3. Флора – не фауна
После звонка Ильяса Сарлыбаева наркодельцы несколько часов, по выражению Ноздри, «шерудили рогами», обдумывая ситуацию. Она была достаточно неприятной. От фирмы с прикольным названием «Пролетыртык ден дыр бригендер» тянулись ниточки к уважаемым людям, которым разные проверки, а тем более огласка, совсем без надобности. На это они в долю не подписывались.
Но здесь хотя бы имелся запас времени. Фирма – в Акмоле, в другом государстве, к тому же, благодаря участию тех самых уважаемых людей, работает под флагом международной организации «Врачи без предрассудков». Пока-то дотянутся руки сыскаря из Питера… если дотянутся вообще. За этого кума Ноздря решил выделить особый бакшиш Ильясу Сарлыбаеву. Пока же следовало решить: знает опер из Питера о завтрашней передаче, или его запрос по фирме – просто совпадение.
Чуй склонялся именно к этой версии. Более осторожный Ноздря, знавший оперов не понаслышке, предполагал, что запрос – часть сложной ментовской комбинации, и завтра менять дурь на цифры [55] нельзя.
Срочно отыскали Скотча. Тот не стал говорить, что его рабочий день кончился. Мигом поднял своих людей в гостинице, нашлись выходы и на сотрудников Стена-банка. Итоговая информация звучала так: петербургская бригада сегодня работала в банке и на Саратовском алюминиевом заводе. В настоящее время все трое отдыхают в гостинице. Объект на букву «Т» приглашен на прощальный коктейль проходившего в Саратове международного симпозиума.
– Никто не видел шайтана, – щегольнул Чуй очередным восточным афоризмом. – Люди боятся его тени.
– Вот отобьют тебе эти тени почки в гадильнике [56] , – пробурчал Ноздря, – никакие адвокаты встрять не успеют.
– Ты не понял: опер, или кум по-твоему, он из финансовой разведки. А это не ментовка. Интеллигентные люди, с которыми по-интеллигентному можно и договориться, – сказал Чуй, поднимаясь. – Поехали в магазин, я тебе покажу такую штуку – закачаешься.
– Последний раз я качался, когда вынес раму на ушах, уходя от тихарей, – ответил Ноздря, сгребая со стола серебряную табакерку с коксом [57] . – Но двигать надо. Выставить маяк гонцу [58] , и пусть зачахнет это дело.
– Такой случай нельзя упускать, – с восточным упорством повторил Чуй, неодобрительно покосившись на табакерку: – Капитально ты втянулся. Гляди, на гаррик [59] перейдешь.
Ноздря одарил подельника тяжелым взглядом – как смазал по лицу половой тряпкой:
– Не менжуйся, Ноздря не фраер. Ты еще пешком под стол ходил, а я уже по 224-й со знаками [60] . Но если вдруг промокнем с дрянью [61] – нам обоим деревянные тулупы [62] конкретно светят.
Чуй отвел взгляд. Не время было для споров – разборок. На последнем переходе верблюда не бьют камчой. Но с этим молабаем [63] надо что-то решать…
Выключив свет, Чуй вслед за Ноздрей вышел на крыльцо бревенчатого дома в Грушинке, который они использовали для встречи с людьми вроде Кента. Теперь путь – недальний и нетрудный, в теплом кожаном салоне БМВ – лежал на улицу Осипенко, где Чуй открыл магазин «Дубленки из Акмолы». Черная приземистая машина неслась в город – навстречу косо летящему снегу. Чуй вспомнил, как неделю назад в магазине случилась проверка в лице майора Гайворонского и двух сотрудников без лиц, в черных масках и с автоматами.
Сердце Чуя, случайно оказавшегося на месте, ёкнуло, как бывало в прежние годы при виде красного ментовского околыша. Но Иван Гайворонский был уже не тем ретивым лейтенантиком, который гонялся по рынку за торговцем анашой по имени Батыр (такая кликуха была у Чуя по молодости). Остепенился, оброс жирком и без возражений встретил предложение старого знакомого «договориться».
Одним из «пунктов» договора оказался десяток бумажных полосок с печатью и подписью Гайворонского, которыми теперь опечатывался склад магазина.
«Кончатся эти, приезжай, новых наштампую, – пообещал Гайворонский. – Это тебе как охранная грамота. Ни одна блядь не сунется, когда такая полоска на дверях …А пока скажи своим: пусть закинут в джип твоих тулупчиков с десяток. Пригодятся на охоте».
Позднее Чуй подсчитал: за каждую дубленку вышло в среднем по полтора оттиска печати. Сущие пустяки, если учесть, что за дверью с печатью хранились дубленки с героиновой начинкой. Первая экспериментальная партия героина, произведенная в Казахстане…
Витрина магазина «Дубленки из Акмолы» была ярко освещена, словно приглашая усталого путника в юрту, установленную за стеклом. У входа из костерка из саксаула щелкал зубами аксакал в драном халате. Зато все остальное пространство витрины занимали красотки в дубленках разных фасонов.
По воскресеньям манекены заменялись манекенщицами, а на очереди была другая идея Чуя: аксакала выкинуть на помойку, а на его место определить молодого батыра, пирующего с одалисками. Оставалось только сообразить, какая роль в этом застолье отводится дубленкам, если Чуй хотел оставить одалискам (их тоже, кстати, никогда не бывало в юртах неграмотных скотоводов) минимум одеяний.
Если когда-нибудь эта идея осуществилась бы, то роль старшей жены или любимой одалиски по праву принадлежала бы Флоре, ожидавшей наркодельцов в магазине. Бог знает, какого рода и племени (сама Флора считала себя цыганской принцессой), она обладала гибкой фигуркой, большими глазами и языком без костей. Сочетание столь убедительных факторов до последнего времени помогала Флоре выпутываться из любых передряг.
– Все готово, – встретила она хозяев ленивым кивком и достала из шкафа расшитый драконами халат.
Чуй поморщился: стилизация «а ля Казахстан» была явно неудачной. Скорее, творение отдавало японщиной. Но главным в данном случае была не форма, а содержание – семь килограммов героина, равномерно размещенные в простеганных полах халата.
– Ну а ты сама? – мрачно поинтересовался Ноздря. – Ты сама – готова?
– Хочешь попробовать? – зыркнула черными глазищами Флора. – Только сразу говорю: много будет стоить. Я женщина дорогая.
– Не бойся, не обидим, – вмешался Чуй, имея в виду уже завтрашнюю передачу «гаррика». – Все как договорились.
– Я и не боюсь.
– Почему? – задал вопрос Ноздря. – Почему ты не боишься?
– Лучше раз напиться крови, – сверкнула на этот раз уже зубами Флора, – чем всю жизнь питаться падалью.
Фраза была фартового человека, и Ноздря решился:
– Все остается в силе.
Дальше продолжил Чуй:
– Завтра утром в вестибюле гостиницы «Саратов»…
В витрине магазина одинокий старик съежился у едва тлеющего костра… Фарт такая штука: либо он есть, либо его нет.
Глава пятая
«Оладушка» для кровососов
1. Партия в американский биллиард
Имя дочери, хотя и произнесенное вполголоса, хлыстом ударило по натянутым нервам. Карел Бредли выругался:
– Матка Боска Ченстоховска! А вы кто еще такой? И что вам нужно от моей Гертруды?
Самой Герди в бильярдной уже не было. Вместе с последними каплями огнедышащего коктейля «Б-52» испарились проститутки и журналисты. Как винтовки в ружейную пирамиду, маркеры ставили кии в стойки.
Партия в американский биллиард так и осталась незаконченной.
– Нужно спасать Гертруду, – тихо, но внушительно ответил Иван Гайворонский на вопрос, подхватывая Бредли под локоток и отводя его в сторону. – Никто не сделает этого за нас с вами. Опасность смертельная!
Хватка у Ивана была такая же, как голос – мягкая, но твердая. Старая добрая школа: нейлоновый чулок, набитый песком. Именно на языке этого подручного милицейского средства, появившегося задолго до резиновых «демократизаторов», учил Гайворонского разговаривать с подозреваемыми Артур Николаевич Стреляный.
Разумеется, ничего этого не знал, да и не мог знать Карел Бредли, попытавшийся освободить свой локоть из цепких пальцев неизвестного черноусого нахала, а когда это не вышло – призвал на помощь Безверхого:
– Юрай!
Белый пиджак метнулся от стойки бара. Впрочем, Гайворонский заранее предупредил Всадника Без Головы, о необходимости переговорить с американцем без свидетелей. Дело, мол, касается дочери предпринимателя. Юная неопытная американка познакомилась здесь с людьми, могущими впоследствии ее скомпрометировать.
При этом Иван ухитрился еще и дивиденды заработать у будущего руководителя. Сказал по секрету, что в данном случае реализует конфиденциальную информацию уже в интересах Стена-банка, которому неплохо продемонстрировать свой потенциал в разных областях. В том числе и столь деликатном деле…
Примерно то же самое, но уже на английском языке, пересказывал сейчас Юрий Безверхий взбешенному Бредли, подчеркнув напоследок, что Гайворонский – начальник отдела в местном Управлении финансовой разведки. То есть работа с нужными людьми успешно ведется, а за наезд петербургских фискалов пусть отвечает петербургский же Фонд содействия оборонной промышленности, чьи счета сейчас в первую очередь интересуют приезжих.
