— Оставь, как есть, — дрожал Федя, пытаясь вправить член в резинку.
— Хорошо-о-о, — простонала Чижуля.
* * *
СМС от Анны:
Прорвало канализацию.
Дублин. Дубль два.
— Откуда она знает про Дублин?
— Понятия не имею. Спросить?
— Еще чего! Вызывай сантехника. Того самого, который принес в ее дом мои чемоданы.
Арон не стал спрашивать, откуда Шуля знает про того самого сантехника. Он листал вотсаповские сообщения жены — стекольщик, компьютерный мастер… Никакого сантехника.
Анна не отвечала ни на звонки, ни на сообщения. Очередной срыв на пустом месте. Жене и в виде СМС лучше на глаза не показываться.
— Поведу, — сказала Шуля, отбирая у Арона ключ от машины. — У нее говно всплыло, а у тебя руки дрожат.
С сантехником сосед с Митуделы выручил, но куда подевалась Анна?
— Не накручивай себя, — сказала Шуля. — Найди в моем телефоне плейлист, ткни пальцем в «Каролан».
Звуки ирландской арфы заполнили салон. Позади оставались Мертвое море, арабский базар с кадками и гипсовыми оленятами, поселения бедуинов, отметка минус четыреста над уровнем океана приближалась к нулевой; на нуле будет стоять живой одногорбый верблюд, привязанный к колышку, за ним все круто пойдет в плюс, и на подъезде к Иерусалиму, с наивысшей плюсовой точки, взору откроется белая свеча — церковь Вознесения, где ее однажды крупно ограбили.
Абиссиния
Перед дверью Анны стоял рассеянный сантехник, обмотанный тросом.
— В звонок звонил, вам звонил…
Арон открыл дверь. Жуткая вонь.
Анны не было. У компьютера лежал LG.
Явилась управдомша, сказала, что засор произошел у всех, кто пользуется данным стояком, что она вызвала мастера, о чем сообщила жилице, но та ушла, не оставив ключей.
* * *
Сантехник работал (справится, пошлет СМС), Арон прочесывал местность. Монастырь Креста, оливковая роща, площадка скаутов, ныне пустующая, от нее дорога по красивой таинственной улице, выводящей на улицу Бурла, оттуда к Ботаническому саду. Идти было легко, влажный воздух Мертвого моря сменился на высокогорный, в супере очередь на вход была небольшой, все в масках, всем измеряют температуру. Вышел он оттуда с освежителем воздуха, сэндвичем и кока-колой, так что обратный путь показался даже приятным. Тревожные мысли (покончила с собой, Шуля, развод с женой) отступали по мере поедания сэндвича (она дома, хотя этого быть не может, ответила бы на СМС, вышла на проветраж, раздумывает, что писать дальше) — в конце концов, найдется она или не найдется, вернется или не вернется, от него никак не зависит.
Додерклин и иже с ними
— Пройдись тряпкой, залей очко жидкостью — и полный вперед, — сказал сантехник, наматывая трос на плечо.
Наличных при себе не было. Арон выписал чек и принялся за уборку. Видела бы его жена… Он позвонил ей — опять задерживается. Она сказала, что уже привыкла к этому и думает, как строить новую жизнь. Кандидатура есть. Рои нравится.
Что ж, — думал Арон, выжимая в ведро тряпку, — он виноват, но и пандемия тут играет не последнюю роль. Семейные отношения или укрепляются, или рушатся, так было и в концлагере. В ажитации люди рвались из пут навстречу настоящему чувству. Скорее всего, он никого не любит. Кроме сына. Йоэль женщина разумная, но и на нее временами находит. В крайнем случае переедет к Анне, если она, конечно, вернется.
Первый шаг к семейной жизни сделан, в уборной вымыт пол и оттерт от грязи унитаз. В качестве шаманского обряда осталось пройтись специальной салфеткой по компьютерному экрану, вызвать к жизни героев, те выкликнут Анну…
«В ряды стахановцев!
Фрезеровщик-комсомолец Додерклин на заводе „Электрик“ дает 180 проц. плана ежедневно. Не отстает от него беспартийный товарищ Полозов. Тт. Шпунт, Плиткин и Солодов из цеха СМА объявили себя стахановцами и ежедневно перевыполняют программу в 1½—2 раза. На собрании комсомольской группы в цехе ЦСМ три комсомольца — Петров, Уланов и Лобанов — приняли на себя стахановские обязательства. Мастер-комсомолец Папенков обязался создать все условия для повышения производительности труда и увеличения выпуска продукции. Э. Канева».
* * *
Додерклин, Плиткин и Шпунт колотили кулаками в дверь.
Арон открыл.
— Надень маску и отойди на два метра, — велел молодой эфиоп в полицейской форме. За его спиной стояла Анна.
Арон выполнил указание, и полицейский переступил порог квартиры.
— Кто эта женщина и кем ты ей приходишься? Гражданка была поймана без маски, без паспорта и без фамилии.
— И без телефона, — дополнила Анна по-русски. — Вышла продышаться, увезли
