внуком, не упускать из вида сына - крутит им эта Ческа... стерва!
И приглядеть за Адриенной. Она хоть и выглядит сильной, а на самом деле достаточно хрупкая и уязвимая. Увы... женщины,, они такие женщины...
Дан Пинна с этим был совершенно согласен.
И королю он пообещал.
И...
Ох, ваше величество. Я всю жизнь вам служил, послужу и вашему внуку.
***
Кардинал вышел из спальни короля, и Филиппо Четвертый рванулся туда.
- Отец!
Филиппо Третий вздохнул, и обнял сына. Прижал к себе.
- Сынок...
Мужчины на миг замерли.
Не были у них в обычае вот такие нежности, но сейчас, когда истекают последние минуты... именно сейчас они бы не простили себе, поступив иначе.
Прошло не меньше пяти минут, прежде, чем разжались отцовские объятия.
- ты молодец, сын. Я знаю, ты справишься...
- Отец...
Филиппо вытирал слезы, не стыдясь. Посмейте сказать, что мужчины не плачут!
Когда уходит родной и близкий человек, плачут все! Даже животные это могут... он что - хуже собаки?
- Пообещай мне, пожалуйста.
- Все, что захочешь.
- Побереги Адриенну. И детей. Пожалуйста.
- Обещаю, - просто сказал Филиппо.
- ты знаешь, я мог бы избавиться от Франчески.
Филиппо кивнул.
Да, отец мог бы. Запросто.
И не то бы еще мог...
- Ты этого не сделал.
- Я знал, что тебе будет больно. Очень больно.
И кто тебя, дурака, еще подберет? Не можешь ты жить без поводка? Ну так пусть один его конец будет и в руках у Адриенны...
Вслух умирающий этого не сказал. Ни к чему. Но взял сына за руку, подчеркивая серьезность своей просьбы. Филиппо Четвертый только вздохнул, глядя, во что превратилась за это время отцовская рука.
Хуже скелета, право слово... все кости напросвет видны.
- Спасибо.
- Побереги Адриенну. Ты сам понимаешь... после смерти Лоренцо Сибеллина... помнишь, что началось?
Филиппо помнил уроки истории.
И наводнения, и болезни, и засухи, и неурожаи... да там поди, перечисли все...
- Я помню.
- Вот и отлично. Так что береги жену и детей.
- Она...
- Насколько я знаю, не беременна. Да и нельзя ей до семнадцати лет, ты забыл?
Филиппо понурился.
Ладно... просто решил что это очередная бабская блажь... а что решил с подачи эданны Франчески, и вовсе не вспомнил.
Рука отца сжала его ладонь.
- Это правда. Ей действительно нельзя, запомни. Убьешь - новую искать негде.
- отец...
- Пообещай ее беречь.
- Мое слово, - рявкнул Филиппо Четвертый.
И осекся.
С лица его отца словно уходили все краски, выцветали...
- Люблю тебя, сын...
А больше он и сказать ничего не успел, заваливаясь на подушки, опрокидываясь, серея лицом...
- ДАН ВИТАЛИС!!!
В комнату влетели все.
Адриенна, кардинал, камердинер, доктор,, еще кучка придворных... дан Виталис кинулся к королю, но было уже поздно.
Непоправимо поздно...
- Я вынужден сообщить о кончине пациента, - нестерпимо лекарским тоном произнес дан Виталис.
Но это уже и без него всем было видно.
Кардинал подошел и встал на колени рядом с кроватью, начиная читать молитву...
Филиппо Четвертый, теперь уже единственный король Эрвлина, закрыл лицо руками.
Адриенна переглянулась с даном Пинна, и они поняли друг руга без слов. Бывший камердинер, а нынче... а, впрочем, это пока было неважно. Мужчина начал теснить придворных к выходу, и все слушались, а Адриенна подошла к Филиппо и крепко обняла его.
- Чшшшшшш... я рядом. Ты не один. Ты - не один...
Мужчина вцепился в юбку шикарного синего платья - и разрыдался, словно ребенок.
Да, ребенком он и был. И не отца сейчас провожал - хоронил собственное безмятежное и беззаботное детство. Когда есть и на кого свалить, и кого попросить, и кому поругать, и кому пожаловаться...
Просто - есть.
А теперь никого не осталось. А холод подступает, и пустота, и тоска...
Адриенна все это преотлично понимала, но жалко ей Филиппо не было. Вот ничуточки. Жалость, она ведь тоже бывает разная.
Есть та, что от ума, есть та, что от сердца... вот, у Адриенны был первый вариант.
Умом она понимала Филиппо и сострадала ему.
Сердцем же...
А она по его милости что пережила? Не напомнить?
Вот то-то и оно... нет уж! Она не забудет, не простит и не смирится. Но здесь и сейчас посочувствует супругу, как и любому человеку. И только...
Посочувствует, потому что понимает, что он чувствует.
Но - не пожалеет.
Она уже лишилась всего по милости Эрвлинов. Лишилась дома, семьи, отца, любви и спокойствия, подруг и друзей... даже любимого дела! Ей конями нравилось заниматься, а не придворными жеребцами и кобылами... тьфу на них шесть раз, глаза бы эти морды не видали!
Вслух она этого тоже не говорила. Просто держала мужчину,, гладила по волосам и шептала какие-то успокоительные глупости. Ладно уж...
Наконец, Филиппо успокоился, и отцепился от ее платья.
- Все в порядке, Риен.
- Нет, Филиппо, - качнула головой женщина. - Дан Пинна ждет вас в гардеробной.
- Зачем?
Адриенна молча сняла с пояса зеркальце и поднесла к лицу супруга. Того аж передернуло. Такой потрясающий натюр-морд получился, что просто жуть! Словно на морде лица слоны оттоптались! Именно, что морде.
Другим словом ЭТО назвать никак нельзя. И сопли, черт!
После слез-то...
- Иларио принес воды, льда, травяные компрессы. Пожалуйста, потом вы можете на нас поругаться, а сейчас давайте приведем вас в порядок.
Ругаться Филиппо и не думал. Вместо этого молча направился к двери в гардеробную. Адриенна задержалась у кардинала, и когда тот закончил одну из молитв, тихо спросила:
- присылаю слуг?
- да, эданна Адриенна. Вы чудо...
Адриенна улыбнулась кардиналу одними краешками губ, и вышла вслед за Филиппо. Она сейчас пройдет через гардеробную к придворным и будет распоряжаться, пока его величество не приведет себя в божеский вид. Только вот...
- Филиппо, я отдам приказ? Пусть его обмоют, переоденут...
- да, пожалуйста, - говорить четко Филиппо было сложно. Иларио действовал не хуже заправского лекаря, и король сейчас сидел с травяной маской на лице. А Иларио ловко прикладывал сверху смоченную чем-то зеленоватым ткань.
- Я сделаю, - отозвалась Адриенна. И вышла.
Мысль о том, что это еще укрепляет ее позиции при дворе, она озвучивать не стала. Зачем?
Вовсе даже ни к чему такое вслух говорить. Хватит и того, что все дойдет до эданны Вилецци. И как умирал король, и как распоряжалась Адриенна... и придворные
