мысли они не являлись образцами критики как области, пограничной между читательским восприятием, искусством и наукой и посвященной уяснению закономерностей литературного процесса и художественного вкуса. Но в мало подготовленном читателе подобные тексты могли сформировать представление о
критике как о «ругани» или «похвале», не нуждающейся в достойной аргументации или проявляющей в аргументации завидную гибкость.
Примерами подобных «критик» изобилует «Северная пчела» – ежедневное издание, в силу близости Ф. В. Булгарина к III отделению находившееся на привилегированном положении и читаемое (как минимум просматриваемое) широкой публикой независимо от солидарности или антагонизма по отношению к издателю.
3. Ф. В. Булгарин. «Северная пчела»
§ 1. «Фоновая» критика «Северной пчелы»
«Северная пчела» – «газета политическая и литературная», выходившая ежедневно, кроме выходных дней. Важным фактом является то, что «Северная пчела» имела широчайшую читательскую аудиторию: число читателей превосходило число подписчиков.
Критические отзывы «Северной пчелы», самого яркого оппонента «натуральной школы», достаточно многочисленны и разнообразны. Некоторые из них, посвященные Некрасову, проанализированы в предыдущих главах.
Фельетонная критика Булгарина содержала оценки художественного произведения. Вместе с тем, как будет показано в этом разделе, задачи его текстов были внеположны задачам критики, если понимать под критикой специальное суждение об эстетических достоинствах художественного произведения. И одновременно они способствовали формированию объема понятий и терминологического аппарата, которыми оперировала критика.
Ближайшим контекстом является полемика, которую вела с «Северной пчелой» «натуральная школа» и в которой ведущее место принадлежало Белинскому. Достаточно регулярны упоминания «натуральной школы» в статьях, посвященных Н. В. Гоголю. Так, И января 1847 г. в фельетоне «Журнальная всякая всячина» Булгарин в связи с выходом книги «Выбранные места из переписки с друзьями» иронизирует над литературными почитателями и последователями Гоголя периода после «Вечеров на хуторе близ Диканьки» и, повторяя свои претензии к Гоголю («односторонен», «видит в свете одно смешное или карикатурное», «ищет более грязной стороны и будто не видит светлой», «весьма небольшой знаток русского языка»), характеризует своих литературных оппонентов как «десятка полтора молодых людей, без определенного места, с полударованиями и полупознаниями, с огромными притязаниями на известность и даровитость и с весьма малыми средствами»[718]. Сходные рассуждения находим в статьях ЯЯЯ (Л. В. Бранта)[719]. Число примеров может быть увеличено: мотивы полемики были постоянными, как и упоминания имен собственных или эвфемизмов.
Традиционно эта полемика в литературоведении рассматривалась в идеологическом аспекте. Такое освещение объективно: и Булгарин, и «натуральная школа», в лице Белинского и Некрасова, уделяли большое значение социальной тематике и полемическим приемам. Но оно представляется недостаточным. В частности, оно не объясняет, почему полемические ответы Некрасова и Белинского Булгарину имели характер развернутой аргументации литературного характера.
Например, обратимся к статье Некрасова «Очерки русских нравов, или Лицевая сторона и изнанка человеческого рода. Сочинение Фаддея Булгарина»[720] (XI-1: 80–83). Этот маленький по объему текст по информативности очень емкий. Он содержит характеристику московской литературы (журнал «Москвитянин» и характеристика московских романистов), петербургской литературы, в которой отмечены «несколько совершенно новых, истинно прекрасных произведений» Гоголя и Лермонтова (XI-1: 81), наряду с этим – засилие коммерческой литературы низкого качества; в качестве исключений Некрасов упоминает «достойное внимания и поощрение» явление – «добросовестный перевод Шекспира, предпринятый г. Кетчером в 1841 году и деятельно подвигающийся вперед» (XI-1: 82). На фоне общей характеристики рынка, изданий, писательской и переводческой деятельности Некрасов судит об очерках Булгарина: слабом языке, «отталкивающем» изображении «русских нравов» (XI-1:83), постоянных выпадах против «Отечественных записок».
Критика выглядит аргументированной[721]: читателю предлагается объективная общая картина, факты и определенные эстетические ориентиры. Отметим также свидетельство Белинского, восхищавшегося этой статьей: «А между тем, он тогда же говорил, что не питает к Булгарину никакого неприязненного чувства» (Белинский. XII: 456)[722]. Краткий анализ статьи Некрасова показывает, что ответ оппоненту выдержан в рамках задач и приемов литературной критики, отзывающейся на сегодняшний день литературы в его отношении к историческому развитию и перспективам. В самой известной его статье, посвященной Булгарину, критика носит преимущественно литературный, а не публицистический характер.
На первый взгляд, в подобной подробности есть некоторая диспропорция по отношению к фельетонам Булгарина[723], особенно если воспринимать их в духе и стилистике литературоведения XX в.: «выпады» «рептильной журналистики» против «лагеря» «демократической печати». Однако анализ текстов Булгарина демонстрирует, что для столь подробных ответов со стороны критика были веские основания.
Проанализируем несколько текстов. В центре внимания будет не предметно-тематический диапазон высказываний Булгарина, а его критический метод.
Анализ критики «Северной пчелы» окажется неточен, если свести его к анализу статей или даже фрагментов статей, посвященных именно Некрасову. Необходимо учитывать тот фон, на котором появлялись критические суждения о Некрасове. При сквозном просмотре ежедневной газеты обращает на себя внимание большая частотность текстов, в которых Некрасов лишь упоминается: как автор стихов и прозы, как издатель и редактор, как представитель «натуральной школы». В некоторых случаях Некрасову посвящены несколько строк. В некоторых случаях он бегло упомянут, либо прочитывается намек на него. Иногда упоминается не Некрасов, а «натуральная школа», которая у широкого круга читателей ассоциируется с именем и произведениями Некрасова и критическими отзывами о нем. Иногда упоминается Белинский и «натуральная школа»; ввиду близости Белинского и Некрасова такие упоминания порождают ассоциативную связь.
Несмотря на то, что развернутая оценка произведений Некрасова была не очень частой, «фоновые упоминания» его имени, «натуральной школы» и имени Белинского поддерживали некие смысловые акценты и создавали впечатление непрерывности. Поэтому представляется целесообразным проанализировать именно эти «фоновые упоминания», раскрывающие метод Булгарина-критика.
§ 2. К характеристике стиля Булгарина-критика
Научная литература о Булгарине достаточно обширна. Изучена его репутация, различные сферы его деятельности, индивидуальная поэтика. Специальной работы, посвященной Булгарину-критику, нет, и это закономерно. Как отмечено в справочной литературе, в освещении литературных новостей Булгарин предпочитал метод полемики[724]. Трактовка различных проблем носила у него, как указывают А. И. Рейтблат и В. П. Мещеряков, «поверхностный характер»[725]. Это замечание подтверждается множеством иллюстраций. К тому же, оно вполне отвечает характеру фельетонной критики. Так, Б. В. Томашевский в статье «У истоков фельетона (Фельетон в «Journal des Debats»)»[726] обращается к стилю Жоффруа, которого сопоставляет с Булгариным[727], и замечает: «Еще Жоффруа кокетничал противоречиями в своих фельетонах и сознательно вводил оговорки, ослаблявшие основное утверждение. Он сам писал о своих фельетонах, что от них нельзя требовать больше, чем от беседы под первым впечатлением»[728]. В этом описании узнаваемы приемы, которые широко использовал Булгарин.
Для характеристики метода Булгарина используем некоторые наблюдения, сделанные разными исследователями, обращавшимися к текстам Булгарина.
Подробный аргументированный анализ поэтики и стилистики Булгарина-прозаика предложен
