыл трубку рукой и сказал Вере: – Все-таки Новый год! Пойдешь со мной за елкой?
На следующий день…
По коридору шли две очень красивые женщины. Таня, увидев их, сначала хотела попросить очистить помещение, а потом поняла, что уже не может это сделать: Кира Алексеевна его старательно чистила почти два месяца! А это была именно она. А вторая… Вторая была Даша! Они были действительно очень похожи, как заметила Дашина соседка Маринка. И одинаково счастливо улыбались.
Путь держали к кабинету Бобровского, а тот как раз выходил оттуда. Вышел и остановился: о, что это! – прекрасная исчезающая незнакомка, оставляющая за собой шлейф тайны и духов «Императрица»… Кира Алексеевна?!.
– Мы к вам, Владимир Николаевич, только попрощаться и еще раз поблагодарить, – Кира сделала паузу, немного смутилась, снова став той самой, мывшей пол, как балерина без ангажемента. – И еще… По поводу того разговора – про работу… Вот вам мой телефон, звоните в любое время. Для вас я всегда доступна – я ваша должница. На всю оставшуюся жизнь.
Отдала Бобровскому визитку, подождала ответа. Не дождалась! Доктор попеременно читал визитку и смотрел на нее, читал и смотрел… Наконец, сказал одно лишь слово, из чего они поняли, что аудиенция закончена:
– Так-так, – на этом междометии дамы попрощались и ушли.
Постояв на месте еще пару секунд, Бобровский почти бегом побежал в ординаторскую…
* * *
– Вера, а ты в курсе, кто у нас нянечкой на полставки работал? – распахнув дверь, с порога спросил Бобровский.
Вера ответила без эмоций:
– Кира Алексеевна Романова. В каком смысле – кто?…
Бобровский прочитал в визитке:
– Председатель совета директоров инвестиционной компании… «Кей. Пи. Эс. Эй». Пятнадцать лет на рынке высокотехнологичной продукции. То-то она мне про рынок… Что и на рынке приходится… крутиться. А я-то каков благодетель – предложил полную ставку нянечки…
Вера, как могла, успокаивала Бобровского:
– Ну, какой она председатель, еще неизвестно, а вот нянечка она отличная. Стоп! – наконец, дошло и до нее. – Так это она – граф Монте-Кристо?!.
Завотделением тихо застонал… А Вера, напротив, развеселилась:
– А что у тебя в ручонке так безнадежно зажато, не визитка ли?
Бобровский переместился к дивану и сел:
– Это миниатюрный флаер с крупной надписью: «Ты дурак, Бобровский». Самоуверенный дурак.
Вера хохотала от души:
– Обидная какая надпись. Но внизу, кажется, все же есть контактный телефон.
Владимир Николаевич вцепился в собственные уши:
– Ну и что?
Вера картинно развела руками:
– Сейчас!.. Вот-вот, и ты сосредоточишься и построишь простейшую логическую связь: номер – телефон – звонок!
Бобровский поднял на нее красивые, но собачьи глаза:
– А повод?
– Она же тебе сказала «спасибо»? – предложила Вера вопрос коллеге. – Ну, так и ты ей скажи!.. Считаешь, не за что?
* * *
…Сергей уже давно ждал Веру в машине, поглядывая на часы. Наконец, Вера выбежала и забралась в машину, целуя мужа шумно и звонко:
– Сережа, извини! Задержалась. На новую аппаратуру любовались, как крестьянские дети на господскую елку. Спонсор богатый нам в знак благодарности презентовал.
А муж скуксился:
– Подарки – это здорово… Только… Теперь ты моему скромному… скромненькому, как я сам, презенту не обрадуешься…
– Ну что ты, Сережа! Давай-давай-давай! – заверещала Вера. – Обожаю твои подарки! Ты сам – мой подарочек!..
Сергей торжественно достал свой трофей, купленный в одном из семи хозяйственных магазинов, в которых побывал, покупая мелочи для новой квартиры:
– Вот! – и протянул ей крутейшую нано-швабру! – Очень мне понравилась… Новейшая технология.
Вера замерла от неожиданности, а потом посмотрела на мужа ровно одну секунду и начала хохотать:
– Летать, да?…
Сергей не сразу понял шутку:
– Что – зря купил? Такая легкая, красивая…
Его счастливая жена перевела дыхание:
– Прекрасный подарок! Спасибо. Знаешь, одна дама начала вот с такой швабры, а сделала сумасшедшую карьеру в бизнесе!
– О чем ты? – спросил Сергей, включая зажигание.
– А, потом расскажу! – безмятежно отмахнулась Вера.
И они уехали со двора…
* * *
…Бобровский все-таки позвонил Кире. Из всего, что он ей предложил в качестве первого свидания, она выбрала кино. Кира смотрела снизу вверх на красивый профиль врача с нежностью. Он ей нравился (а кому бы не понравился?), но ее сердце переполнялось от благодарности. Даша рассказывала, как бережно относились к ней медики. Мама ведь видела не все… Как подбирали гормональный комплекс, как отслеживали ее нестабильное состояние, приводили в норму показатели крови и плазмы.
Они шли по вечернему парку. Ему явно было неловко за то неуклюжее предложение – поработать на полную ставку…
Но умная Кира совсем не обиделась, наоборот:
– Меня швабра не раз выручала в трудные времена. А такие трудные бывали времена… Рассказать?
