– Понятно. Значит, это вы и есть. – Баринов испытующе на нее посмотрел.
– Вы мне не верите?
– Верю. Я хочу точно удостовериться, что именно вы не дождались жениха…
– Не понимаю…
– Не Олега бросила невеста в день свадьбы, а невесту бросил Олег? Я вас правильно понял? Это очень важно для меня.
– Олег не приехал в загс.
– А вы там были?
– Да, я там была. Вместе со всеми гостями, которых мы пригласили! – воскликнула Аня. – Вместе с матерью и братьями… Надо сказать, даже сейчас, в воспоминаниях, мне не по себе. Дурацкая в своей пошлости ситуация… Впрочем, в тот момент иронизировать мне было не под силу, поверьте!
– Да верю я, верю… Теперь – верю…
Эдуард Александрович вздохнул и произнес:
– Я вам сейчас расскажу одну историю, а вы ее выслушаете и тотчас забудете. Обещаете?
– Обещаю. Что мне остается делать!
– Ничего. Только сдержать свое слово. Вы поймете, почему это так важно. Особенно для Олега. – доктор поудобнее устроился в кресле, взглядом спросил разрешения закурить и продолжил: – Видите ли, вся эта прекрасная обстановка, в которой так приятно лечить и лечиться, появилась у меня не так давно. Мое предыдущее место работы – одно уважаемое психиатрическое заведение, которое стоит за высоким забором недалеко от Нижней Масловки. Те, кто никогда не был там, не очень хорошо представляют себе, с какими случаями врачам приходится сталкиваться. Многие, кстати, не выдерживают, уходят работать в обычные поликлиники, выслушивать пенсионеров и прописывать успокоительное молодым мамам. Я их не осуждаю – у каждого свой порог прочности. Действительно, чтобы работать в психиатрическом стационаре, надо иметь железные нервы. Мне работать было бы очень тяжело: всегда невольно представляешь себя или своих близких вот в таком состоянии. Это пугает. Но меня спасала одна цель, которую я поставил себе очень давно. Я хотел найти способ уговорить человека, страдающего неврозом или даже более сложным нервным заболеванием, выздороветь. То есть я не отрицал и не отрицаю необходимость медикаментозного лечения, но мне всегда хотелось договориться с пациентом. Видите, нервная система – наисложнейшая штука, ее расстроить – раз плюнуть. Это с одной стороны. С другой – именно из-за своей сложности она может давать совершенно неожиданные отклики на неожиданное по способу воздействие. Собственно, это не моя мысль, до меня так считали некоторые ученые. Но мне хотелось в своей практике попробовать именно подобные методы. Так вот, тогда, во время своей работы в стационаре, я просил всех своих коллег сообщать мне о различных интересных случаях в их практике. И, если это не входило в противоречие с их работой, приглашать меня на консультации в таких ситуациях. И вот однажды мне позвонили из соседнего отделения и сообщили, что поступил молодой человек с признаками полной амнезии. Надо вам сказать, что амнезия амнезии – рознь. Это заболевание – потеря памяти, полная или частичная, – может быть вызвано различными причинами. Но чаще всего случается у стариков – в силу возрастных изменений в организме, и у людей, переживших тяжелую физическую травму, например сотрясение мозга. Гораздо реже встречается амнезия у молодых людей.
Баринов откашлялся, передохнул и продолжил:
– Как только мне позвонили, я тотчас пошел посмотреть на этого пациента. И что же я увидел? Молодой человек, в прекрасной физической форме. Никаких признаков разрушения личности, никаких признаков неадекватного поведения. Что меня поразило, на нем был очень дорогой, а я в этом толк знаю, костюм, прекрасные туфли, он был выбрит, тщательно причесан. Вы понимаете, передо мной сидел успешный, благополучный молодой мужчина, который… абсолютно ничего не помнил. Как выяснилось, врачей вызвали соседи, которые сообщили имя и фамилию, а также то, что родственников никаких у него нет. Проживает он в квартире умершей тетки, которая досталась ему по наследству. Соседи обратили на него внимание, когда он растерянно ходил по лестничной площадке и не мог понять, почему он здесь оказался. Когда ему сказали, что он здесь живет, он не поверил… Одним словом, вызвали «Скорую», а те прямиком доставили его в лечебницу. И соседи, и «Скорая» сделали правильно: люди в таком состоянии – отличный объект для мошенников, да и паника, которая может охватить человека, забывшего, где он живет, только усугубит ситуацию. Я был потрясен увиденным – через двадцать минут беседы с молодым человеком я понял, что он не только отлично образован, но и умен, у него отличное чувство юмора. Мы его оставили в стационаре, чтобы понаблюдать, подлечить и, самое главное, научить жить заново. Я отлично сознавал, что для моих целей этот пациент подходит как нельзя лучше, и я уговорил начальство перевести его ко мне в отделение, где содержались «легкие» больные, и поместить его в отдельную палату. Начальство сопротивлялось недолго, и через несколько дней я приступил к работе с этим молодым человеком. Надо сказать, что первые беседы абсолютно ничего не дали. Представьте себе, что человек начинает жить с чистого листа. У него есть какие-то навыки, но полностью утрачена идентификация. Он не знает о себе практически ничего. Не знает ничего о том, кто его окружал, кто был его другом…
– Скажите, – перебила Аня, – а почему это происходит? У молодых?
– К сожалению, что происходит в нашей голове, с нашей нервной системой и вообще с нашим организмом, точно никто не знает. Мы многое научились лечить, но часто это случайные попадания. Бывает, что лет через пять после громкого открытия какого-нибудь препарата выясняется, что положительный результат – не более чем случайность. А что же касается памяти… Думаю, очень не скоро мы сможем убедительно объяснить какие-то вещи. Можно сказать одно, что, как правило, у молодых людей случается так называемая психогенная амнезия. То есть не повреждается мозг, нет стойких органических повреждений. И надо сказать, что лечение в этом случае тоже не такое сложное. В первую очередь мы стараемся научить человека жить. Познакомившись таким образом с Олегом Сомовым, я решил прежде всего съездить к нему домой, поговорить с соседями. То, что я узнал, во-первых, полностью совпало с моим первым впечатлением о нем, во-вторых, я выяснил, что он был сиротой. Никого из близких у него не было. Соседи мне рассказали, что вроде у него должна была быть свадьба, но на ком он женится, когда точно – никто этого не знал. Олег не то чтобы замкнутым был, но, как выразилась одна из соседок, «он был приятным молодым человеком, но вечно занятым, немногословным и серьезным, таких лишний раз на лестнице разговором не остановишь». Я не стал разыскивать невесту, хотя можно было бы объездить загсы, узнать, когда такой-то подавал заявление. Но искать невесту, причем сбежавшую, – это уже не входило в мои профессиональные обязанности.
