- Доброе утро, mon ange, - ответил он.
После этого утра, полного томной неги и нежности, Нику захотелось сделать что-нибудь приятное для Натали. Первая мысль, что пришла в голову была: выкупить заложенные бриллианты. Елецкому был известен только один способ раздобыть нужную сумму в такой короткий срок. Сказав Никифору, что будет поздно, он не стал говорить жене, куда собрался вечером, и отправился в заведение madam Deniz едва стемнело.
Играли по-крупному. Фортуна и в этот раз не оставила его своей милостью за карточным столом. Забыты были и выпивка, и девицы, которые, жеманно хихикая, пытались привлечь внимание господ. Одна из них, совсем еще юная, что, впрочем, с трудом можно было разглядеть под густым слоем краски, едва ли не повисла на его плечах. Князь мрачно усмехнулся, глядя на своего визави: Нику хорошо был известен этот трюк, распространенный среди нечистых на руку игроков. Достав из кармана крупную купюру и сунув ее за низкий корсаж проститутки, Елецкий сделал ей знак рукой удалиться. Нехотя жрица любви повиновалась и, шурша шелком весьма короткого платья, открывающего стройные лодыжки, отошла от него. Только после этого Николай осмелился взглянуть на карты, что в этот раз выпали ему. Два туза.
- Еще, Ваше сиятельство? – спросил сдающий.
Ник отрицательно покачал головой с каменным выражением лица.
- Вскрываемся, господа.
Елецкий положил карты на стол последним, вызвав разочарованный вздох остальных игроков.
- Откройте секрет, Николай Сергеевич: сколько я себя помню, за карточным столом Вы никогда не проигрываете. Не иначе, как сделку с нечистым заключили? – шутливо бросил один из присутствующих.
- Случалось и проигрывать, - усмехнулся Елецкий. – Во всем надо знать меру, господа.
Собрав свой выигрыш, Елецкий откланялся. Выйдя на улицу, он вдохнул полной грудью, был конца октября, и по утрам уже подмораживало. Светало. Дождавшись, когда откроется лавка ростовщика, князь выкупил бриллиантовый гарнитур, что дарил жене на годовщину свадьбы, и отправился домой.
Натали завтракала, когда Ник появился на пороге столовой. Она всю ночь не сомкнула глаз, прислушиваясь к каждому звуку, то проваливаясь в дрему, то просыпаясь от того, что показалось, будто хлопнула входная дверь или раздался звук знакомых шагов по паркету. Поднявшись из-за стола, Натали остановилась около него, с тревогой вглядываясь в его лицо. Где он был? Почему ничего не сказал ей, уйдя из дома на всю ночь? Но запах табака и дешевых духов, исходящий от его одежды, не оставлял сомнений в том, где он провел эту ночь. Эмоции быстро сменялись на ее лице. Выражение тревоги быстро исчезло, сменившись обидой и отвращением. Как он мог?! После того, что было между ними, после того, как был так нежен с ней утром?! Рука сама взметнулась к его лицу, оставив на щеке четкий отпечаток ее ладони. Достав из кармана бархатный мешочек с бриллиантовым гарнитуром, Николай бросил его на стол и, ни слова не сказав, вышел из столовой.
Громко хлопнула дверь в прихожей. Наташа дрожащими руками развязала туго затянутую тесемку и вытряхнула на стол сверкающие в ярком утреннем свете камни. Сердце перевернулось в груди и защемило. Боже! Как же она ошиблась! Ей и в голову не могло прийти, что он всю ночь провел за карточным столом, чтобы выкупить эти чертовы камни, и, тяжело опустившись на стул, Натали разрыдалась, стиснул ладонями виски. Если бы она только могла, то тотчас догнала бы его и просила бы о прощении, что так низко подумала о нем. Но едва ли она сможет догадаться о том, где его искать теперь.
А Елецкий, подняв воротник, быстрым шагом шагал по улице, вдоль Набережной. Ноги сами принеси в особняк на Мойке. Дворецкий Гурьевых, казалось, был совершенно не удивлен столь раннему визиту. Впустив князя в дом и проводив в гостиную, он поспешил доложить Павлу Георгиевичу, который уже изволил подняться и собирался на прогулку верхом, о приходе гостя. Спустя несколько минут Поль вошел в комнату и застал Елецкого спящим в кресле.
- Ник, - тихо позвал он.
Николай с трудом открыл глаза.
- Дружище, - улыбнулся он. – Если бы ты знал, как я чертовски устал!
- Я вижу, - усмехнулся Гурьев. – Оставим все расспросы на потом. Позволь проводить тебя в спальню – кресло, по моему мнению, не самая удобная мебель для сна.
С того самого дня между супругами Елецкими пробежала черная кошка. Наталья никак не могла найти в себе сил попросить прощения, а Николай ее просто не замечал. Вернувшись домой, он велел перенести его вещи в кабинет. Отныне он со своей супругой встречался только за столом во время завтрака и обеда, ужинать же он предпочитал не дома. Елецкий вновь стал завсегдатаем светских гостиных, и все чаще его стали видеть в игровых за карточным столом.
Ник осознавал, что ведет себя как мальчишка, продолжая лелеять обиду вместо того, чтобы объясниться с женой. Но чем больше проходило времени, тем труднее становилось сделать первый шаг к примирению. Более всего его обидело то, что Натали заочно обвинила его во всех смертных грехах, не задав ему ни единого вопроса о том, где он провел ночь.
С началом ноября в Петербурге грянула череда балов и маскарадов, ознаменовавших собой открытие столичного сезона. Супруги Елецкие всюду появлялись вместе, и на людях Ник с женой был неизменно вежлив и предупредителен. Несколько раз опустошив карманы любителей карточной игры, Николай вполне мог позволить себе некоторые излишества. Но как только они возвращались домой, он все также неизменно вежливо пожелав ей спокойной ночи, исчезал в кабинете.
Наташа совсем извелась. Она не знала, как ей подступиться к нему. Ее воображение рисовало ей план один рискованней другого. В один такой вечер, или, вернее было бы сказать, ночь, после маскарада в Зимнем, она решилась. Надев самое соблазнительное ночное одеяние, представлявшее собой практически прозрачную сорочку на тонких бретелях, Натали без стука вошла в его комнату. Ник не спал. Скинув вицмундир, Елецкий замер около окна. Обернувшись на звук открывшейся двери, Ник в немом вопросе вздернул бровь. Понимая, что он не собирается облегчить ей задачу, Наташа робко шагнула ему навстречу.
- Ники, - тонкие руки обвили его шею, - я соскучилась по Вам. Просите меня… Мне невыносима такая жизнь. Я не могу больше так…
- О чем Вы, Натали? – с деланным удивлением спросил он.
Вздохнув, Наташа подняла глаза. Пламя единственной свечи отражалось в его темных зрачках.
- Я люблю Вас, и мне очень больно от того, что мы с Вами стали так далеки друг от друга, - прошептала она прерывающимся голосом. Слезы блеснули в голубых глазах.
Николай обнял тонкую талию, наклонил голову и коснулся поцелуем полуоткрытых губ. Подхватив ее на руки, опустил на постель. После, когда она уснула, утомленная бурными ласками, Елецкий поднялся с постели. Бесшумно ступая босиком по толстому ворсу ковра, вышел из комнаты, прихватив с собой трубку, что лежала на столе. К этой дурной привычке он пристрастился совсем недавно. Открыв окно в гостиной, прикурил и, задумавшись, уставился невидящим взглядом на окна дома напротив. Когда-то в этом доме снимал апартаменты граф Войницкий. Мог ли он хоть на минуту представить себе, каким образом злодейка судьба переплетет их судьбы? Даже в самом страшном сне он не представлял себе, что красавец поляк станет мужем его любимой женщины. Ник тяжело вздохнул, вытряхнул пепел из трубки. То, что произошло этой ночью в его постели между ним и Натальей, было скорее из жалости: больно было смотреть на ее слезы, на отчаяние, застывшее в голубых глазах. Тяжелее всего было осознавать, что он обречен на такую жизнь. Видит Бог, он пытался, - пытался забыть о Катерине, пытался стать для Натали заботливым, нежным супругом, но, однако, нет между ними доверия. Разве ж можно надеяться на счастье, когда всякий раз она ищет в его поступках какой-то подвох или скрытый смысл, когда готова поверить в самое худшее, не попытавшись даже поговорить с ним?
