― Если меня и в этот раз запустили на Венеру, я ― все, завязываю с кордебалетом.
Когда дверь кабинета открылась и доктор Джул Сегал пригласил девицу войти, Люси едва было не сбежала ― и сбежала бы, будь поводом ее визита что-нибудь более интимное или серьезное. Доктор Сегал стоял в рубашке с открытым воротом, в легких летних брюках. Роговые очки и серьезная, спокойная манера держаться несколько обнадеживали, но все равно он производил несолидное впечатление, а Люси таила в глубине души старомодную уверенность, что несолидное с медициной несовместимо.
Когда она наконец зашла к нему, что-то в его поведении ― нечто надежное, основательное ― рассеяло ее сомнения, как дым. Он был немногословен, но без резкости, действовал обстоятельно, без спешки. Осмотрев шишку на руке, терпеливо объяснил, что это заурядная фиброма, род доброкачественной опухоли, и волноваться нет никаких причин. Потом взял со стола увесистый медицинский справочник.
― Протяните-ка руку вперед.
Люси с опаской вытянула обе руки. Тогда он первый раз улыбнулся.
― Сейчас я сам себя лишу гонорара. Вот этой книгой стукну вас по руке, и опухоль пройдет. Не обещаю, правда, что не вырастет когда-нибудь снова, но если резать, то вы по миру пойдете ― и притом с забинтованной рукой, да еще перевязки и так далее. Ну что, согласны?
Люси с облегчением перевела дух. Почему-то после этих слов она прониклась к нему полным доверием.
― Давайте. ― И в тот же миг испустила вопль: он со всего размаха хлопнул по руке тяжелой книгой. От шишки почти не осталось следа.
― Неужели так больно? ― спросил он.
― Да нет... ― Она смотрела, как он заполняет карточку с историей болезни. ― Можно идти, это все?
Он кивнул, не глядя на нее больше, продолжая писать. Люси вышла из кабинета.
Через неделю они встретились в буфете, и он подсел к ней у стойки.
― Ну, как рука?
Люси широко улыбнулась:
― Отлично! Вы применяете недозволенные методы, но результаты ― потрясающие!
Он хмыкнул.
― Еще как применяю ― вы и понятия не имеете... А я понятия не имел, что вы богачка. Местная «Сан» только что поместила список держателей «пунктов» в нашем отеле, и за Люси Манчини их значится целый десяток. Недурно! Мне бы такую кормушку.
Люси ничего не ответила, вспомнив внезапно о предостережении Хейгена. Ее собеседник снова хмыкнул:
― Да вы не пугайтесь, я знаю, что почем. Ширмой служите, всего-то и делов, в Вегасе такое на каждом шагу... А не хотите ли составить мне вечерком компанию ― заглянем в кабаре, поужинаем, я даже для вас на фишки разорюсь.
Она заколебалась. Он настаивал. В конце концов она сказала:
― Я бы с удовольствием, только боюсь обмануть ваши надежды. Я не по этой части, как говорится, а в Вегасе девушки ― сами знаете...
― Я вас потому и приглашаю, ― бодро отозвался Джул. ― Я прописал себе сегодня отдых до утра.
Люси печально усмехнулась.
― Значит, это так очевидно? ― Джул энергично замотал головой. ― Ладно, поужинаем, но чур на фишки я разоряюсь сама.
За ужином в кабаре Джул, пользуясь наглядной демонстрацией обнаженных грудей и бедер, насмешливо, но добродушно развлекал ее ученым трактатом о различных типах упомянутых грудей и бедер. После ужина они на пару играли в рулетку ― и выиграли больше сотни долларов. Потом поехали на озеро и целовались при луне, на плотине Боулдер-Дэм. Он попробовал было пойти дальше, но, когда она решительно оттолкнула его, принял свое поражение беззлобно.
― Я же тебя предупреждала, ― полуукоризненно-полувиновато сказала Люси.
― Но я не мог хотя бы не попытаться, ― отвечал он, ― ты бы жутко обиделась. ― И она невольно прыснула, потому что он сказал правду.
За несколько месяцев они по-настоящему подружились. Романа не было: Люси по-прежнему ничего ему не позволяла. Она видела, что он озадачен ее упорством, но он не дулся, не злился, как сделал бы на его месте другой, и от этого ее доверие к нему только возрастало. Она узнала, что за профессиональным обликом врача скрывается отчаянно веселый человек, азартный любитель острых ощущений. Что на субботу и воскресенье он уезжает в Калифорнию, где на «Эмджи» с мощным мотором участвует в автогонках. А в отпуск забирается вглубь Мексики, в нетронутые дикие места, где, по его словам, чужого могут свободно прирезать за пару башмаков, а уклад жизни примитивен, как тысячу лет назад. Ей стало по простой случайности известно, что он хирург и в свое время работал в прославленной нью-йоркской больнице.
От всего этого, вместе взятого, все непонятней становилось, что заставило его пойти сюда, на такую работу при отеле. Когда она спросила его об этом, он уронил:
― Давай так, ты мне ― свою роковую тайну, а я тебе ― свою.
Люси побагровела и заговорила о другом. Джул тоже более не касался этой темы, и их отношения продолжались ― хорошая дружба, на которую Люси, сама того не замечая, полагалась все больше.
Сейчас, сидя у бассейна и покоя на коленях белокурую голову Джула, она испытывала к нему всепоглощающую нежность. По телу неодолимо разливалась истома, пальцы, безотчетно ища соприкосновения с кожей молодого человека, поглаживали ему шею. Он, кажется, безмятежно спал, и одно уже ощущение его тяжести волновало ее. Внезапно он поднял голову с ее колен и встал. Взял ее за руку и повел по траве к асфальтовой дорожке. Она не противилась, даже когда он привел ее к коттеджу, в котором находилась его квартира. Они вошли; Джул смешал себе и ей коктейли в высоких стаканах. Люси, разомлевшей от жаркого солнца и жарких грез, спиртное сразу ударило в голову. Она оглянуться не успела, как Джул уже обнимал ее, и только ткань купальников разделяла их обнаженные тела.
― Не надо, ― бормотала она, но в ее голосе отсутствовала убедительность, и Джул не обращал внимания.
Он быстро освободил ее тяжелую грудь от лифчика, мешающего ласкам, и, покрывая поцелуями ее грудь, округлый живот, укромную сторону бедер, снял с нее купальные трусики. Затем выпрямился, стянул и с себя трусы, обнял ее опять, и, обнаженные, в объятьях друг друга, они опустились на его кровать; она почувствовала, как он проникает в нее, и даже этого только ― этого легкого касанья ― оказалось довольно, чтобы вознести ее к высшей точке наслаждения, ― и в следующий же миг она прочла растерянность в его телодвиженьях. Нахлынул снова нестерпимый стыд, дважды изведанный ею до встречи с Санни, но Джул уже прилаживал ее в определенном положении на краю кровати, передвинул ее ноги ― она покорно предоставила ему распоряжаться ее телом ― и, не переставая целовать, соединился с ней снова, на этот раз ощутимо, плотно, а главное ― даруя ей уверенность, что и он получает искомое и движется к завершенью.
Когда он перекатился на простыни, Люси забилась в дальний угол кровати и разревелась. Она сгорала от стыда. И не поверила своим ушам, когда услышала, что Джул смеется ― негромко, но от души.
― Бедная ты моя итальяночка ― так вот почему ты отказывала мне столько месяцев? Ах ты, дурочка. ― Это «дурочка» прозвучало так любовно, дружески, что Люси невольно подалась к нему, и он привлек ее, нагую, ближе. ― Ну ты, брат, темнота ― просто дремучее средневековье. ― От его доброго, жалостливого голоса она заплакала еще горше.
Джул закурил и на мгновенье вложил ей в рот свою сигарету ― Люси задохнулась от дыма, но зато перестала плакать.
― Вот слушай меня, ― продолжал он. ― Родиться бы тебе в семье с хоть маломальским представлением о культуре двадцатого века да получить порядочное современное воспитание, так от твоей проблемы давно следа бы не осталось. Теперь смотри, в чем она, твоя проблема, ― во-первых, это не физический изъян типа бугристой кожи или косоглазия, от которых никакая пластическая хирургия по-настоящему не спасет. Твоя проблема ― из той же категории, что, скажем, родимое пятно, или бородавка на подбородке, или неправильной формы ушная раковина. И хватит думать о ней в категориях секса. Хватит жить с мыслью, что тебя, с такими габаритами, не полюбит ни один мужчина, поскольку его любовный инструмент попросту затеряется в этих просторах. Да, у тебя имеется некоторая деформация таза плюс, говоря на языке хирургов, опущение стенок влагалища. Чаще всего это бывает последствием родов, но может просто объясняться строением таза. Такое отклонение ― дело обычное и отравляет жизнь многим женщинам, при том что с помощью нехитрой операции его легко устранить. Известны случаи, когда из-за него женщины кончали с собой. Но у тебя, видя, как ты прекрасно сложена, я ничего подобного предположить не мог. Думал, ты психологически не готова после этой вашей истории с Санни, о которой я твоими стараниями достаточно наслышан. Короче, давай-ка я тебя как следует посмотрю и тогда скажу точно, какого объема потребуется операция. А ты для начала сходи прими душ.
