Темная шхуна почти сразу ходко пошла от берега в темноту ночи. Когда скрылись из виду белые паруса брига, пираты снова занялись награбленным добром. Они открыли массивный железный ящик, в котором оказались золотые монеты. Его сразу же отнесли для последующей дележки. В нескольких больших мешках была серебряная и золотая посуда. Ее нужно было оценить и поделить, а в другом ящике находился тщательно упакованный фарфор. Он не представлял ценности в глазах пиратов, и его оставили для мэра Кобыльей Головы в качестве его доли, так же как и несколько корзин с дорогими винами и продуктами. Оставался еще один большой сундук, и, когда его стали открывать, все затаили дыхание, так как предполагалось, что самые большие сокровища находились именно в нем.
Пелье с горящими глазами проговорил:
— Дочка Траерна говорит, что в нем несметные богатства.
Шанна подошла ближе. На ее лице появилась кривая улыбка. Рюарк понял, чему она ухмылялась. Из осторожности он выжидал поблизости, следя за происходящим, но не принимая в нем участия. Сломали замок, и Пелье поднял крышку сундука. Его темным глазам представился поддон с маленькими кожаными мешочками.
— Драгоценные камни! — объявил он. — Теперь все мы богаты! Он с алчной улыбкой на лице схватил один из них, развязал шнурок, высыпал содержимое на ладонь и застыл в молчаливом оцепенении. Это были всего лишь курки, замки и щеки затвора мушкета. Он, теряя рассудок, перерыл содержимое всех мешочков, и перед потухшими глазами его сообщников оказалась лишь груда железа. Пелье с Гаррипеном вдвоем подняли и отложили в сторону тяжелый поддон, сняли жирно смазанную маслом кожу и обнаружили под ней ряды длинных гладких стволов от мушкетов, аккуратно разложенных между деревянными рейками.
Гаррипен в недоумении повертел один из них в руках.
— Черт побери! — воскликнул он. — Всего лишь мушкеты… И даже без прикладов. Никому не нужные чертовы мушкеты!
Шанна не смогла больше сдерживаться и рассмеялась ликующим смехом.
— Ну конечно, идиоты вы этакие, а что же еще?
Ее иронический смех перекрывал растерянное бормотание остальных.
— Даже если бы были приклады, — ухмыльнулась она, — все равно толку вам от них было бы мало. Вы же так грохнули сундук о палубу, что стволы наверняка погнулись. Отец хранил все это в память о своей единственной коммерческой неудаче.
Рюарк почти застонал от ее безрассудства, он очень хорошо понимал, что ее бравада могла стоить ей жизни. Пелье с руганью накинулся на Шанну:
— Но вы утверждали, что в сундуке бесценные сокровища.
— Разумеется, — с очаровательной улыбкой отвечала Шанна. — А разве не так? — Она тряхнула головой, откинув волосы за плечо.
Пелье злобно схватил Шанну за руку и стал выворачивать, пока она не закричала от боли и не упала перед ним на колени. Вытащив из сапога кинжал, француз поднес его к самым глазам Шанны, только теперь выказавшей первые признаки страха.
— Я за это сдеру с тебя твою драгоценную кожу, сука!
Внезапно Пелье почувствовал, что рука его зажата мертвой хваткой. Кинжал медленно, против его воли, отодвинулся от Шанны, и он увидел перед собой мягко улыбающееся лицо Рюарка.
— Я догадывался, что вы горячий человек, дружище, но не безрассудный.
Пелье отпустил Шанну, и она упала на палубу. Свободной рукой он быстро потянулся к поясу за пистолетом, но Рюарк перехватил и эту руку. Чем больше Пелье пытался освободиться, тем крепче становилась железная хватка Рюарка. Наконец метис вынужден был признать в своем противнике силу и волю, о которых раньше и не подозревал. Однако он поклялся, что не успокоится, прежде чем не отправит этого типа, парализовавшего его, как ребенка, за борт кормить рыб. Теперь же ему ничего не оставалось, как прекратить сопротивление, но Рюарк не отпускал его руки.
— Прежде всего, я не желаю болтаться в петле на рее «Хэмпстеда», — спокойно продолжал Рюарк. — Вы уже дернули за нос Траерна, но неужели вы хотите, чтобы вся сила его гнева обрушилась на всех нас? Но есть еще кое-что. Траерн любит дочь и много заплатит за то, чтобы она вернулась к нему живой и здоровой.
Увидев, что Пелье уловил логику его слов, Рюарк выпустил руки метиса.
— Да, твоя правда, — недовольно пробормотал Пелье и, бросив взгляд на Шанну, добавил: — Ее притащил сюда Пелье, не так ли? И она будет моей, пока я не получу за нее выкуп.
У Шанны перехватило дыхание. Она поднялась на ноги, глядя на него с ужасом и отвращением. Его похотливые глаза шарили по се фигуре, округлой груди и стройным бедрам. Шанна не могла сдержать дрожи отвращения. Увидев Рюарка на борту шхуны, она сначала подумала, что ее похищение является делом его рук. Но даже движимый чувством мести, он был не так страшен, как эта отвратительная скотина Пелье, которому неведомы были человеческие чувства. Она скорее бросилась бы в море, чем отдалась такому мужчине. Похоже, Рюарк был ее единственным шансом на спасение. Но если он предал ее раньше, вполне может предать и снова.
Рюарк почти спокойно следил за Пелье, жадно пожиравшим глазами то, что он объявил своим. Однако человек более наблюдательный мог бы заметить, как изменились черты лица Рюарка, как напряглась его челюсть и каким ледяным стал его взгляд… И поостерегся бы. Рюарк демонстративно схватил Шанну за руку и, несмотря на ее сопротивление, подвел ее к капитану пиратов, чтобы Пелье мог получше разглядеть ее тонкую, восхитительную красоту.
— Я должен предупредить тебя еще кое о чем, капитан Пелье. Протри глаза и посмотри на эту редкую и ценную вещь. — Пальцы Рюарка нежно коснулись хрупкой шеи Шанны. Она задрожала от этого легкого прикосновения. — Ее легко повредить неправильным обращением. Чтобы она оставалась тем сокровищем, на котором ты хочешь заработать, с ней нужно обращаться очень осторожно, и только тогда тебе заплатят за нее настоящую цену.
Предостерегающе нахмурившись, Рюарк взглянул в глаза Шанне и только потом отпустил руку. Затем, небрежно кивнув Пелье, он прошел мимо нее на ют, облокотился на борт и стал смотреть вниз, на рассекаемые шхуной морские волны. Вопросительно подняв брови, Шанна тайком наблюдала за Рюарком, спрашивая себя, кем станет этот человек, вошедший в ее жизнь, — защитником или убийцей.
— Привяжите барышню! — прорычал Пелье.
Подбежал Гэтлье, схватил Шанну за руку и потянул ее за собой, а она на ходу продолжала оглядываться на одинокую фигуру на юте.
Рассвет окрасил небо в красные тона, а потом поднимавшееся над горизонтом золотое солнце выбелило его до нежно-розового цвета и резко выделило на его фоне каждую деталь судна золотистым светом. Утро превратилось в прекрасный солнечный день. Небо теперь стало приглушенно-голубым. Под треугольными парусами, раздутыми утренним ветром, шхуна легко скользила по воде подобно чайке в свободном, не требующем усилий полете. Привязанная вместе с другими пленниками к основанию грот-мачты, Шанна погрузилась в тяжелую дремоту. Часто приходил Пелье. Он останавливался над ней, расставив ноги и уперев руки в бока. Его темное лицо искажала злорадная улыбка, а черные глаза бесцеремонно разглядывали спящую девушку.
