И спокойная гордость: ну, каков мой Эргис? Государственный муж, полководец, тот, кому я могу...
И - угрюмая радость: да, ему я могу все оставить! Он сумеет. С Братством ему не ужиться? Значит, не будет Братства!
- Ну, - говорит он неловко, - как ты?
- Нормально. Не в первый раз. А как в лесу?
- А как в песне, "Всех убили, закопали и уселись пировать". Тилар, говорит он вдруг. - Зря я тебя тогда отпустил. Вот чуяло сердце.
- Брось! От всех ты меня не защитишь!
Вскинул голову, смотрит с тревогой.
- Веселая песенка! Про одного уже слыхивал.
- Не так все скверно, Эргис. Просто надо подумать о наследнике.
- Что дальше, то веселей!
Глухая тоска у него в глазах - разве он сам об этом не думал? Наверное, думал, и с ним бесполезно хитрить. Хитрить еще с Эргисом? И я говорю ему правду:
- Я не хочу умирать. Не потому, что боюсь - просто тошно, когда решат за меня, сколько ты должен жить и когда умереть.
- Кто? - говорит он глухо.
- Церковь.
- Покуда...
- Да, - говорю я ему, - еще лет пять. А потом прикончат меня и раздавят всех вас, потому что вы слишком привыкнете жить за моей спиною.
- Спина-то не больно широкая.
- Разве?
Вздыхает и опускает глаза.
- Эргис, - говорю я ему, - считай, что я струсил, но для Малого Квайра лучше, если меня здесь не будет через пять лет.
- Ну да! Ты - и страх! Небось еще почище проделку задумал!
- Может быть, но это будет не скоро. А пока...
- Ну что, пока? Хочешь, чтоб я в эту упряжку впрягся? Ты еле везешь, а я-то против тебя?
- Больше некому, Эргис. Асаг рано или поздно всех разгонит...
- А начнет с меня!
- Погоди, Эргис. Послушай. Через пять лет Касе не должно быть ни Бэрсаров, ни Братства. Это не отвратит Священной войны, но даст вам шанс уцелеть. Против колдуна Бэрсара и богопротивного Братства Церковь заставит выступить светскую власть. И Таласар - можешь не сомневаться - с удовольствием ввяжется в эту войну. И Лагар - без всякого удовольствия тоже. Ну, о Кевате я не говорю - там пока ничего не ясно. Но если не будет ни Бэрсара, ни Братства - только люди верящие как-то иначе, это выглядит уже по-другому. Не дело одного государя указывать другому, как и чему молиться его людям. Нейтралитет Бассота слишком нужен окрестным странам, и это будет для них предлогом не ввязываться в войну.
- Ну, наш-то поганец ввяжется!
- Но только он. И ты его одолеешь.
- Крира?
- Не прибедняйся, Эргис. Из Бассота можно сделать одно большое Приграничье.
- Против своих?
- За своих. Малый Квайр надо сберечь ради большого. Пока мы живы и процветаем...
- Да ладно! А то я не знаю! Ох ты, господи, ну, беда с тобой! Вечно как оглоушишь...
- Это еще не скоро, Эргис. Года через четыре. Мне еще надо прикончить Братство.
- Тилар, - очень тихо сказал Эргис. - А, может, вместе, а?
- А на кого я оставлю это? Отпусти меня, - прошу смиренно. - Дайте мне хоть немного пожить свободным!
А вот и еще один победитель: гон Эраф прилетел из Лагара. Я уже в силах принять его в кабинете.
Попиваем нагретый лот, говорим о приятном и интересном, потому что таков ритуал. Гон Эраф ценит время, но не выносит спешки, и беседа должна созреть. Созреть, перезреть и, как плод, упасть прямо в руки.
- Мой покровитель! - ласково говорит мне старик, - доколе вы будите так безрассудны? Какая вам надобность рисковать своей жизнью, драгоценной для стольких людей?
- Себя не переделаешь, биил Эраф. Но сами вы, надеюсь, в добром здравии?
Какое там в добром! У него полсотни болезней, и он с удовольствием расскажет о них, и надо вздыхать, поддакивать и кивать, но это значит, что мы с ним почти у цели, и можно спросить о здоровье его почтенного брата, а это прямая дорога к тарданским делам.
- Тардан - есть Тардан, - ворчит старик. - Пиратское гнездо и воровская обитель. Даже его величество, могучий и благородный Сантан III просто грабитель с морской дороги, мужлан неотесанный.
- Но вас-то он не грабил, биил Эраф?
- Нет, - говорит Эраф, - но и я его тоже.
- Неужели?
- Увы! Я добился только права беспошлинного прохода через Тардан для наших караванов.
- Разве этого мало, биил Эраф?
- Мало! У брата такие связи, что я мог рассчитывать на право свободной торговли с Балгом!
- Не искушайте бога, биил Эраф! Чудеса дозволены только ему. Вы и так сделали больше, чем в человеческих силах. А что кор Эслан? Он не скучал в Лагаре?
- Нет, мой покровитель, - быстрый лукавый взгляд, и я улыбаюсь в ответ. - Царственный кор намерен остаться в Лагаре до зимы. Он просил передать вам письмо, биил Бэрсар...
- Я успею его прочесть.
Я знаю, что хочет сказать Эслан, и он, наверное, прав. Сейчас для него Лагар приличнее Каса.
Немного поговорим о лагарских делах. Теперь гон Эраф одобряет блокаду Квайра. Увидел поближе - и согласился. Нынешний Квайр стоит держать в узде - у него слишком сильные руки.
- Биил Эраф, - говорю я вдруг, - а особенности нашей дипломатии вас не задевают? Я ведь не официальное лицо, и нас с вами словно бы не существует. Тайные договоры, словесные соглашения...
- Да, - говорит он, - бывает. Я привык опираться на документы, а не на слова. Просто никогда еще я не мог столь многое совершить, потому что никогда у меня не было такого хозяина. - Увидел, что я хочу возразить, и поднял руку. - Я знаю, что вы скажете, мой покровитель, но старой собаке нужен хозяин. Утешьтесь тем, что нет никого вернее, чем старые преданные псы.
- Но вы же знаете...
- Знаю. - И вдруг невпопад: - Кстати, о документах. Я должен сообщить вам весьма прискорбную весть. - Молчит, опустив глаза, никак не может решиться. И наконец: - Чиновники - особое братство, биил Бэрсар. Мы не рубим канатов и не сжигаем остов, поелику неведомо, на какой стороне спасение, а на какой - погибель. Есть люди - весьма доверенные - в Судейском и Посольских приказах, которые не забывают меня.
Мне стало ведомо, что из Судейского и Посольского приказов, равно как из личной канцелярии правителя, изымаются документы с надписью акиха Калата и заменяются таковыми же с подписью акиха Таласара. Подлинные оставлены только внешние договоры, ибо таковая замена сделает их недействительными. Но это только до той поры, пока не будут заключены новые договоры. - Поглядел на меня и спросил - почти с облегчением:
- Вы ждали этого, мой господин?
- Да. Чего-то в этом роде. Знаете, что сказал бы на это Огил? "Все правильно. Слишком большой контраст. Он все-таки не может тягаться с нами".
- Да, - говорит Эраф печально. - Так бы он и сказал. Обида жжет мою душу, биил Бэрсар! Великий человек создал эту куклу из грязи, вложил в нее свое разумение, ибо у этого купчишки нет ни единой своей мысли - и теперь создание восстает на творца потому лишь только, что недостойно его!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
