глухо.
Глава 32
«Прости».
Эта короткая фраза ощущается как выстрел. Прошивает до сердца. Навылет. Насквозь. Растекается по моим жилам раскаленным свинцом.
Пока я замышляю очередное предательство, Амир проводит работу над ошибками, пытается понять, в чем был не прав, готов признать, где перебрал. Он берет на себя ответственность. А я затачиваю нож поострее. Нож для его спины. Разве это будет справедливо?
- И ты меня прости, - выдаю я. – За то, что сбежала. Ничего не объяснила, не пыталась поговорить. За то, что обманула тебя в день свадьбы. Но понимаешь, иначе я не могла поступить. Иначе бы просто не вышло.
Слезы опять льют градом. Горло перехватывает сталь. Сдавливает.
- Почему ты ушла? – тихо спрашивает Амир, поглаживает мои скулы, вытирая соленые ручьи, действует мягко и нежно, будто пытается успокоить.
Что я скажу? Подслушала разговор ныне покойного Зураба? Хоть и не была беременной, но безумно перепугалась потерять будущего сына? Прозвучит как полный бред. А если я рискну и выложу правду, то навсегда потеряю Камиля.
Амир не простит. Никто бы на его месте не простил. Я бы сама не простила. Нельзя было выдумать предательство похуже. Хуже этого точно ничего нет и не будет. Осознавать, как сильно он хочет наследника, и отнять самое драгоценное. Плоть от его плоти.
Разве я могу признаться? Но одна ложь влечет за собой другую. Ком будет нарастать и дальше. Тупик. Замкнутый круг. Отсюда не выбраться. Капкан захлопнулся.
- Я любила тебя слишком сильно, - шепчу, обнажая сердце, открываю старые раны, обдираю кожу до мяса. – Любила дико. Одержимо. На разрыв. Так, что на все стало наплевать. На родную семью. На собственную религию. Я бы на все согласилась. И приняла любые правила игры. Хотя может это и не любовь была вовсе? Похоть? Но чувство бешеное, раздирающее на части, подчиняющее волю. Острое. От него внутри ужасно болит. Печет. Разъедает, точно кислотой. И покоя не найти. Разлуку нереально перенести. Меня от каждого твоего прикосновения уносило. От взгляда. От одного лишь голоса. От запаха. И сейчас тоже уносит. Не буду лукавить. Я хочу тебя безумно. Жажду до одури. Но возврата нет. Что-то надломилось внутри. Изменилось. Не знаю, как мне это объяснить. Чувствую, а словами передать не удается.
Перехватываю его пальцы, отстраняю от своего лица и крепко сжимаю. Продолжаю смотреть в горящие черные глаза. Чуть дышу.
- Помнишь, ты меня спрашивал? – гулко сглатываю. – В самом начале интересовался, вывезу или нет, если стану твоей? Правила. Традиции. Обряды. Я не представляла, как серьезно все будет, не догадывалась. Я не готова была менять веру и лгать про смену религии тоже не хотела. Твои аргументы звучали логично. Разумный подход. Ты всегда мог убедить в своей правоте. И черт, да, ты действительно был во всем прав. Но такая жизнь не для меня. Я старалась. Правда – старалась. Отступала шаг за шагом. Принимала твои условия, соглашалась на каждое новое предложение. Раздельные свадьбы для наших родных. Ложь про мою принадлежность к семье Ахметовых. Все это выглядело вполне закономерной жертвой. Но дальше появилась твоя первая жена. Новости про третью супругу. Разговоры насчет школ для моих сыновей, для твоих наследников. И знаешь, ты пообещал мне, ничего такого не будет, а потом я услышала разговор Зураба. Твой помощник обсуждал, куда ты намерен пристроить сына.
Прикусываю язык. Только поздно. Очень поздно сожалеть, ведь слова сорвались, Амир все услышал. В порыве откровенности я прошла по самому краю. Теперь достаточно немного подтолкнуть и сорвусь в пропасть.
Проклятье. Рот на замок. Я должна быть более осторожной.
- Что за разговор? – чеканит муж. – Когда?
- В твоем кабинете, - отвечаю сдавленно. – Я приехала к тебе, хотела сделать сюрприз, а тут зашел он, но меня точно не видел, говорил по телефону и обсуждал место в школе для нашего ребенка.
- Я не давал таких распоряжений, - мрачнеет.
- Тогда почему Зураб…
- Зураб оказался предателем, - обрывает. – После твоего побега он запустил наемников в мой дом. Верил, будто служит моему покойному деду, выполняет его распоряжения.
- Он не походил на сумасшедшего.
- Он им и не был, - хмыкает. – Его ловко одурачили.
- Кто? – закусываю губу.
- Кобра, - бросает хрипло.
- Подожди, - сердце дает перебой. – Я слышала эту кличку раньше, не совсем поняла, один там человек или целая банда. Но Булат Тукаев ее упоминал.
- Сильно же ты с ним сблизилась за этот банкет, - щурит глаза.
- Нет, ты не понял, - мотаю головой. – Я случайно подслушала телефонный разговор. Тукаев орал про «Кобру», сыпал угрозами, назвал твою фамилию, сказал, ты не жилец, доберутся до тебя и уничтожат, если рискнешь двинуться дальше. Потом начался захват. Меня поймали бандиты и… привели к тебе на поклон.
- Выходит, ты сбежала после слов Зураба про школу, - подводит итог. – Помню тот день. Тебе еще хреново стало. В мужской сортир залетела. Бледная вся. Тряслась. Короче, после его вранья тебя и расплющило?
- Это была последняя капля, - очень стараюсь ничем себя не выдать. – Много всего уже накопилось и тут меня добило такой новостью.
- Я не давал ему приказ искать школу.
- Я поняла, - киваю. – Но недавно ты сказал, что если у нас родится сын, он со мной не останется. После всего случившегося я потеряла твое доверие.
- Я строю школу за чертой этого города, - чеканит Амир. – Землю выкупил. Работы ведутся. Через год все будет готово.
- Значит, ты не забрал бы моего сына? – спрашиваю и тут же укоряю себя за новый всплеск искренности.
- Тогда – нет.
- А теперь?
Молчит. Взглядом прожигает насквозь. Осуждает за недоверие? Его слова поставила под сомнение, повелась на рассказы Зураба. А ведь помощник мог узнать,
