ощущений? — Она усмехнулась и погладила любовника по плечам и груди. — Или я ошибаюсь?
Нет, что касалось остроты ощущений, то факт наличия у Инги второго имени, остроты этой ни в коем случае не снижал. Даже, пожалуй, наоборот. И все-таки…
Рыжий парик, о котором Саша решил пока не спрашивать, то обстоятельство, что случайная, как казалось, подружка встретилась ему сначала на шоссе, а потом загадочным образом спасла от погони, вытащив, можно сказать, из самых лап милиции, не могли не озадачивать. И что это за многозначительные намеки на Галю? Хотя обычное же имя… Просто совпадение! И все-таки…
Не дав Климову сказать ни слова, Инга прямо с порога набросилась на него, точно кошка, и они оказались в постели. Прошло немало времени, прежде чем Саше удалось спросить ее о визитах странного цветоносца и его доброхотши соседки Светы.
— Да забудь ты о них, — махнула рукой Инга.
— Ну что ты, разве такое забудешь, милая? — спросил Саша. — Что же станется с бедными детками, которых так любит Михаил Арсеньевич… ах, простите, Андреевич, ну пусть так. Так как же ваша любовь?
— Какие еще детки? — Девушка, прищурив глаза, посмотрела на Александра. — И какая, простите, любовь? Знать не знаю, ведать не ведаю, о чем это вы?
— Нет. — Климов нацепил на лицо маску притворного безразличия. — Собственно, я говорю о Наташе, которой, кстати, не завидую. Ей сегодня непременно станут открывать глаза. Как ты думаешь, а она, ну, Наташа эта, нас с тобой на свадьбу позовет? Или нет?
— Думаю, что и на крестины первенца тоже.
— Тоже «да», или тоже «нет»?
— Тоже «нет». Этой девчонке вообще не повезло: ей приходится жить в необъятном, изнемогающем от любви к народу сердце господина Маложатова, — усмехнулась Инга. — Угораздило же, а?
— Ну, в этой квартире еще кое-кому тоже не слишком подфартило, — ответил Александр своей подруге. — Тебе, наверное, не везет на мужиков, а? Я, милая, в бегах. Гаишники — ерунда, без меня просто не могут жить доблестные стражи порядка Центрального околотка. Да и это еще не все — Федеральная служба безопасности, в лице неизвестных мне типов в серой «девятке» и моего армейского товарища, ныне майора этой самой службы, мсье Богданова, который, кстати или некстати, довольно прозрачно намекнул мне, что я заинтересовал, ко всему прочему, еще и мафию в лице Адыла Мехметова. Тут почти полный джентльменский набор. Но и это еще, если разобраться, не самое веселое. По городу шляется какой-то маньяк с «пушкой» и крокодиловыми челюстями, поедая моих знакомых, друзей и родственников. Так что, если меня в ближайшее время не посадят, то пришьют. И что уж лучше, я, право же, не знаю…
Климов умолк, подумав вдруг, что и на самом деле не уверен, какое из двух этих зол считать меньшим.
— А у тебя, Саша, очень содержательная жизнь, — с некоторой даже завистью (во всяком случае, так показалось Климову), проговорила Инга. — Совсем, наверное, не остается времени для себя.
— Это точно! — воскликнул Климов. — Это ты в самую десятку! Совершенно некогда о себе подумать, зато у других для меня времени навалом. Люди забросили семьи, не ходят в кино, не играют с друзьями в преферанс и шахматы, не смотрят телевизор, а целыми днями и, заметь, ночами окружают вашего покорного слугу неусыпной заботой. И этого мало, один симпатичный старичок, человек чрезвычайно ученый, раскрыл мне глаза на моих предков. И, представь себе, родственнички: куда не плюнь, насильники, грабители, братоубийцы, оборотни, — одним словом, отпетые головорезы. Дедушка по маминой линии, красный кавалерист, пришел бы в ужас, узнай он, с какой контрой породнилась его дочь…
Александр умолк, а Инга, прижавшись к нему всем телом, поцеловала его в губы.
— Может быть, отвлечемся от мрачных мыслей и, пока ты еще не в тюрьме и не в могиле, займемся чем-нибудь приятным? — прошептала она. — Например личной жизнью, а?
«Личной жизнью, а? Пока он, Климов, еще не в тюрьме и не в могиле?» Классная девчонка! Такие, как она, да еще Барбиканыч, просто украшают жизнь!
— Слушай, тебе никто не говорил, что ты классная девчонка? — спросил Саша Ингу, обнимая ее так, что у девушки, захрустели кости.
— Говорили, — ответила она восхищенным шепотом, когда Александр разжал объятия. — Но при этом не порывались сломать ребра.
— Значит, они ни черта не понимали.
— Это точно.
* * *
— А я чувствовал, что ты придешь, Всеволод Иванович; нет, не чувствовал — знал, — негромко произнес отставной генерал-майор и умолк.
Он пригласил своего бывшего заместителя в пыльный кабинет, где по трем стенам стояли полки с книгами, несколько стульев и старинный письменный стол красного дерева, украшенный резьбой. За ним и разместился хозяин, усадив гостя напротив, отчего тому на какое-то время показалось, что Совинский вновь стал начальником, к которому он, Орехов, зашел в кабинет с докладом. Шторы прикрывали окно лишь наполовину, и лучи склонявшегося к закату солнца, в которых роились тучи пылинок, освещали бронзовый письменный прибор и лежавшие на столешнице покрытые пигментными пятнами руки хозяина.
Лучи били прямо в лицо посетителю, который, не желая выдавать своего стеснения, старательно делал вид якобы ничто его не беспокоит. Совинский не в первый уже раз произносил эту фразу, и Орехову даже начинало казаться, что пришел он зря, так как у бывшего начальника развился склероз и потому спрашивать его о делах давно минувших просто бесполезно.
Но хотя и внешний вид хозяина, и душная, если не сказать, затхлая атмосфера, царившая не только в кабинете, но и во всем жилище, удручали генерала, а бивший в глаза свет раздражал, уйти Орехов не мог и потому принужден был сносить, выпавшую на его долю муку.
После некоторой паузы генерал-майор наконец продолжил:
— Небось, поручил своим ребятам личные дела отставников перебирать? Тех, кто в Белоруссии служил?.. Удивляешься проницательности моей? — Он усмехнулся. — Не удивляйся. Мне делать нечего, я газетки читаю от скуки. Иногда думаю, размышляю, понимаешь… Оборотень тебя беспокоит? Оборотень. Да он и впрямь оборотнем стал: горлышки людям рвет, резвится… Неохота тебе на пенсию, Всеволод Иванович? Неохота. А ведь попрут. Да и то сказать, генерал-лейтенантом в отставку выйдешь, не то что я.
— Для того и дали мне это звание, чтобы с почетом проводить, — согласился Орехов. — Да только вот замену пока никак не найдут. Заело там в Москве шестеренку какую-то, да то — дело времени. Ждать все равно недолго.
— Возьмешь его, — с уверенностью произнес генерал-майор и усмехнулся, — покомандуешь еще.
— Ты и правда, Егор Федорыч, думаешь — это он? — с сомнением спросил генерал-лейтенант. — Погиб же он.
