Мы побывали в Дильмуне и в Макане. А где находится Мелухха? Прежде я не строил на этот счет никаких догадок, хотя имя страны напоминало названия, сохранившиеся в малайской области, например полуостров Малакка, Молуккские острова. Теперь же, не сомневаясь, что Дильмун и Макан опознаны верно, я по методу простого исключения склонялся к тому, что Мелухха — область Индской долины. Здесь помещалась ближайшая к древнему Двуречью развитая приморская цивилизация, и до нас дошло много свидетельств общения между Двуречьем и долиной Инда во времена Шумера. Так много, что в шумерских источниках просто не может не быть упоминаний о столь важном торговом партнере. Если наименование «Мелухха» сохранить в ряду неопознанных, то как еще называли шумеры страну в долине Инда? Не могли же они оставить безымянной единственную близлежащую цивилизацию, с которой поддерживали тесные контакты!
Обитавшие на Инде современники шумеров разделили их судьбу: культура погибла, города были покинуты, само существование этих людей забыто пережившими их народами, пока уже в наши дни археологи не открыли развалины неведомой цивилизации и не откопали изделия древних художников и ремесленников. Шумеры, прежде чем исчезнуть, сменили свою первичную иероглифическую письменность на клинопись, которую ученым удалось дешифровать. Так дошло до нас слово «Мелухха», обозначающее одного из торговых партнеров Шумера. А вот письмена Индской цивилизации, хорошо известные по начертанию и легко опознаваемые исследователями, до сих пор не поддаются расшифровке, и потому мы ничего не знаем о бытовавших в этом языке географических названиях, не знаем даже, как эти люди называли себя и свою страну. Подобно отпечаткам пальцев, индские письмена не читаются, хотя изобразившую их руку повсеместно узнают без труда.
Индские печати с индскими письменами и характерными индскими рисунками найдены археологами не только в долине Инда, но и в далеком от нее Двуречье. Очень много печатей обнаружено при раскопках в Ираке — от стоявших прежде на берегу залива Ура, Урука, Лагаша и Сусы до Киша и Тель Асмара, даже Брака, расположенного в пределах нынешней Сирии. Надо думать, связи были достаточно обширными, если «отпечатки пальцев» сохранились так далеко от источника вплоть до наших дней. Лично мне особенно красивой кажется найденная археологами в Тель Асмаре индская печать с вереницей индийских слонов и носорогов, которую я видел в Багдадском музее.
Некоторые исследователи помещали Мелухху, как и Макан, в Африку. Все по той же причине, что ассирийские цари после походов в страны Средиземноморья указывали в надписях, будто Макан и Мелухха находятся где-то южнее Египта. Упомянутый ранее Крамер, поместивший Макан в Верхнем Египте, склонен был отождествлять Мелухху с Эфиопией[31]. Однако Бибби, чьи раскопки выявили развитые связи Шумера с Бахрейном, писал:
«...Очень уж трудно увязать Африку с текстами на урских плитках и данными археологии. Да взять хотя бы расстояние. Я никогда не был консерватором, оценивая возможности древних торговых судов, и все же не мог пренебрегать тем фактом, что путь от Бахрейна до Африки вдвое больше пути от Бахрейна до Индии. Слоновая кость и золото, поставляемые Мелуххой, могли быть и африканского, и индийского происхождения, но вот мелуххский сердолик мог быть вывезен только из Раджпутапы в Индии»[32].
Показывая нам раскопанный им древний порт на Бахрейне, равный по площади половине могучего Ура, Бибби подчеркивал, что нашел индскую печать у самых городских ворот. Он обнаружил также индский кремневый разновес и заключил, что между Бахрейном и Индской долиной существовали более тесные торговые связи, чем между тем же островом и находящимся в три раза ближе Двуречьем. Еще до того, как Бибби в современной гавани Бахрейна убедился в крепости и плавучести нашей камышовой ладьи, он высоко отзывался о древних мореплавателях Дильмуна:
«Купцы, добывающие капитал и комплектующие груз для плаваний в Дильмун, занимались не какими-то там поисками мифической страны бессмертия, а своим повседневным делом, которое их кормило».
Заметим, что торговлю эту вели не одни только месопотамцы. Среди тех, кто приносил дары храму Нингал, двое обозначены как уроженцы Дильмуна. Видимо, дильмунские купцы поселялись в Месопотамии, а месопотамские — в Дильмуне и в перевозках были заняты корабли обеих стран.
Но и другие страны в начале II тысячелетия до нашей эры направляли к берегам Дильмуна свои суда, которые швартовались у стен его городов. Корабли из Макана несли тяжелый груз меди; суда из городов Индской цивилизации доставляли, как и в наши дни, лес (возможно, также хлопок) наряду с более легкими и более ценными товарами: слоновой костью, лазуритом, сердоликом»[33].
И Бибби выдвинул дерзкую, по интересную гипотезу. Напомнив, что говорившие на санскрите арии, которые вторглись в Индию с севера и, вероятно, сокрушили Индскую цивилизацию, обозначали заимствованным, несанскрптским словом «млехха» неариев, людей, не поклонявшихся арийским богам, он спрашивает: «Так, может быть, именем «Млехха» люди Индской долины называли себя и свою страну?»
Долина Инда, до недавних пор принадлежавшая Индии, теперь составляет сердце Пакистана. Никто из команды «Тигриса» не возражал против того, чтобы повернуть кругом и снова выходить на альтернативный маршрут, от которого мы отказались, пройдя Ормузский пролив.
Десять дней мы шли на северо-восток, видя только патрулирующих акул, верный эскорт корифен да изредка навещавших нас игривых дельфинов и более крупных представителей китообразных. На палубу садились отдохнуть яркие тропические птицы; привлеченные широкой тенью «Тигриса», за нами целым стадом, словно домашние животные, следовали разноцветные рыбы — таких скоплений я не наблюдал со времен дрейфа на «Кон-Тики» через Тихий океан. Ежедневно Эйч Пи, Асбьёрн и Карло для собственного развлечения и для общего стола ловили на удочку и били острогами представителей двух самых лакомых видов: во-первых, красавицу корифену, которая в родной стихии переливалась зелеными, ржаво-красными и золотистыми бликами, а вытащишь на палубу — нечто сплющенное и непропорциональное, словно отштамповали из серебра рыбий хвост и прилепили к нему бульдожью голову; во-вторых, стройного, напоминающего торпеду элагата — он же «радужный бегун», — одинаково красочного по обе стороны морской поверхности. Спинорогов, лоцманов, прилипал и прочих из той же братии мы старались не трогать; если же они с ходу заглатывали крючок прежде, чем рыбак успевал отдернуть приманку в виде летучей рыбы, мы тотчас возвращали их в океан.
