С этой поры катание на буере стало нашим постоянным развлечением. Ловить парусом ветер – хорошая практика для тех, кто собрался в плавание. Так что забава была еще и полезной.
Местная ребятня вскоре заметила и оценила эти катания. Через неделю на льду разъезжало несколько десятков санок с самодельными парусами. До нашего управляемого буера им было далеко, но это не мешало мальчишкам устраивать регулярные заезды. Впрочем, по весне буер я им подарил – пусть на следующий год покатаются. Почему не подарил раньше? Как я уже говорил, забава эта развивала навык использования косого паруса при боковом ветре.
Если это мое изобретение заслужило единодушное одобрение, то по поводу второго мнения разделились.
С чем у вас в первую очередь ассоциируется зима? Правильно, с Новым годом. А с чем ассоциируются новогодние праздники? С шампанским. В одну из ностальгических минут меня вдруг посетила мысль – изготовить шампанское. Правда, скорее уж лукинское, поскольку впервые оно будет произведено в этом мире не в провинции Шампань, а в поселке Лукино. Но в этом ли дело? В общем, я задался никому не понятной целью – сделать игристое газированное вино.
Гномы к вину равнодушны, предпочитают пиво или яблочный сидр – тоже что-то вроде пива, но настоянного на яблоках. Не знаю, насколько этот напиток похож на тот, что делают у меня на родине, но здесь он называется именно так. И пиво, и сидр гномы употребляют весьма умеренно. Этому я только рад. В свое время американских индейцев в немалой степени сгубил именно самогон. Но речь не о том.
Если у гномов вино употребляется мало, то в империи оно весьма распространено. Десятки сортов, в основном местные, но некоторые известны довольно широко. Делают несколько сортов вина и в Абудаге.
До экспериментов с газированным пивом или сидром я не додумался, а вот сделать игристое вино решил. Что для этой цели надо? Собственно, вино и углекислота. Еще неплохо бы праздничную упаковку. Пить шампанское из кувшина – это, братцы, моветон. Тогда не стоило все это и затевать.
С упаковки я и решил начать. Осенние торги на ярмарке в Одвеле принесли мне несколько сотен золотых, так что на этот не слишком серьезный проект средств должно было хватить с избытком.
Изготовление бутылок из стекла было трудновыполнимым из-за чрезвычайной редкости последнего. Гномы делали его, используя обсидиан и горный хрусталь. Но поскольку исходного материала было немного, то и стекла получалось чрезвычайно мало. Что поднимало стоимость конечного продукта на астрономические высоты. Организовать изготовление стекла было бы очень выгодным делом. Но на эксперименты у меня сейчас не было времени. Поэтому я решил, что бутылки будут из глины. Гончарное производство в Лукино было развито хорошо, оставалось лишь сделать заказ и получить сотню кувшинов в форме бутылок из-под шампанского.
С таким необычным заказом я обошел половину поселка. Несмотря на заморозки, хорошая цена за работу многих гончаров заинтересовала. Но интерес пропадал, как только я представлял рисунок будущего изделия. Изготовить бутыль на гончарном круге с таким длинным и узким горлышком никто не брался. Мастера удивленно качали головой и предлагали свои варианты изделия, которые, в свою очередь, не устраивали меня.
Я уже начал задумываться о том, не придется ли мне конструировать что-нибудь для формовки изделий, когда наконец очередной гончар, внимательно осмотрев рисунок, взялся за выполнение заказа. И цену он запросил умеренную – гораздо меньше, чем я предлагал другим. Согласился он и с тем, чтобы сделать бутылки более прочными.
Удивившись, я переспросил, правильно ли он понял, что мне надо.
– Что ж здесь не понять? Заказ простецкий. Через три дня будет готов, – отозвался мастер гончарного дела.
– С тиснением?
– С тиснением. Это уже совсем просто. По шаблону откатаем.
По плану на бутылке должен был быть изображен бородатый гном с кружкой. Ох, не знает Нимли, для чего я просил его вырезать на дереве такой рельефный рисунок.
Я задумчиво почесал макушку. Технологические новинки всегда меня интересовали.
– Вот что, мастер, я заплачу вам вдвойне, если позволите посмотреть на вашу работу.
– Большого секрета здесь нет. Смотрите, коль есть интерес.
Через полчаса я от души рассмеялся. Секрет действительно был прост – гончар делал бутыль вниз горлышком. С него он и начинал, постепенно увеличивая диаметр изделия. А затем, пока заготовка не успела высохнуть, прилаживал к ней дно. Технология нехитрая, но надо отдать должное сообразительности гончара. Интересным было и то, как мастер добился необходимой прочности изделия. Лукинец армировал бутыль, пустив вокруг нее две нити. Гончарный круг вращался, и нить наматывалась на изделие, благодаря пластичности заготовки проникая в глину. При обжиге к нити не будет доступа воздуха, и сгореть она не должна. Гончар, похоже, знал, какой материал лучше использовать для этого. Действовал он уверенно. Затем мастер отпечатывал на бутылке изображение гнома и отправлял ее на сушку перед обжигом. Как он будет делать глазировку и обжиг, я смотреть не стал. То, что меня интересовало, я успел увидеть.
С емкостью для содержимого я определился, пора было перейти к другим вопросам. Вино я мог купить любое, оставалось получить углекислоту. Одно время я планировал добывать ее из продуктов горения, отделяя от печного дыма. Я даже накидал примерный план установки. Дым должен был проходить через верхнюю часть расположенной горизонтально бочки, а тяжелая углекислота – оседать на дне. Но этот план я забраковал ввиду сложности очистки углекислоты от сопутствующих примесей и нашел более простое решение – получение углекислого газа химическим путем. Ингредиенты для этого требовались простейшие – известняк и уксус. Ни с тем, ни с другим в Лукино проблем не было. Месторождение известняка имелось неподалеку. Уксус же производится повсеместно. Технология его изготовления схожа с технологией изготовления вина.
Повозку известняка мне привез один из местных строителей всего за пять серебрушек, за бочку уксуса пришлось отдать в ближайшем трактире четыре золотых. И то и другое я приобрел без особых хлопот.
Реакции предстояло протекать в большой деревянной бочке с плотно подогнанной крышкой. В середине крышки я просверлил отверстие ручным буром и приладил трубу, ведущую к другой бочке – пустой. Она должна была играть роль баллона для сбора газа. Вот только пустая бочка вовсе не бывает совсем пуста – ее наполняет воздух. Следовательно, его надо оттуда удалить. С вакуумным насосом возиться я не стал, вместо этого сделал в верхней части бочки-баллона отвод для удаления воздуха. Углекислота тяжелее воздуха и вытеснит его из бочки самостоятельно.
Уксус, засыпанный известняком, забурлил, и я поспешил плотно закрыть крышку на бочке, чтобы не терять продукт. Приготовленный мною ручной поршневой насос пока не требовался, судя по бурной реакции, углекислота поступала в бочку-баллон самостоятельно, о чем свидетельствовал поток вытесняемого воздуха, выходящий из отвода. Теперь требовалось вовремя закрыть отвод, когда воздух будет полностью вытеснен. Я зажег свечу и поставил ее напротив отвода. Пламя колебалось от потока воздуха, но продолжало гореть. Минут через двадцать свеча погасла. Я зажег ее еще раз. Свеча гасла сразу, как только я вносил ее в поток выходящего из бочки-баллона… нет, теперь уже не воздуха – углекислого газа.
Я перекрыл отвод. Поскольку газ будет находиться в бочке под давлением, использовать для этого мне пришлось ужасно дорогие конические бронзовые вентили, притираемые вручную, что, собственно, и сказывалось на их цене. Что поделать, вентили мне требовались надежные, обыкновенной пробкой здесь не обойтись. Вытеснение воздуха закончилось. Теперь давление в бочке будет расти. Надеюсь, не слишком. На всякий случай я приладил к ней простейший рычажный предохранительный клапан, рассчитанный атмосферы на четыре. Повышенное давление – коварная штука. Бочка была прочной, дубовой, с усиленными обручами, но экспериментировать с давлением не хотелось. На самом деле четыре атмосферы – это много. Это среднее рабочее давление парового двигателя. Случись бочке взорваться – серьезных повреждений не миновать.
Не знаю, сколько было в баллоне атмосфер, но мой предохранительный клапан так и не сработал, чему я был только рад.
Бочку вина я выкатил на улицу. Жидкость лучше впитывает углекислый газ, будучи холодной. Здесь природа постаралась за нас, охладив все, что располагалось за порогом дома. Превращения вина в лед я не опасался. Три часа – слишком мало для этого, я вообще сомневаюсь, что напиток замерзнет при морозе минус пять градусов. Зимы здесь стояли очень мягкие, что не мешало всем окружающим жаловаться на их суровость. Через три часа нахождения на улице температура вина упала, и я приступил к его газированию.
