В этот момент Джулия тоже пошла в атаку. Она знала, что при таком ярком свете враги так же слепы, как и она. Она выхватила из кармана перечный аэрозоль матери Сэма. Без промедления она повернулась, нажала кнопку на баллончике и выпустила струю аэрозоля туда, где должны были быть их лица.
Они закричали от жуткой боли.
В тот же миг Рейли обернулся к Джулии. Он, не видя, пытался схватить ее за руку, она почувствовала его движения — волны тепла завихрились в ледяном воздухе. Он не мог ее видеть.
Она улыбнулась и вновь выбросила руку вперед, окатив Рейли перечной струей. Рейли завопил и стал тереть глаза, а потом начал бешено ругаться, выкрикивая ее имя.
Сэм видел атаку Джулии и то, как четверо человек орали и яростно терли глаза, пытаясь вновь найти ее. Он прыгнул обратно в «Дуранго» и рванул вперед, чтобы резко, с визгом затормозить. Затем он распахнул рядом с ней заднюю дверь.
— Садитесь!
Джулия вскочила на заднее сиденье, и «Дуранго», дымя резиной покрышек, устремился вперед.
43
ДНЕВНИК СВИДЕТЕЛЯ
Цюрих в те дни был рассадником шпионов и борцов за свободу. Маас не мог не попасть под влияние этого неистовства. Он был не просто банкиром, он был банкиром-романтиком. Когда он открыл сокровища, доставленные на хранение Генрихом Гиммлером, то решил, что надо вернуть их законным владельцам. Но он не имел возможности сделать этого, все они значились под именем Гиммлера. В конце концов, у Гиммлера были дети, которые по швейцарским законам имели право на наследование.
Поэтому Маас переписал сокровища на себя, использовав псевдоним Роджер Бауэр. В ту ночь он решил кутнуть с новым американским другом, армейским офицером, который пообещал помочь Маасу найти законных владельцев произведений искусства, где бы они ни находились. Именно тогда вы убили его... за попытку совершить это великое и доброе дело.
* * *
19.01. ВОСКРЕСЕНЬЕ
АНАХАЙМ (ШТАТ КАЛИФОРНИЯ)
Пряные ароматы стейка выплывали из элегантного бального зала отеля «Хайят Ридженси» в Анахайме, где вскоре должны были начаться обед и речи. В приемной по соседству Крейтон Редмонд пожимал руки, рассудительно кивал головой и подобающим образом посмеивался, когда доброжелатели выстроились в очередь, чтобы хоть на несколько мгновений завладеть его вниманием. Это были большие жертвователи округа Ориндж — короли компьютерных программ и комплектующих, воротилы финансов, бизнеса, творческих союзов к торговли автомобилями. Богатство, казалось, сочилось из их пор. Крейтон стоял на сквозняке и расплачивался обаятельной улыбкой за каждое обещание голоса и финансового взноса.
— Каковы сейчас рейтинги, судья? — спросила женщина из Ирвайна, места, где сосредоточены бизнес-центры из стали и стекла, возвышающиеся на пятьдесят этажей над цитрусовыми рощами.
— Мы подскочили до сорока пяти, — спокойно сказал Крейтон. — И уже сидим на них около четырех часов.
— О, сорок пять процентов! — воскликнул человек из Хантингтон-Бич, где кинозвезды покупали дорогие дома, чтобы снести их и воздвигнуть еще более дорогие дома, столь ужасные, что их прозвали «свиньями на участке». — Это уже что-то. Я слышал, что еще утром у вас было только сорок процентов. Мы должны выиграть!
Крейтон благосклонно принимал поздравления, но сохранял осмотрительность. Как и положено превосходному борцу за высший пост в государстве, Дуглас Пауэрс с ходу отмел все обвинения. «Они безосновательны, — заявил он. — Это ложь и ничего, кроме лжи!» Его жена и дети тут же вышли в эфир, отрицая, что он когда-либо мог совершить такую мерзость, как приставания к детям. Сила их веры в него, страсть, с которой они выступали, были столь убедительны, что очень быстро остановили падение рейтинга Пауэрса.
Крейтон, казалось, замерз на сорока пяти процентах.
— Мы выиграем не из-за скандала, а потому, что наши программы нужны Америке, — всерьез уверял он.
Когда одна группа ушла, а другая заняла ее место, он почувствовал вибрацию мобильного телефона в нагрудном кармане. Он не ответил на вызов, решив, что укрепление популярности в этом штате важнее. Без устали он тряс руки и принимал поздравления, пока к нему не подошел Марио Гарсиа.
— Пора обедать, друзья, — объявил Гарсиа с улыбкой. — Я должен увести у вас кандидата на несколько минут.
Урча от энтузиазма, любители вечеринок гуськом удалились в бальный зал размером с большой склад. Крейтону бы валиться с ног от усталости, но возбуждение от кампании наполняло энергией, как никогда.
— Что случилось, Марио?
Марио описал новый телевизионный ролик, который его команда хотела показать на следующий день.
— Мы потратили много часов на проверки, чтобы все было наверняка, и недаром. — Он говорил тихо, но его голос резонировал от нервного возбуждения. — Пауэрс бывал в каждом городе именно в то время, о котором говорится в «Санди таймс» и в заявлении главного суперинтенданта Скотланд-Ярда. — Его голос стал громче. — Амстердам, Белград, Монако, Прага. Пауэрс не может оспорить это. Не доходя до суда, мы пригвоздили этого подонка!
Крейтон взял Марио за плечо:
— Так ты говоришь, что... что все это правда?
Правильно прервав фразу на правильном слове, он придал своему голосу выражение удивления, даже трепета перед таким поворотом судьбы.
— Да, судья. Каждое слово выглядит Божьей истиной.
Благодаря Винсу, Крейтон знал, что люди Марио найдут данные, и они подтвердятся. Свидетели были подкуплены. Факты подтасованы. Пауэрс постоянно путешествовал по Европе в течение почти двадцати лет как бизнесмен, занимающийся экспортом консервированной продукции, и о многих его поездках сообщали «Бизнес уик», «Уолл-стрит джорнел», «Форбс» и другие источники. Они были частью его публичной деятельности, потому что он был звездой бизнеса, известного жестокой конкуренцией. Инвесторы знали, что поездки Дуга Пауэрса оборачиваются прибылью. Восемь лет тому назад он выиграл свой первый срок в сенате и продолжал поездки по миру с не всегда ясными целями. Он был скрытен, поэтому его неудачи никогда не были достоянием гласности. Именно это навело Крейтона на мысль о его уязвимых местах. Что он делал во время этих поездок за казенный счет?
— Делайте ролики — сказал Крейтон Марио. — Можете ли вы подготовить их к самому раннему эфиру с утра?
Сейчас самое время проявлять сомнение, неохотно давая публике знать — но не от него, а от лица его предвыборного штаба, — что страна, которой Дуглас Пауэрс хотел управлять четыре или восемь лет, должна благоразумно прислушаться к обвинениям.
На лице Марио отразилось волнение.
— Мы не будем ложиться всю ночь. Ничто не остановит нас.
Всего двадцать четыре часа назад он был уверен, что работает на проигранную кампанию великого кандидата, недооцененного общественным мнением. Благоговение смягчило его голос.
— Это будет то самое чудо, о котором говорил Анвар Садат. Мы обязаны выиграть. Вы обязаны стать следующим президентом. Вы были правы во всем!
* * *
Крейтон весь пылал. Тело казалось легким, а мозг работал с точностью, какой он не мог за собой припомнить. И все-таки он рисковал оказаться в тюрьме, а не на Пенсильвания-авеню, 1600[36]. Впрочем, пока удача была на его стороне. Он взял бокал шампанского, отослал Марио обратно к его людям и повернулся к двери, которая вела в бальный зал, к ужину, к речам и более всего к лести.
Его мобильный телефон опять завибрировал. Пальцем он подозвал ближайшего агента секретной службы:
— Джейсон, известите всех за главным столом, что я задержусь на несколько минут. Я должен ответить на звонок. Скажи им, пусть начинают.
Он сел на стул в углу, где ему никто не помешает. Звонил Винс, и Крейтон по его напряженному голосу сразу же догадался, что возникла проблема.
— Что случилось? — спросил он.
— Джулия опять ускользнула. — Винс описал неудачу в приюте престарелых. — Черт подери, она оказалась упорнее и умнее, чем мы думали. Но случилось кое-что и похуже. Чертов старик тоже сбежал. Похоже, что ему помог священник.
Крейтон почувствовал, как внутри нарастает слепая ярость. Они не могут остановить его сейчас!
— Рассказывай.
— Рейли бросил свою команду на поиски священника, но пока они ничего не нашли. Рейли говорит, что священник несколько месяцев навещал деда, поэтому он думает, что, вероятнее всего, они поехали в церковь. Люди Рейли проверяют все католические церкви в округе. Я также бросил все силы на поиски Джулии и Килайна. Мне это не нравится.
Крейтон посмотрел на дорогую мебель в комнате, на облицовку стен, на сдержанных агентов во фраках, на изящные хрустальные подсвечники и на одетых в белое официантов, собиравших стаканы и салфетки. На мгновение это все показалось каким-то сюрреалистическим действом.
Мозг начал усиленно работать. Слишком много в его жизни было катастроф, чтобы позволить паре мелких неудач остановить его.
