Как же все-таки мало различий между эльфами и людьми. На протяжении нескольких часов она приводила его к невиданному блаженству. Они то и дело прерывали любовную игру, незадолго до кульминации. Под конец он не отпустил ее и практически взял силой. Как она могла узнать его настолько хорошо? Проникла в его мысли и поняла, что доставляет ему удовольствие, каким образом слегка лишить огонь жара и одновременно не дать ему погаснуть?
«Нельзя, чтобы она чересчур была уверена в своем мастерстве», — решил он. Нужно сдержать ее.
Словно почувствовав его мысли, Изель вдруг открыла глаза. Потянулась, устроила голову у него на груди, правой рукой схватила его между ног, принялась мягко массировать. Элеборн провел рукой по ее растрепанным волосам, и она вознаградила его негромким воркованием.
— Нужно есть… сила конец, — признался он с помощью тех немногих слов, которые выучил на ее языке.
Она негромко рассмеялась и ответила что-то в духе, мол, она будет решать, когда наступит конец, и что, судя по всему, силы у него еще есть. Элеборн попытался пойти на уступку ей и тут осознал, насколько дерзок был его план искать Володи в храмовом квартале Цапоте. Он думал, что у него все под контролем. Был уверен в том, что именно он будет играть с охотницей на золотоволосых мужчин. Что он будет решать, когда и как войдет в храмовый квартал. И что у него уж точно получится разобраться с этими ягуарами. Он ведь драконник! Смертоносный мастер меча, с которым не справиться ни одному чаду человеческому.
И вот теперь он лежит на этом ложе из колючих одеял и собирается сдаться молодой девушке. Он решительно отодвинул Изель в сторону и выпрямился.
— Есть! — произнес он с некоторой паникой в голосе.
Девушка удивленно поглядела на него. Потом пожала плечами и сказала, что может приготовить простые блюда из риса и бобов.
Элеборн решительно покачал головой. Схватил штаны, надел их. Изель спросила, пробовал ли он когда-нибудь жареных собак.
Нет, конечно! Неужели же среди детей человеческих нет никаких табу? Неужели они едят всякую тварь? Он натянул сапоги, схватил перевязь, подошел к шерстяной занавеске, выглянул наружу. Стояла ночь. Дождь плел в темноте серебряные пряди, приглушал все звуки.
Изель встала за его спиной, прижалась к нему всем телом. Обхватила его руками, пальцы коснулись его сосков, и прошептала на ухо, что может заставить его забыть о всяком голоде. Элеборн вздрогнул от наслаждения. Она знала, что делает.
Он рывком откинул в сторону занавеску, вышел под навес. Изель выпустила его. Легко подбежала к стене, на которую повесила свою накидку из перьев. Набросила ее на плечи, обернула шелковый платок вокруг бедер и в мгновение ока снова оказалась рядом. Если он рассердил ее, то она не подавала виду. Она встала на цыпочки перед ним, запечатлела легкий поцелуй на щеке, подарила сногсшибательную улыбку.
— Давай подкрепимся, мой голодный волк. А потом я научу тебя еще нескольким тайнам игры между мужчиной и женщиной.
Элеборн невольно рассмеялся. Он раза в четыре старше нее. И, однако, ни капли не сомневался в том, что она права. В вопросах любви он был неопытен. Она сумела бы и против его воли заставить его пойти за ней в храмовый квартал Цапоте. На еще одну ночь он останется… но не дольше! Если уж он не справляется с этой женщиной, что же станет с ним в храме? Он снова осознал, насколько непродуманным был его первоначальный план: позволить соблазнить себя и отвести в храмовый квартал. План идиота! Один он там ничего не добьется. Но потом он улыбнулся про себя — угроза смерти никогда ни от чего не могла его удержать. Вероятно, именно поэтому он стал драконником.
Когда Изель взяла его под руку и сказала «идем», он понял, что принял решение. Сдаться и бежать теперь уже для него невозможно.
Они спустились из этого домика на сваях по короткой лестнице и тут же по щиколотку погрузились в желтую грязь и дождевую воду. Дорога превратилась в небольшой, но бурный ручей. Поскольку нигде не было ни огонька, а обе луны скрывались за облаками, темнота была полной.
Изель подняла свой плащ из перьев, чтобы защитить его от влаги.
— Я знаю один трактир, где никогда не гасят огонь и где в любой час можно получить еду. И не только собачатину. Нужно только подняться по склону.
Элеборн спросил себя, где находится этот трактир — по ту или по эту сторону Белых ворот храмового квартала.
Сады храмового квартала
Нодон стер со щеки вязкую слизь, капнувшую на него с одного из щупалец. Почти целый день просидел он на оббитой золотом балке якорной башни, рассматривая обширные сады храмового квартала. Дождь лил, не переставая, но массивное надутое тело собирателя облаков над головой позволяло ему оставаться сухим. Это существо, вцепившееся щупальцами в якорную башню, пока с корабля сгружали груз, привязанный веревками к его животу, достигало, пожалуй, шагов ста в длину.
Эти существа вызывали у Нодона отвращение. Никакой элегантности. Однако сегодня он практически не смотрел на чудовище у него над головой. Он хотел составить представление насчет происходящего в храмовом саду. В отличие от своих спутников, он не искал в архивах храмов указания на то, что ждет их в кратере. Это он считал пустой тратой времени.
К истинным тайнам чужаков не подпустят. Еще вчера Нандалее, Ливианна и Бидайн жаловались, что пришлось просматривать бесконечные списки грузов, отчеты о храмовых праздниках и лишь иногда — если везло — пару строчек о сражениях с Зелеными духами. Похоже, в Устье мира девантары построили то, что убивает духов. Но данные на этот счет были настолько неточными, что получить представление о том, что их там ожидает, было невозможно. Заклинание? Какое-то существо наподобие серебряных львов, которых они создали? Сработает ли это оружие на детей альвов? Все это оставалось неясным.
И только Гонвалон, казалось, нашел хороший способ добыть кое-какую полезную информацию. Самым наглым образом, просто переодевшись, он получил доступ ко всем архивам храма Крылатого солнца. Но на данный момент он тоже не подобрался к тайнам Устья мира.
Нодон решил послушать, что говорят корабельщики. Ему говорили, что лоцманы знают этот мир, как никто другой, однако на их встречу — они собирались в красном шатре на грузовом дворе под одной из якорных башен — он попасть не сумел. Даже для того, чтобы попасть на эту башню, ему пришлось долго уговаривать старика-кладовщика и стоило небольшого серебряного слитка.
Дети человеческие были недоверчивы. Землетрясение, которому подвергся город, посеяло в их сердцах страх.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
