II
Если со 2-й половины XV в. под влиянием совершавшихся событий наша духовная литература несколько оживилась и как бы усилилась, все же она не произвела ничего нового и особенного. Послания и жития святых с похвальными Словами им писались у нас и прежде, хотя не в таком количестве, и иногда писались не только не хуже, а даже лучше, чем теперь. Эти же роды словесных произведений, особенно жития, оставались у нас господствующими и в последующее время, в продолжение почти всего XVI в. Появление в Русской Церкви ереси жидовствующих подействовало на нашу литературу гораздо глубже, нежели все другие события времени, и вызвало в ней труды новые, небывалые, нимало не изменяя и не затрудняя и ее обычного, прежде установившегося течения.
Геннадий, архиепископ Новгородский (с конца 1485 г.), первый восстал против этой ереси, существовавшей и распространявшейся в Новгороде и Москве уже около пятнадцати лет. Он же первый пришел потом к убеждению, что для успешной борьбы с нею, кроме внешнего преследования еретиков, необходимо еще действовать тем духовным оружием, каким действовали они. А жидовствующие для распространения своего лжеучения между русскими пользовались преимущественно священными книгами Ветхого Завета, между тем как у православных, даже у него самого, владыки Великого Новгорода, не оказалось этих книг... И вот Геннадий решился добыть себе нужные книги и в феврале 1489 г., между прочим, писал к Ростовскому архиепископу Иоасафу: "Да есть ли у вас в Кирилове, или Фарафонтове (Ферапонтове), или на Каменном книги: Селивестр, папа Римскый, да Афанасий Александрийскый, да Слово Козмы прозвитера на появльшуюся ересь - на богумилы, да послания Фотея патриарха ко князю Борису болгарскому, да Пророчьство, да Бытья, да Царство, да Притчи, да Менандр, да Иисус Сирахов, да Логика, да Дионисий Ареопагит? Занеже те книги у еретиков есть". Из этих слов можно догадываться, что книги Ветхого Завета, какие имели у себя жидовствующие, были, подобно всем другим, здесь исчисленным, в славянском или русском переводе, хотя книги эти, как замечает Геннадий в том же послании к Иоасафу, были извращены по переводам древних иудействовавших еретиков: Аквилы, Симмаха и Феодоциона. Не знаем, отыскались ли для Геннадия в монастырях Ростовской епархии те книги, о которых он спрашивал; но только он остался непоколебимым в своем намерении, и плодом его пастырских усилий было собрание в один состав всех книг Священного Писания Ветхого и Нового Завета в славянском переводе - событие величайшей важности, составляющее эпоху в истории нашей Церкви и в особенности нашей духовной литературы. Ибо только теперь та и другая, благодаря ревности архиепископа Геннадия, обогатились полным списком Божественной книги, т. е. Библии. Что мы видели у себя доселе? Несомненно, что еще в IX в. славянские апостолы Кирилл и Мефодий перевели на славянский язык с греческого все книги Священного Писания, кроме Маккавейских, и что по обращении России к христианству книги эти перенесены были и к нам и употреблялись у нас еще в XI в., судя по литературным памятникам того времени. Есть даже свидетельство, что во 2-й половине XI в. у нас известны были все книги Ветхого Завета, хотя свидетельство довольно позднее и потому не довольно решительное. Но чтобы все эти книги существовали тогда у нас в одном составе, вместе с книгами Нового Завета, чтобы все эти книги переписывались вместе и употреблялись у нас в последующие века - на это нет никаких доказательств. Напротив, известно, что у нас постоянно переписывались только те священные книги, которые считались необходимыми для богослужения и для домашнего чтения, именно: из ветхозаветных - Псалтирь с несколькими чтениями из других книг, или паремиями, а из новозаветных - Евангелие и Апостол. Прочие же книги списывались лишь изредка и отдельно одна от другой или по нескольку вместе, и притом некоторые списывались и употреблялись в одном тексте без толкований (например, Пятокнижие), другие - с краткими толкованиями (шестнадцать пророков). А некоторых книг (например, Ездры, Товии, Юдифи) мы вовсе не встречаем у себя и следов. Наконец, от XV в. дошел до нас сборник, заключающий в себе даже значительное число библейских книг без разделения их на главы и писанный несомненно до появления Библии Геннадиевой, хотя, быть может, незадолго. Тут находятся книги: Моисея - все пять, Иисуса Навина, Судей, Руфи, Царств - все четыре, Есфири - до 3-го стиха 10 главы, Песнь Песней - сначала с толкованием Филона Карпафийского, а далее в одном тексте без толкований, Екклесиаст, Притчей - до 5-го стиха 24 главы, притом с пропусками, и Апокалипсис с толкованием Андрея Кесарийского. Но очевидно, что в этом сборнике недостает еще более двух третей библейских книг: нет в нем всех книг новозаветных, кроме одного Апокалипсиса, а из ветхозаветных нет книг: Паралипоменон - двух, Ездры - трех, Неемии, Товита, Иудифи, Иова, Псалтири, Премудрости Соломоновой, Премудрости Сираховой; нет всех шестнадцати книг пророческих и трех книг Маккавейских. С другой стороны, в этом сборнике содержатся не одни книги библейские, а вместе с ними и даже между ними помещены и многие другие писания, например житие Александра Македонского, выписки из хронографов, из Патерика, Слово святого Златоуста, устав об избрании епископов и др. Знак, что у составителя сборника вовсе не было мысли отделить библейские книги от всех писаний человеческих и составить из этих книг один священный кодекс. Библия архиепископа Геннадия представляет у нас первый опыт такого отделения библейских книг и такого соединения всех их в один священный кодекс.
Книги, вошедшие в состав этой Библии, по отношению к переводу и тексту разделяются на несколько классов. Первый класс: Пятокнижие Моисеево и Псалтирь помещены здесь в древнейшем, может быть первоначальном, кирилло-мефодиевском переводе, а книги Иисуса Навина, Судей, Руфь, четыре Царств, Притчей, Екклесиаст и Премудрости Иисуса, сына Сирахова, - в переводе, хотя также носящем следы древности, но менее или более измененном и поновленном. Можно думать, что все эти книги в таких именно переводах и найдены архиепископом Геннадием. Второй класс: книги - Иова, Песнь Песней, шестнадцать пророческих и Апокалипсис извлечены из толкований на эти книги, заключавших в себе и самый текст их, и именно: книга Иова - из толкования на нее Олимпиодора Александрийского, в переводе древнем (толкование это известно ныне в списке 1394 г.); Песнь Песней - из толкования на нее Филона Карпафийского, в переводе также древнем (известно ныне по списку XIV в.); шестнадцать книг пророческих, кроме нескольких глав (гл. 1 - 25 и 46 - 51), книги пророка Иеремии - из толкования на пророков по списку попа Упиря, 1047 г., в переводе древнейшем, вероятно первоначальном; наконец, Апокалипсис - из толкования на него Андрея Кесарийского, которое известно по спискам XIII и XIV вв., в переводе древнем. Следует предположить, что Геннадий или не нашел всех этих книг в одном тексте, без толкований, или если какие-либо и нашел в одном тексте, то почему-либо предпочел этому тексту другой, извлеченный из толкований на них. Третий класс: все Евангелия, Деяния и Послания апостольские помещены здесь в переводе не древнем, но исправленном и очень близком к нынешнему печатному тексту, вероятно, в том самом, в каком тогда у нас употреблялись. Геннадий, конечно, счел излишним отыскивать древнейшие списки новозаветных книг в славянском переводе, неоспоримо существовавшие, имея под руками готовые списки общеупотребительные. Четвертый, и последний, класс: тогда как все доселе исчисленные книги первых трех классов помещены в Библии Геннадиевой в переводе с греческого, две книги Паралипоменон, три Ездры, книги Товии, Юдифи, Премудрости Соломоновой, до тридцати глав книги пророка Иеремии (гл. 1 - 25 и 46 - 51), которых ни текста, ни толкования нет в Упиревом списке толкования на пророков, и две книги Маккавейские переведены с латинской Вулгаты, и, надобно заметить, переведены не довольно искусно, без достаточного знания как латинского, так и русского языка, а книга Есфирь в первой своей части (гл. 1 - 9), существующей и на еврейском языке, переведена с еврейского, во второй же части (гл. 10 - 11), известной только на греческом языке и в переводе латинском, переведена с Вулгаты, - и все переведены не прежде как во 2-й половине XV в. Видно, Геннадий не мог найти этих книг в прежнем переводе с греческого, или они в этом переводе были у нас уже затеряны. И мало того что некоторые книги переведены с латинской Вулгаты для Библии Геннадиевой, в этой последней и распорядок всех священных книг и разделение их на главы сделаны по Вулгате и согласно с Вулгатою, а равно и предварительные сказания о священных книгах, или предисловия к ним, заимствованы в переводе из той же Вулгаты и отчасти даже из немецкой Библии, которые обе существовали уже тогда в печати.
Причина, почему несколько книг для Библии Геннадиевой переведено с латинского, а не с греческого, как следовало бы ожидать, и почему вообще в этом деле за главное руководство принята была Вулгата, а не греческая Библия, всего скорее могла заключаться в том, что Геннадий не отыскал ни списка греческой Библии, ни, главное, переводчиков с греческого языка, между тем как и латинская Библия, уже печатная, и переводчики с латинского нашлись. Таков был именно пресвитер Вениамин, "родом словенин, а верою латинянин", монах доминиканского монастыря, знавший латинский язык, и отчасти греческий, и фряжский. Этот Вениамин несомненно перевел Маккавейские книги по повелению Геннадия в 1493 г., как свидетельствует современная запись. А сравнение перевода Маккавейских книг с переводом всех прочих книг, переведенных с латинского для Библии Геннадиевой, удостоверяет, что переводчик всех их был один и тот же, следовательно, пресвитер Вениамин, которого потому едва ли не должно признать главным лицом, трудившимся при составлении Библии Геннадиевой. В числе помощников его мог находиться Димитрий Герасимов, человек, близкий архиепископу Геннадию и знавший языки латинский и немецкий; по крайней мере, замечательно, что некоторые латинские слова в переводах, действительно принадлежащих Димитрию, переводятся точно так же произвольно и неправильно, как они переведены с Вулгаты в Библии Геннадиевой; и известно, что опущенное в этой Библии подробное оглавление книги псалмов было заменено впоследствии надписаниями псалмов, переведенными с немецкого языка Димитрием Герасимовым в 1502 г.
