раздевалке…
Последнюю фразу я произношу уже шепотом, но все равно все ее слышат.
– Это правда? Невероятно! Почему же вы раньше не сказали? Можете ее передать мне прямо сейчас? Что конкретно на ней видно?
Я уже готовлюсь ответить, как возвращается Бенито с поникшей головой.
– Это Салли… Сегодня ночью к ней ворвались какие-то типы. Они все перевернули вверх дном и забрали компьютер, на котором хранилась запись из раздевалки…
О боже! У нас нет никаких шансов.
– С Салли все хорошо? – спрашивает мама.
– Не очень, она сильно перепугалась. Ничего, если я к ней съезжу?
– Конечно, езжай, – тут же отвечает папа.
– Возьми мою машину, – добавляю я.
Пока Бен, убегая, хлопает входной дверью, мои щеки становятся мокрыми от слез. От нас только что упорхнул единственный шанс спасти Тига.
– Мистер Вегас, что мы можем сделать, чтобы помочь? Елена, дорогая, сейчас не время опускать руки! Ты сильная, и мы будем бороться бок о бок. Есть ли что-либо, что могло бы перевесить чашу весов в пользу Тига?
Адвокат размышляет.
– Прокурор пытался назначить более раннюю дату заседания, чтобы оно прошло незамеченным. Мисс Хиллз, кажется, ваши друзья создали группу поддержки в социальных сетях. Обратитесь к тем, кто в ней состоит, пока ее не закрыли. Они должны собраться перед зданием суда, чтобы их было слышно! Мы не оставим Тига на суде в одиночестве при полном безразличии общественности, чтобы губернатор смог воспользоваться его примером в качестве аргумента для своей кампании. Я же, в свою очередь, обращусь к моим контактам в прессе.
Теперь, когда наметились задачи, силы для их выполнения появляются сами собой. Я должна довести все дела до конца ради Тига.
– Елена, ваши показания будут основным доказательством. Но все же мы должны до последнего момента скрывать тот факт, что вы будете участвовать. Я сейчас еду в суд, надо перехватить Тигана до того, как он предстанет перед судьей, но для вас у меня есть отдельное задание.
Глава 47
Тиг
Цепи и наручники сопровождают каждый мой шаг оглушительным грохотом. Один из охранников, выталкивая меня наружу, проронил, что меня вроде бы освобождают. Но я же не дурак. Все это меньше всего походит на освобождение.
Меня сажают в фургон без отличительных знаков, пристегнув запястья к металлической лавке, на которую меня усаживают силой. Затем охранники закрывают двойную дверь, и машина отъезжает.
Не знаю, как долго мы едем, но наконец останавливаемся. Я слышу, как охранники переговариваются о бумагах и передаче. Где мы, черт побери? Я ничего не понимаю, и это ужасное ощущение.
Фургон снова трогается и въезжает на подземную парковку. Надеюсь, они не ведут меня в какой-нибудь укромный уголок, чтобы опять избить, как в прошлый раз? Я даже не успеваю запаниковать, а водитель уже глушит мотор. Я пытаюсь удержаться, чтобы меньше двигаться, но ребра все равно получают очередную порцию боли.
Едва я перевожу дух, двери открываются. Двое охранников выводят меня из фургона и, словно бомбу замедленного действия, передают четырем копам, появившимся из ниоткуда.
– Вам повезло, на него сегодня утром напали. Он редко бывает таким спокойным! – сообщает копу надзиратель.
Я оборачиваюсь и показываю ему средний палец. Катись к чертям, мудак!
– Рано праздновать победу, Немой, мы совсем скоро снова встретимся.
Я теряю его из виду, и мы заходим в какое-то здание. Оно пахнет старостью, в подвалах пусто. Копы молчат. Мне это все не нравится, очень подозрительно.
После лифта и нескольких коридоров, в которых нас встречают лишь удивленные взгляды, мы попадаем в комнату, где меня закрывают, так ничего и не сказав. Они меня разыгрывают что ли? Я осматриваюсь: окон нет, как и мебели, только какая-то склянка, трещащая на потолке. Шикарный прием, парни! Кажется, меня сейчас будут пытать, чтобы я заговорил.
И вот я стою у стены в ожидании чего-то. Прошло уже сколько? Несколько часов? Я не знаю, но все равно для моего состояния это совсем не полезно. Мне приходится сесть, и боль в ребрах даже успевает на мгновение утихнуть, как вдруг распахивается дверь. В проеме стоит коп:
– Пошли, – произносит он и выводит меня из комнаты.
Мы проходим очередные коридоры и двери, и вдруг мой проводник в униформе останавливается перед одной из дверей и делает мне знак, чтобы я сел на лавку у стены. Снова тянется нескончаемое ожидание, пока рация копа не начинает трещать.
– Готов к встрече с толпой? – спрашивает он, даже не смотря на меня.
К встрече с толпой?
Я не успеваю даже подумать, как он хватает меня за руку и заставляет встать. Я корчу рожу от боли, появляются еще трое копов и дополняют мой конвой. Я не делаю глупостей, сегодня утром я чуть не лишился члена, мне этого хватило. Не стоит искать неприятностей у четверки здоровенных, вооруженных парней.
– Твоя история наделала шума, так сказать… – шепчет тот, что меня привел.
Он стучит в дверь наконечником своей дубинки. Ровно три удара, от которых напряжение возрастает.
– Но ты же избил сына губернатора… Это не может не вызвать волнения.
И я сделал бы это еще раз, если бы понадобилось!
Дверь внезапно распахивается, и на меня обрушивается шквал голосов. Я поднимаю голову и… Ради всего святого! Всюду мелькают ослепляющие вспышки, кто-то выкрикивает мое имя, меня толкают в спину, копы окружают меня плотным кольцом, и мы пробиваемся сквозь толпу всех этих кричащих уродов. Что это за чертовщина? Где я?
– Тиган, Тиган, сюда!
– Мистер Доу, вы действительно собирались изнасиловать Елену Хиллз?
– Если бы Джейсон Дэш не очнулся… Убийца…
Я опускаю голову. Как бы я хотел сейчас исчезнуть. Что это за бред, вашу мать? Голоса сыплются отовсюду. Все шумит и клокочет. Удары локтями, толчки, кто-то хватает меня за рукав комбинезона и тянет за собой, но коп отрывает от меня чужие руки. Да они все с ума посходили!
– Тиган Доу, сюда! Что вы думаете о переизбрании губернатора Дэша?
– Как вы считаете, губернатор манипулирует правосудием в политических целях?
Губернатор Дэш? Черт возьми, почему все разговоры только о нем?
Я спотыкаюсь о цепи, меня подхватывают, но я вырываюсь и встаю самостоятельно. За этим коротким жестом следует новая, еще более яростная волна вспышек. Отовсюду слышен треск, словно запускают азиатские петарды. Один из копов сильно толкает меня в спину, и вскоре мы выбираемся из толпы орущих журналистов. За моей спиной закрывается дверь, отсекая весь этот ад.
Я пытаюсь отдышаться, позади меня по-прежнему слышен приглушенный гул. У меня все болит, это просто
