— Что случилось? — спросил я.
Никто не спешил мне отвечать, все словно затеяли игру в молчанку.
— Надеюсь, Вячеслав, вы не станете делать глупостей?
Голос раздался сзади. Обернулся. За моей спиной с пистолетом в руке стояла Наталья Владимировна.
— Что происходит? — повторил я, уже обращаясь к ней и еще не осознавая нависшую опасность.
— Вячеслав, обойдемся без вопросов. Предлагаю вам присоединиться к остальным. Иначе вам будет так же больно, как Владиславу.
Произнеся последние слова, она захихикала. Это был смех больной женщины, смех — сумасшедшей, и он пугал сильнее, чем нацеленный на меня ствол.
Корчить героя — бессмысленно, герои неуязвимы только в кинофильмах. Я покорно вошел в комнату и присел на стул рядом с мягким уголком. Картина отчасти выглядела комичной. Мы расположились словно в партере театра одного актер. Только смеяться, отнюдь, не хотелось.
— Сергей Петрович, я попрошу вас открыть коробочку. Только не делайте резких движений и стойте так, чтобы я всех видела.
— Наталья Владимировна, мы так не договаривались. В такие игры я не играю, — пробовал возразить врач, но до этого бесцельно блуждавший ствол замер, прицелившись ему в грудь.
Он умолк и подчинился.
В углу застонал Влад. Ему было плохо, он истекал кровью.
— Мама! — истерично взорвалась Марина. — Сделай что-нибудь! Ведь он умрет!
— Ну и что?
Никаких эмоций, полнейшее равнодушие. Ей было все равно, выживет зять или нет.
— Мама, тебя посадят?
— За что? — удивилась Наталья Владимировна. — Все видели, как он хотел на меня наброситься. Я оборонялась.
— Вряд ли это поможет, если он окочурится, — подала голос Наталка.
— А тебе, милочка, я бы, вообще, советовала заткнуться!
Тем временем, Сергей Петрович тщетно пытался отковырять ногтями крышку ящика. Она не поддавалась, и врач то и дело испуганно косился на Наталью Владимировну.
— Мне бы ножичек или что-нибудь такое… — наконец, решился попросить.
Голос его дрожал, был умоляющий и испуганный одновременно.
Наталья Владимировна посмотрела на него, потом перевела взгляд на Влада.
— Ладно, — смилостивилась, — ящичек подождет. Остановите ему кровь, — кивнула в сторону зятя.
Врач склонился над раненым.
— Мне нужны мои инструменты.
— Потом, — резко, словно обрезала Наталья Владимировна. — Просто остановите кровь.
Мучительно медленно Сергей Петрович стягивал с Влада рубашку, долго рассматривал рану. Он был серьезный и сосредоточенный. Погрузившись в привычную работу, кажется, даже перестал бояться.
Пощупав руку Влада, вытащил из кармана носовой платок и приложил к ране. На этом лечение закончилось.
— Нужно бы продезинфицировать, но, коль такие обстоятельства…
— Что с ним? — спросила Наталья Владимировна.
— Ничего страшного. Царапина.
— Почему тогда столько крови?
Ответить Сергей Петрович не успел. Послышался скрип, я повернул голову и увидел, как коляска с Мариной, набирая скорость, движется в сторону Натальи Владимировны.
Марина быстро перебирала руками на колесах, лицо ее было неистовое и отрешенное, как у человека, которому нечего терять. Размеры комнатушки не позволяли разогнаться, коляска катилась медленно, тем не менее, Наталья Владимировна поздно заметила угрозу и не успела отреагировать.
Она пыталась отскочить, но как-то неуклюже. Запнулась за что-то, оступилась и в это время колесо коляски не то, чтобы стукнуло, слегка зацепило ее ногу. Толчок, который в нормальной ситуации можно было проигнорировать, тем не менее, сделал свое дело. Наталья Владимировна приложилась затылком о косяк и начала оседать. Глаза ее закатились, пистолет с глухим стуком свалился на ковер.
Первой среагировала Наталка. Она вскочила с дивана, но вместо того, чтобы помочь женщине, схватила пистолет. Я не знал, умела ли она им пользоваться, но не сомневался, что вооруженная женщина способна натворить многое.
Девушка неуверенно держалась за рукоятку, зачем-то понюхала ствол, а я сидел и молил Бога, чтобы она случайно не нажала на спусковой крючок.
Затем поднялся Влад. Узнав, что рана несерьезная, он обрел привычную уверенность. Небрежно оттолкнул врача, подошел к теще, посмотрел на нее с высоты собственного роста, повернулся к нам.
— Ну и дела, однако.
Взял со стола ящичек.
— Это я пока спрячу в сейфе.
И направился к выходу. Мы так и сидели, даже не пошевелившись. Никто ничего не говорил, никто не пытался возразить.
Влад уже дошел к двери, когда путь ему преградила коляска с Мариной.
— Оставь! — сказала она твердо и безапелляционно.
Влад хмыкнул. В этом «хмыке» было столько пренебрежения, что Марина мгновенно побледнела то ли от обиды, то ли от злости.
Руки у Влада были заняты, он ногой пытался оттолкнуть коляску. И тут произошло то, что стало неожиданностью для всех, кроме меня. Маринка вскочила и обеими руками вцепилась в сундучок.
— Это мое! — крикнула громко, истерично.
Они вырывали друг у друга сундучок с остервенением.
— Маринка, ты можешь ходить?
У Томы от изумления отвисла челюсть, но ее вопрос остался без ответа.
Марина словно взбесилась, ярость придавала ей силы, и Влад не мог с ней справиться.
— Оставь его, стерва! — крикнула Наталка и выстрелила.
Руки Маринки медленно, нехотя, оторвались от сундучка. Она еще успела повернуться, посмотреть на Наталку и только потом упала. Без слов, без стона, только пол глухо содрогнулся.
— Влад, бежим! — истерила Наталка, — Я из-за этой дуры сидеть не собираюсь! Увези меня отсюда! Если не увезешь, я всем расскажу, что ты убил Иннокентия!
Влад был похож на затравленного зверя.
— Молчи, дура! — рявкнул он. — Бегом к машине, заводи двигатель!
Он вырвал из ее рук пистолет и направил на нас.
— Если кто рыпнется, стреляю.
Но никто и не думал рыпаться. Героем можно быть, когда имеется шанс. Ни у кого из нас шанса не было.
Глава двадцатая
— Славик, ты и вправду меня подозревал?
Я промолчал. Что я мог ей сказать? Ведь я в самом деле ее подозревал. Так, как и всех остальных. Но ее чуточку больше.
— Какой ты глупенький… И почему мне нравятся глупые мужчины?
— Наверное, потому, что умных еще не придумали.
Тома засмеялась, жидкость в ее бокале заволновалась, грозя выплеснуться наружу.
Мы сидели в баре и, если можно так сказать, снимали нервное напряжение. Денек выдался еще тот.
Где-то с час назад укатила «скорая». Марине заклеили царапину возле виска, теперь шрам, наверняка, останется на всю жизнь. Правда, не факт. Пластическая хирургия способна на чудеса. Главное, что осталась жива. Пуля прошла по касательной, и происхождение раны объяснили падением.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
