меня, она замахала подбадривающе рукой.
Финал Регби по фехтованию прямо здесь не устроили, уже хорошо.
Я подмигнул Глэдис и ускорился вновь, оббежав колонну бегунов. В таком рваном темпе провел семь кругов, оставалось тринадцать. Совет от Олсена был правильным: на рывках я втягивал дыхание ртом, замедляясь, старательно вдыхал носом, вентилируя легкие. Они меня не подведут, но вот ноги могут отказать. Усталость уже накапливалась в мышцах, в боку закололо. Видимо плохо размялся или сразу взял высокий старт. Ничем это особо не грозило: минут пять потерпеть и пройдет.
Но есть ли у меня эти пять минут? Почти половина дистанции прошла. Времени бегунов на три километра я не знаю, никогда спортивным бегом не увлекался. Марш-броски — это совсем другое.
На «терпя и преодолевая», прошло пять садомазокругов вокруг поля. Пот заливал глаза, ноги начинало потряхивать. Бок адски болел, сбивая темп. Внутренний голос начал потихоньку рассуждать, что главное не победа — главное участие. В десяточку войдешь уже клёво, ты же не стайер.
— За пацанов из клуба ответишь. — долетело до меня от пробегающего мимо рыжекудрого спортсмена в майке с буквой «R».
— Живи и оглядывайся. — буркнул второй тип с такой же аббревиатурой, проносясь мимо.
Знаки внимания от тайного общества меня хорошо взбодрили. Помнят Дашера, ценят, ненавидят. С новыми силами пустился в догонялки. На несколько кругов меня хватило.
— Последний круг! — вскричал Олсен, спустя некоторое время, когда я в неведомый раз пробегал мимо. — Поднажми!
Они все что-то прокричали, только Глэдис молчаливо шевельнула губами и этот жест не был словом. Она на секунду выпятила губки и снова превратилась в Снежную королеву. Я еще метров двадцать вяло перебирал ногами, когда до мозга, забитого сигналами боли от организма, наконец дошло. Это был «чмок». Намек. Согласие. Типа победишь — поцелую.
Весь организм немедленно окутал адреналиновый шторм.
— Держите меня семеро! — взревел я «Итальянским Дьяволом»* без глушителя. Ноги мои превратились в копыта, диким лосем во время брачного гона, помчался навстречу своей мечте. Играючи обогнал испуганных школьников, затем картинка сломалась, застыла на разметке дорожке и больше ничего не помню. Только как потом в кого-то врезался. Оказалось, в тренера Олсена.
— Спокойно, Эйв, — увещевал он, поймав меня в объятия и держа на весу, — ты был первым на финише. Время десять минуть, восемь секунд. Прекрати дрыгать ногами.
Словно курица с отрубленной головой, я еще дергал лапками, убегая от топора. В смысле мчась за наградой.
— Норм, тренер, — прошептал пересохшими губами, — отпускайте, я в порядке.
Олсен развел руки в стороны, я отшагнул в сторону, свалился на траву, втягивая в себя свежий воздух, скидывая туфли и давая свободу натруженным мышцам.
Подошла Глэдис с сияющими глазами, протянула фляжку с водой. Свою, с вензелем на боку и непонятным на вкус содержимым: вода, чуть солоноватая, показавшаяся мне слаще ананаса.
— Премного благодарен миледи Глэдис. — пробулькал не отрываясь от фляжки. — В моей победе ваша доля участия больше всех остальных переменных.
Она слегка покраснела.
— Будешь столь же яростно болеть за меня на фехтовании. — фактически пригрозила Глэдис.
— Попытаюсь даже превзойти. — ответил галантным шепотом. — Не во всем тебе быть первой, Глэди.
Наше милое воркование прервал судья забега. Предстояла церемония объявления результатов, вручения Кубка, чувственная речь про школу, мудрость королевы и спортивную нацию от меня. Я легко справился, выдав несколько перлов для болельщиков: воля и дух превратят настойчивость в выдающееся достижение: нет лучшего богатства, чем наша королева — светоч мудрости, разгоняющий тьму невежества; Британия правит миром, потому что в наших венах течет спортивная кровь; наши школы рассадник материи и высокого духа, из которого появляются звезды, а за спиной победителя всегда стоит его любимый человек и друзья.
С последней фразой украдкой кинул взгляд на Глэдис. Выглядела школьная принцесса явно довольной.
Получил свой позолоченный Кубок, сунул его мистеру Бентли. Тот вцепился в него алчной гиеной, почти лишившись рассудка. Целых джва Кубка у школы Бромптона! Награбил корованов, так награбил.
— Диана! Эйвер! — в глазах мистера Бентли испарялись и выходили влагой, годы унижений директорствования в худшей школе второй столицы империи. — Этот день самый лучший в моей жизни!
— И он еще не закончился. — поддакнул я. — Сейчас пообедаем, наступит очередь болеть за Лайонеля.
Последний, кстати, был не в лучшем состоянии. Давление на него обрушилось колоссальное: пока все участники из школы Бромптона, состязавшиеся в своих видах, выиграли. Диана его тормошила, Оливер что-то говорил успокаивающее, но в глазах пацана застыла обреченность. Смотреть на зрелище перегоревшего спортсмена неприятно. Я пригласил «её красивейшее спортсменчество составить нам компанию за обедом». Глэдис любезно согласилась.
В Регби она приехала на «Глэдере» вместе с дворецким. Для первого серийного автомобиля тоже своего рода вызов, который он успешно преодолел.
— Мистер Бентли, мы места поищем в столовой. — проинформировал я директора, погрузившегося в сладкие грезы председательствования в национальном Совете образования при королеве.
Он не ответил. В его мечтах он был уже «их светлостью, достопочтенным лордом», заседал в Верховной Палате парламента и учил жизни детишек королевы. Возможно, давал ценные советы Самой.
Потому фактически никакого обмана с моей стороны не было. Ведь мы с Глэдис так и не дошли до столовки. Я наспех облился водой, растерся полотенцем в специальном деревянном закуточке, натянул запасную форму, выскочил к ожидающей принцессе и предложил пешеходный квест.
«Вызов Регби» — событие для маленького одноименного городка похлеще, чем местная ярмарка, прибытие цирка или передвижной киноустановки. Карусели, шатры с сувенирами и едой, традиционные леденцы Кокрелл в виде зверушек — всё это, включая толпы людей, заполнили окрестности школы, потому мы неплохо повеселились. Нашу парочку нарисовал местный художник в карандашном наброске. Поглазели на марионеток Томаса Холдена, известного кукольника Нью-Лана. Попробовали местную кухню фьюжн, вроде тако на кейле. Курятина на черно-красном листе африканской капусты с имбирем, чесночком, кукурузой, лаймом, тростниковым сахаром.
— Давно мне не было так весело. — улыбка Глэдис вот, что растопит ледники над Европой. — В последний раз я была на «Гюси» в Нони совсем еще маленькой.
Нони — это Новый Ноттингем, Гюси — их тамошняя гусиная ярмарка. Я вот вообще ни разу там не был.
— Хотел бы я вот так, проводить с тобой каждый день! — вырвалось у меня.
Её коварная улыбка не только ледники растопит. Мозг вытек из черепа куда-то вниз позвоночника, судя по тяжести в
