Эффингем уходил с красным, распухшим носом и глазом, который наутро должен был неминуемо заплыть и посинеть, – так отделал его Брануэлл Лоу через две минуты после ухода дам.
Рэнналф предпочел не распускать руки, достаточно было того, что он пару раз хорошенько встряхнул наглеца, когда тот осмелился выступать в защиту своих прав. Больше всего на свете Рэнналфу хотелось превратить его в отбивную, но холодное, молчаливое присутствие старшего брата действовало как успокаивающее. В конце концов, что доказывает жестокость? Только то, что один физически сильнее другого. У него уже была возможность продемонстрировать физическую силу в летнем домике в Грандмезоне. Повторить это сейчас значило опуститься до уровня простолюдина.
По просьбе герцога юный Лоу достал бумагу, перо и чернильницу, и Эффингему было приказано сесть за стол и написать признание и письма с извинениями миссис Лоу, сэру Джорджу Эффингему и преподобному Джереми Лоу. Это занятие растянулось почти на два часа, в основном потому, что Рэнналфу не нравилось ни одно письмо. К тому времени как были написаны три письма, удовлетворившие Рэнналфа и Брануэлла Лоу, – Бьюкасл предпочел не вмешиваться – весь пол был усыпан скомканными листками бумаги.
Заручившись одобрением Быокасла, Рэнналф приказал отправить письма адресатам, прежде чем заняться отправкой Эффингема. Написанные со всеми деталями, униженным, заискивающим тоном, эти письма попадут в руки миссис Лоу и сэра Джорджа прежде, чем приедет сам преступник. По мнению Рэнналфа, наказание было достаточно суровым, хотя хорошая взбучка пришлась бы более кстати. Для любого мужчины нет ничего хуже публичного унижения, о чем красноречиво свидетельствовало угрюмое выражение лица Зффингема, исходившего ненавистью и бессильной злобой, когда он покидал злополучный дом. Ему нелегко будет вернуться в Харвуд и посмотреть в глаза отцу и бабушке.
Оставшиеся драгоценности, которые по приказу Бьюкасла были изъяты из апартаментов Эффингема, должны были быть доставлены в Харвуд с нарочным.
– Итак, – сказал Брануэлл Лоу, упав в кресло, откинув голову на спинку и прикрыв глаза рукой, – все кончено. Ну и денек у меня выдался! Подумать только, ведь я когда-то считал его своим другом. Более того, он вызывал у меня восхищение. – Внезапно юноша вспомнил, в чьей компании находится, и выпрямился. – Не знаю, что бы мы делали без помощи вашей светлости и вашей, Бедвин. Честное слово, не знаю, как вас и благодарить. И за Джудит большое спасибо, бедняжка не заслужила такого.
– Нет, – согласился Рэнналф, – не заслужила.
Лоу неуверенно улыбнулся, переводя взгляд с одного на другого. Бедный молодой человек испытывал сильное смущение, оставшись наедине с герцогом и его братом.
– Я хочу знать размер вашего долга, – сказал Рэнналф, оставшись стоять и сложив руки за спиной.
– Ну что вы, – вспыхнул юный Лоу, – я должен самую малость. Ничего такого, с чем я не мог бы расплатиться в самом скором времени.
Рэнналф сделал шаг к нему.
– Повторяю, я хочу знать полную сумму вашего долга, – отчеканил он, – до последнего пенни. – Он жестом указал на стол, где до сих пор были бумага, чернильница и два неиспользованных пера. Напишите цифры на бумаге, приняв во внимание каждую мелочь.
– Ну уж нет! – возразил Лоу. – Этого я делать не собираюсь, Бедвин. Вас совершенно не касается…
Резко наклонившись, Рэнналф схватил молодого человека за галстук и поднял на ноги.
– Теперь это мое дело, – прорычал он, – и я хочу знать обо всех ваших долгах, обо всех, понятно? Потому что я собираюсь расплатиться с вашими кредиторами.
– Ну уж нет, – в третий раз за последние несколько минут повторил Брануэлл, на сей раз с возмущением. – Я не могу позволить вам сделать это для меня. Я сам справлюсь с…
– У меня и в мыслях не было делать что-либо для вас, – перебил его Рэнналф.
Лоу уже собирался дать зарвавшемуся богатею отпор, но вдруг остановился, нахмурившись.
– Для Джуд?
– Вы всю жизнь только и делали, что разоряли свою семью, – проговорил Рэнналф, – и не остановитесь, пока не доведете отца до банкротства. Мисс Джудит Лоу вынуждена была переехать в Харвуд-Грейндж к богатым родственникам, где с ней обращались немногим лучше, чем со служанкой. Одной из ваших сестер предстоит разделить ее участь. Кроме того, у вас есть мать и еще две сестры. Как же, молодой щенок может веселиться, когда так тяжело его близким. Он не несет ответственности за благосостояние семьи, а вернее, за его отсутствие, так же как не отвечает и за несчастье мисс Джудит Лоу. Пишите. Напрягите память и убедитесь, что ничего не забыли. Ваши векселя будут погашены, и вы получите достаточно наличности, чтобы оплатить квартиру и иметь деньги на любые мелкие расходы в течение следующего месяца. А потом вы начнете зарабатывать себе на жизнь или голодать. Одно я могу вам сказать совершенно точно: вы никогда больше не станете обращаться к отцу за деньгами, никогда!
Лицо Брануэлла сравнялось по цвету с бумагой.
– Вы сделаете все это ради Джудит? – тихо спросил он. Вместо ответа Рэнналф прищурился и мотнул головой в сторону стола. Лоу сел, придвинул к себе лист бумаги и обмакнул перо в чернила.
Рэнналф бросил взгляд на герцога Быокасла, который сидел в другом конце комнаты, небрежно закинув ногу на ногу, опустив локти на ручки кресла и сцепив пальцы. Встретившись с братом глазами, его светлость не проронил ни слова, лишь брови его, по обыкновению, поползли вверхю
Следующие полчаса прошли в полной тишине, прерываемой лишь скрипом пера Брануэлла и легким шепотком, когда он начинал считать цифры в столбик. Дважды он отлучался в спальню, каждый раз возвращаясь с новым счетом.
– Вот, – сказал он наконец, сложив листок бумаги и протягивая его Рэнналфу, – здесь все. Боюсь, сумма получилась изрядная. – Щеки юноши горели от смущения.
Сумма не показалась Рэнналфу такой уж огромной, но для человека, не имеющего средств даже для того, чтобы выплатить первый фунт долга, она была поистине астрономической.
– Мой вам совет, – сказал Рэнналф. – Тот, у кого есть что терять, предпочитает копить деньги, а тот, кто вынужден ограничивать себя в средствах, учится делать ставки в казино. Знаете, пытаться восстановить несуществующее состояние – занятие неблагодарное.
– Можно подумать, я этого не знаю! – вспыхнул Брануэлл. – Никогда в жизни я больше не пойду в игорный дом.
Настал черед Рэнналфа вопросительно изогнуть брови.
– А теперь, мистер Лоу, – нарушил молчание Бьюкасл, – скажите мне, какого рода карьера вас прельщает?
Оба недоуменно воззрились на герцога.
– Дипломатическая служба? – продолжал Бьюкасл. – Юриспруденция? Военная служба? Церковь?
