Сьюзен вернулась в магазин и решительно сунула кулинарный шприц в руки тихо стонущей Мирии.
— Держи крепче. И найди какую-нибудь сумку или еще что — я хочу, чтобы ты взяла как можно больше шоколадных яиц. И крема, и ликеров. Поняла? И помни: у тебя все получится!
О боги, да что ж это такое?! Каким-то образом нужно раскачать эту… женщину.
— Пожалуйста, Мирия. Кстати, какое глупое имя! Ты не множество, ты одна. Поняла? Просто будь… собой. Ты едина… Едина… Вот, кстати, отличное имя.
Вновь нареченная Едина подняла залитое тушью лицо.
— Да, это… хорошее имя…
Сьюзен набрала в руки столько конфет, сколько могла унести, услышала какой-то шорох за спиной, обернулась и увидела Едину, стоявшую по стойке «смирно» и державшую в руках, судя по виду, содержимое целого прилавка в…
…каком-то мешке светло-вишневого цвета.
— О. Прекрасно. Разумное применение оказавшегося под рукой материала, — слабым голосом произнесла Сьюзен. А потом как настоящая учительница добавила: — Надеюсь, ты взяла столько, чтобы хватило всем!
* * *
— Ты был первым, — сказал Лю-Цзе. — Ты практически все и придумал. Да уж, в прогрессивном мышлении тебе не откажешь.
— Это было тогда, — ответил Ронни Соак. — Все изменилось.
— Стало не таким, как прежде, — согласился Лю-Цзе.
— Взять, например, Смерть, — продолжал Ронни Соак. — Да, согласен, он производит впечатление. Но черное всем идет. А Смерть… В конце концов, что есть смерть?
— Всего лишь долгий сон, — сказал Лю-Цзе.
— Всего лишь долгий сон, — подтвердил Ронни Соак. — Что же касается остальных… Война? Если война настолько плоха, почему люди так увлечены ею?
— То есть, по сути, это хобби, — кивнул Лю-Цзе и начал скручивать самокрутку.
— По сути, хобби, — согласился Ронни Соак. — Если говорить о Голоде и Чуме… Ну, в общем…
— О них достаточно наговорено, — подсказал Лю-Цзе.
— Вот именно. Конечно, голод — страшная вещь…
— …но только в сельскохозяйственном обществе. Поэтому нужно шагать в ногу со временем. — Лю-Цзе сунул самокрутку в рот.
— Точно, — ответил Ронни. — Шагать в ногу со временем. Боится ли средний городской житель голода?
— Нет, он считает, что еда растет в лавках, — сказал Лю-Цзе.
Происходившее начинало ему нравиться. Он обладал восьмисотлетним опытом манипулирования мыслями своих настоятелей, и почти все эти настоятели были очень умными людьми.
— Сейчас его место занял огонь, вот чего на самом деле боятся горожане, — подлил он чуток масла в несколько иной огонь. — Этот страх возник недавно. Первобытные сельские жители считали огонь благом, помнишь? Он отгонял волков. Ну, сгорит хижина — бревна и земля стоят дешево. Но сейчас человек живет на длинной улице в забитом людьми деревянном доме, и каждый его обитатель готовит пищу…
Ронни наградил его испепеляющим взглядом.
— Огонь? Огонь?! Обычный полубожок! Какой-то мелкий воришка спер у богов огонь и тут же стал бессмертным? Ты называешь это воспитанием и опытом? — Искра соскочила с кончика пальца Ронни и подожгла самокрутку Лю-Цзе. — Что же касается богов…
— Выскочки, все до одного, — быстро произнес Лю-Цзе.
— Правильно! Люди начали им поклоняться, потому что боялись меня. Знаешь об этом?
— Честно говоря, нет, — ответил с невинным видом Лю-Цзе.
Однако боевой настрой уже покинул Ронни.
— Но все это было тогда, — сказал он. — Я уже не тот, что прежде.
— Конечно-конечно, разумеется, — успокаивающе произнес Лю-Цзе. — Но ведь все зависит от того, как посмотреть на вещи. Предположим, некий человек, я имею в виду…
— …Антропоморфическую персонификацию, — подсказал Ронни Соак. — Хотя лично я всегда предпочитал термин «аватар».
Лю-Цзе наморщил лоб.
— Что, приходилось много летать?
— Ты путаешь с авиатором.
— Извини. Предположим, некий аватар — спасибо за подсказку, — опередивший свое время тысячи лет назад, посмотрел бы на современный мир. Хорошенько посмотрел бы. А вдруг он увидел бы, что этот мир снова готов принять его?
Лю-Цзе немного помолчал.
— Мой настоятель, кстати, считает, что ты крут, как поросячьи хвостики, — сказал он, чтобы усилить впечатление.
— Как что? — спросил Ронни с подозрением в голосе.
— Так говорится. Крут, как поросячьи хвостики. Круче только яйца. И в ракушках вся… грудь. Эй, эй, это означает, что ты ну очень велик! — вскинул руки Лю-Цзе. — Настоятель, кстати, перевел на тебя кучу свитков. Он считает, что ты имеешь огромное значение для понимания принципов работы этой вселенной.
— Да, но… Это всего лишь какой-то настоятель. В каком-то далеком монастыре, — произнес Ронни угрюмо и неохотно, как человек, баюкающий свою полную разочарований жизнь, будто любимую мягкую игрушку.
— Он не какой-то, он — настоятель, — возразил Лю-Цзе. — Причем очень башковитый. Его мысли настолько грандиозны, что ему требуется вторая жизнь, чтобы их додумать! Пусть крестьяне боятся голода, но ты, такой как ты, должен поставить своей целью качество! Посмотри на нынешние города. В старые времена они были не более чем кучками глинобитных кирпичей с названиями типа Ур, Ух и Угг. А сегодня в них живут миллионы людей. Города стали сложными, очень сложными. И сам подумай, чего живущие там люди на самом деле, на самом-самом деле боятся? Ведь страх… Страх — это вера. Гмм?
Снова длинная пауза.
— Да, конечно, но… — произнес Ронни.
— Конечно, жить в городах им осталось недолго. А значит, когда эти серые твари закончат разбирать людей на части, чтобы понять, как они работают, веры не останется вообще.
— Но мои заказчики так рассчитывают на меня… — пробормотал Ронни Соак.
— Какие заказчики? Это говорит Соак! — воскликнул Лю-Цзе. — Но я не слышу голоса Каоса!
— Ха! — с горечью воскликнул Каос. — Кстати, ты так и не объяснил, как тебе удалось догадаться.
«Потому что у меня больше трех мозговых клеток, а ты тщеславен и написал свое настоящее имя задом наперед на повозке. Ну а темное окно похоже на зеркало, и буквы "К" и "С", пусть даже перевернутые, легко читаются», — подумал Лю-Цзе, однако вслух ничего не сказал, потому что поступать так было бы весьма неразумно.
— Это элементарно, — ответил он. — Тебя в некотором смысле видно насквозь. С таким же успехом можно попытаться спрятать слона, накрыв его простыней. Возможно, самого слона не видно, но ты догадываешься, что он где-то тут.
Каос скривился. Его терзали сомнения.
— Ну, не знаю, — неуверенно произнес он. — Это было так давно…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
