Зимой 2001 г. обострилась ситуация в трёх районах на юге Сербии, где большинство населения составляют албанцы — Прешево, Буяновац и Медведжа. Албанские экстремисты на территории этих общин угрожали Сербии и Союзной Республике Югославии, их территориальной целостности и суверенитету, миру в регионе, жизни и безопасности граждан. Одновременно вторжения и захваты территории Республики Сербии со стороны террористов и террористические акты представляли собой недопустимое нарушение Кумановского соглашения в части, которая относится к сухопутной зоне безопасности. Албанцы полагали, что «современный кризис и напряжённость на территории общин Прешево, Буяновац и Медведжа являются последствием политической сегрегации, репрессивных и насильственных отношений, десятилетиями навязывавшихся сербскими властями албанскому населению»[756].
Весной 2001 г. напряжение возникло в Македонии, когда албанцы этой страны поднялись на вооружённое восстание. Им противостояла македонская полиция и армейские подразделения. Македонское правительство отмечало, что столкнулось с террористической активностью албанских боевых групп на той части своей территории, которая граничит с Косовом. Такая активность угрожала территориальной целостности и суверенитету государства. Поэтому главным интересом Македонии стало уничтожение албанского терроризма, восстановление мира и безопасности, а также торжество закона на всей территории. Эти требования отражали единый подход всех государственных и политических сил в Республике Македонии в отношении способов и методов решения кризиса. Чтобы преодолеть этот кризис, Республика Македония предложила конкретные шаги к его разрешению, среди которых основными являлись: активность сил безопасности по защите всех граждан и предотвращению расширения терроризма, что необходимо для проведения соответствующих антитеррористических мер; усиление политического процесса при участии законно выбранных представителей македонских албанцев, строительство гражданского общества, в котором приоритетными будут права человека; осуществление «плана разоружения». Республика Македония надеялась на полную поддержку международным содружеством деятельности по этому плану и на помощь в его реализации.
Албанские лидеры в Македонии со своей стороны согласились с необходимостью реформировать Республику Македонию, чтобы она могла стать демократическим государством для всех её граждан и всех этнических содружеств. Консенсус албанских лидеров основывался на следующих принципиальных позициях: признании, что все реформы сохранят мультиэтнический характер Македонии; что трансформация Македонии должна вести страну к евроатлантической интеграции; что решение, осуществляемое в рамках внутреннего политического процесса, будет поддерживаться США и ЕС. Основываясь на этих принципах, албанские лидеры в Македонии решили участвовать в процессе диалога о реформах, работая над следующими вопросами: поправки к Конституции; неограниченное употребление албанского языка как служебного языка в Македонии; этническое пропорциональное представительство в государственных институтах; расширение компетенции общин; полное изменение Конституции; введение консенсусной демократии в сферах деятельности, которые относятся к этническим правам (соответственно, ограничение в голосовании по принципу большинства в сферах, которые относятся к этническим правам); право свободной коммуникации в рамках албанского культурного пространства. Одним из условий начала переговоров албанцы считали включение членов албанской Освободительной национальной армии в разные виды деятельности в мирной жизни, включая деятельность в рамках государственных институтов.
Конец вооружённому столкновению в Македонии положило Рамочное соглашение между Македонией и Евро-атлантическим союзом, подписанное правительством под большим давлением НАТО. Оно наметило основные пути реформирования государства и изменения Конституции Македонии, которое должно в полном объеме гарантировать права и потребности всех его граждан в соответствии с самыми высокими международными стандартами. Государству пришлось изменять конституцию, расширять права албанского населения, после чего им до отделения остаётся только один шаг.
В 2003–2005 гг. международные организации стремились разработать программу развития Косова и Метохии, которая бы позволила начать обсуждение статуса края. Так, были сформулированы «Стандарты для Косова», к которым относились следующие области: функционирование демократических институтов, верховенство закона, свобода передвижения, возвращение беженцев и реинтеграция, экономика, имущественные права, диалог с Белградом и Корпус защиты Косово. Совет Безопасности поддержал этот план, который должен служить в качестве основы для оценки прогресса, достигнутого временными институтами самоуправления в Косове и Метохии.
Правительство Сербии оценивало применение резолюции 1244 СБ ООН как вызывающее беспокойство, а процесс создания демократического и мультиэтнического общества и институтов в Косове и Метохии — как неудовлетворительный и несостоявшийся, отмеченный этнической дискриминацией и односторонними решениями, которыми возмутительно нарушаются положения Резолюции СБ ООН. Среди таких решений — Декларация о легализации деятельности так называемой Освободительной армии Косово, перенос полномочий международных миссий на временные институты самоуправления и избегание реальных механизмов создания демократического общества, каковым является процесс децентрализации. Правительство отрицательно оценивало и общую ситуацию соблюдения прав человека в Косове и Метохии, отмеченную участившимися случаями террористических актов, физического насилия, убийств на этнической основе, резкой экспансией организованного криминала, разбойными нападениями, узурпацией и уничтожением частной собственности, ограничением свободы передвижения, недоступностью институтов для представителей сербской национальной общины и т. д. Неуспешным оказался и процесс возвращения беженцев и переселённых внутрь Сербии лиц, поскольку за четыре года в Косово и Метохию вернулось менее двух процентов беженцев и расселённых лиц из рядов сербской национальной общины.
В марте 2004 г. в Косове и Метохии произошло широкомасштабное межэтническое насилие над сербским населением со стороны албанцев, в результате которого имелись много убитых и сотни раненых, а также нападения на военнослужащие силы для Косово и на персонал и объекты Миссии ООН по делам временной администрации в Косове. За достаточно короткий срок разрушены и повреждены 35 храмов и памятников культуры. Из них 6 — церковные сооружения XIV, XV и XVI вв. Например, в марте 2004 г. в присутствии кфоровцев албанцы сравняли с землёй церковь Успения Богородицы с приходским домом в Джаковице; кладбище и кладбищенскую церковь Св. князя Лазара в Пискоте; церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы в Бело-Поле и многие, многие другие. В 2004 г. окончательно уничтожен монастырь Девич. Гробница Иоаникия Дечанского вскрыта и осквернена[757].
Епископ Боснийско-Герцеговинский Афанасий (Евтич) сообщал 23 марта 2004 г. о том, что в Призрене священники первым делом посетили храм Богородицы Левишской «и, слава Богу, смогли войти внутрь и сфотографировать её. Святой Престол разрушен, а церковь поджигали. Однако остаётся впечатление, что многое ещё можно спасти, но для этого нужно срочно выставить охрану около церкви (албанцы уже используют храм для отправления нужды, и мы видели одного из них, выходившего из церкви и застёгивавшего ширинку, а в церкви была видна лужа!). Металлические решётки при входе в храм поломаны. Разрушены все постройки с северной стороны церкви, на улице и в глубине двора, где был приходской дом… Треть древнейшей фрески, на которой изображена Богородица с Христом и корзиной с хлебами, соскоблена так, что видна голая стена!». С болью в сердце он сообщает также о том, что «в Джаковице разрушена старая приходская церковь и оба церковных дома, а материал от старого дома растащен. Стена около церкви разрушена, и албанцы уже паркуют свои машины в церковном дворе у дороги. Проезжая около разрушенной новой соборной церкви Святой Троицы в Джаковице, мы видели, что весь материал, оставшийся от неё, убран и здесь устроен парк»[758].
Проводя анализ сложившейся ситуации, Генеральный секретарь ООН отмечал в ноябре 2004 г., что обстановка в Косове характеризовалась нарастающим чувством неудовлетворённости и разочарования. «С точки зрения албанского большинства в Косове, основная причина не имела межэтнического характера, а вытекала из совершенно очевидной серьёзной нехватки экономических возможностей и отсутствия ясной политической перспективы. Имевшие место в марте акты насилия застали международное сообщество врасплох», — подчёркивал Кофи А. Аннан[759]. Оно не смогло оценить настроения среди населения и осознать глубину неудовлетворённости большинства и степень уязвимости меньшинств. Складывалось такое впечатление, что в международном сообществе во главе с Миссией ООН по делам Временной администрации в Косово царило замешательство, что ему не хватало целеустремлённости и внутренней сплочённости. Миссия стала главным объектом критики со всех сторон, хотя она также является жертвой отсутствия чёткой политической перспективы. Народная скупщина Сербии заявила о том, что «погром сербского населения Косова и Метохии 17–19 марта является следствием неготовности МООНВАК и КФОР выполнить свои обязательства по Резолюции 1244 Совета Безопасности ООН. Это прямой результат переноса полномочий от международной администрации на временные органы Косова»[760].
