Поначалу К'ирсан не понял, по какой причине чародей соглашался терпеть все эти муки, если достаточно было откреститься обычным мародерством. Не из обычной же ненависти к врагу или каких-то особенных обетов?! И лишь когда в дом вбежал легионер из десятка Терна и показал найденные в обозе странные кувшины, наглухо залитые сургучом, все стало на свои места. Вражеский офицер внезапно побледнел, а когда Кайфат предложил пленнику открыть сосуд и отведать пленнику содержимое, тот панически взвыл.
Грабежи грабежами, но у наемного отряда была и другая цель. Рыская по северо-востоку Зелода, они травили колодцы, реки, небольшие озера. Их мишенями становились не мелкие деревеньки и села и даже не многочисленные городки, баронские наймиты планомерно посещали мало-мальски серьезные центры вероятного сопротивления агрессорам. Крепостицы и форты, крупные замки, владельцы которых отличались патологической верностью Трону — все они присутствовали на найденной у Гил'ера карте.
Четыре замка и один городок стали жертвами отравителей. Действовали убийцы просто: один или два солдата, нарядившись в гражданское платье, входили в город и оставляли кувшины в источниках питьевой воды. Сломал печать, и через пять минут отрава начинает просачиваться в воду, через сутки появляются первые жертвы. Оказался предусмотрен и срок активности заразы — когда баронские войска начнут победное шествие к Равесту, яд уже распадется на безобидные составляющие. Мерзкий, подлый, но очень действенный и продуманный план. В эпоху земного Средневековья тоже забрасывали катапультами разлагающиеся трупы лошадей в осажденные города, скидывали мертвых в колодцы и убивали важных военных лидеров, но все-таки подходили к этому не так рационально и последовательно. В патриархальный мирок Торна с его сражениями на мечах и кодексами дворянской чести такие идеи могли прийти только извне, из стоящего над схваткой передового и могущественного Нолда. Еще немного мучений, и Гил'ер рассказал о советниках, появившихся во всех крупных соединениях, новом оружии и непривычной тактике.
— Тактика новая, да вояки старые! — презрительно рассмеялся замерший рядом Терн. — Зачем таким большим отрядом пошли? Пять-десять человек хватило бы за глаза!.. И грабить еще начали!
Разгадка оказалась простой — акции устрашения и диверсии! Отрава была штукой дорогой, и тратить ее на мелкие села бессмысленно, поэтому там все решали клинки и магия. Посеяв хаос и смятение, отряды, подобные уничтоженному, должны были заставить местных крестьян бежать прочь, распространяя панику и ужас по всей стране… А грабили, грабили они по давнему инстинкту наемников, привычно хватающих все мало-мальски ценное, прикрываясь необходимостью затруднить перевозку грузов в тылу королевской армии. Тем более баронские наймиты постоянно ждали продолжения наступления и не опасались перспективы спешно от кого-то сбегать, бросив пожитки.
Выжав пленника досуха, К'ирсан выволок его на улицу и заколол, как свинью, кинжалом в сердце. Довершая дело, чтобы уже наверняка, командир мечом отрубил голову.
— Зачем? — как-то неуверенно шепнул Терну, как лучше всех знающему командира, сержант Ясин.
— Так маг ведь! — ответная реплика ясности не прибавила, но Терн и сам не знал точно, лишь помнил, как Крокодил личным примером показывал способ убийства чародеев.
— Остальных пленных повесить! — равнодушно бросил К'ирсан, не обращая внимания на перешептывания. Внезапно командир встрепенулся и, словно к чему-то прислушавшись, быстрым шагом направился к дому через дорогу. Следом заспешил Терн, что-то пытаясь тихим голосом на ходу объяснить лейтенанту, но тот лишь отмахнулся.
— И что же здесь происходит?! — зло прошипел К'ирсан, войдя в дом через пролом, бывший на месте двери.
Перед ним открылась картина, довольно обыденная для территорий, через которые прокатываются волны сражений. На добротной деревянной кровати трое легионеров по очереди насиловали какую-то крестьянку. Женщина все время молчала, лишь изредка наружу вырывались надсадные хрипы и глухие стоны.
Появление командира если и смутило насильников, то не слишком. Так, отвлеклись от своего развлечения и обратили внимание на лейтенанта.
— Лэр? Желаете присоединиться? — Один из солдат ухмыльнулся и сально подмигнул.
Терн, вставший за спиной друга, предостерегающе положил было К'ирсану руку на плечо, но тот уже шагнул к легионеру и уперся тяжелым взглядом в его лицо.
— Я, кажется, запретил подобные развлечения?! Не так ли?
— Да ладно тебе, командир. С бабы не убудет! — все еще ничего не понимая, с той же вальяжной ухмылкой ответил насильник. Рядом уже чуть настороженно зашевелились его подельники.
Не меняясь в лице, К'ирсан ударил сжатыми на манер когтей пальцами по лицу бойца. Это произошло столь стремительно, что не все поняли, почему легионер истошно взвыл и заметался по комнате, прижав к лицу руки. Лишь ручьи крови из-под пальцев раненого и темные капли на кисти Кайфата вывели окружающих из внезапной оторопи. Двое других насильников только было зашевелились, еще не зная, как реагировать на произошедшее — то ли просить лейтенанта о снисхождении, то ли прорываться к выходу, — а верный Терн уже встал рядом с другом. В тот же миг ровным выстуженным голосом К'ирсан бросил:
— Живо во двор!
Затем лейтенант врезал раненому насильнику в чревное сплетение и, зверски завернув руку, выволок наружу. Следом за ним угрюмо потопали двое его сообщников, а замыкал процессию Терн, уцепившийся за рукоять меча. Ему все это очень не нравилось! Про женщину все забыли, оставив несчастную все так же бесчувственно лежать среди смятого белья и изорванной одежды.
Прорычав приказ собраться всем младшим командирам, К'ирсан швырнул скулящего от боли легионера на землю и повелел встать рядом его товарищам. Ждать пришлось недолго, весть о происшествии лесным пожаром распространилась по роте, и вокруг собрался едва ли не весь отряд. Не удостаивая никого сколько-нибудь серьезного внимания, будто обращаясь к небесам и окружающему миру, лейтенант заявил:
— Гелид I Ранс, да продлятся его дни, потребовал от армии сохранять честь и достоинство его подданных, живущих мирной жизнью под благостной рукой короны. Более того, я, как ваш командир, не терплю насилия над женщинами — будь то наша земля или чужая… Я знаю, что солдату, как никому другому, требуется иногда расслабиться, но только не так и не в походе. Именно поэтому намерен пресекать всякие попытки уронить честь воинов легиона, честь моих воинов, а значит — и мою честь! Пусть их судьба станет вам уроком!
Стелящимся стремительным шагом, на какие-то доли секунды даже пропадая из виду, Кайфат скользнул к остолбеневшим фигурам насильников и завертел мечом. Лейтенанту хватило считаных секунд, чтобы завершить задуманное. И за эти неуловимые мгновения он заставил устрашиться самых стойких ветеранов. Жуткое, кровавое зрелище — три медленно падающих тела, разваленных на части, фонтаны крови и на фоне всего безжалостное равнодушие лейтенанта с отставленным в сторону мечом. Когда бойцы смогли наконец поверить собственным глазам, самые нестойкие начали спешно извергать на землю содержимое желудков, остальные лишь смертельно побледнели и заворчали.
— Каждого, кто совершит насилие, ждет такая же участь, даю слово. — Устрашающий холод в голосе и наконец-то выплеснувшаяся наружу первобытная ярость в глазах. — Всем разойтись!
И бойцы разбрелись молчаливыми призраками, боясь даже заговорить на глазах у этого свирепого демона Бездны.
— Если бы не эта жестокость и кровь, то ты мог бы оказаться перед толпой рассвирепевших мужиков, уже начавших забывать о женском теле. Ведь доля победителя всегда… — прохрипел немного побледневший Терн, стараясь не смотреть на еще теплые тела вчерашних собратьев по роте.
— Я знаю, Терн, я все это знаю. И собираюсь такие порядки искоренять. Потому без жестокости здесь не обойтись никак, — не отрывая взгляда от убитых, пробормотал К'ирсан. — Да и о репутации следовало задуматься пораньше. — Но последняя фраза была сказана совсем уж тихо.
Банд отравителей отряду Кайфата больше не попадалось, из всех Львов на них еще наталкивалась только первая рота, но и те казнили врага без пощады. Такие рейды по собственной территории оказались очень действенным оружием против растерявшегося противника, рассчитывавшего на совсем иной ход кампании. Да и Львы показали себя с лучшей стороны. Это касалось не только Двенадцатого легиона, но и остальных верных королю пехотных частей. Впервые за много лет легкая пехота решала именно те задачи, для которых она и создавалась. Офицеры королевского штаба с государем во главе, не имеющие опыта акций умиротворения в Сардуоре, теперь на практике познавали тонкости искусства войны.
