Наш лозунг теперь должен быть: долой Гоминьдан (правый и левый), долой какие бы то ни было фикции (вроде ставок на жен Сунь Ятсена, «левого» Евгения Чена и т. п.), да здравствуют Советы рабочих и крестьянских депутатов.
Кто должен организовать эти Советы?
Киткомпартия плюс профсоюзы плюс крестьянские союзы — причем, разумеется, руководящую роль мы должны стараться завоевать для киткомпартии, которая прежде всего должна опираться на профсоюзы.
Социальное содержание этого лозунга: диктатура пролетариата и крестьянства.
Конечно, когда это будет осуществлено, перерастание в Китае пойдет быстро. За это ручаются все предыдущие перипетии борьбы в Китае и все международное положение. Тогда мы должны будем выдвинуть лозунг диктатуры пролетариата.
Сталина и Бухарина мы должны обвинить теперь за то, что они совсем еще недавно (12 и 17 сентября 1927 г.) продолжали давать «лозунг» ориентации на левый Гоминьдан. Мы должны напасть на них за то, что они вновь ставят ставку на фикции вроде жены Сунь Ятсена и опять заигрывают с господами вроде Евгения Чена, которые ничем существенным не отличаются от Чан Кайши и Ван Цзинвея. Мы должны напасть на них за то, что до сих пор, как передают, наши советники сидят еще в армиях Фен Юйсяна. Мы должны разоблачить их за то, что до сих пор Коминтерн не создал полной ясности в вопросе о том, принадлежит ли Гоминьдан к Коминтерну или нет. Но главное наше обвинение: куда девался лозунг Советов, выдвинутый Сталиным и Бухариным на пару дней и затем основательно забытый?
Если Е Тин и Хэ Лун действительно связаны с нами и действительно слушаются наших советов, то почему им не преддожили сейчас же приступить к организации Советов там, где власть принадлежит отрядам Е Тина и Хэ Луна?
Последняя передовица «Правды» защищает ту мысль, что к организации Советов следует приступить лишь тогда, когда войска Е Тина и Хэ Луна очутятся в рабочем районе. Другими словами, организация Советов вновь откладывается «на потом».
Когда рабочие Шанхая владели Шанхаем (весною 1927 г.), т. е. владели китайским Петроградом, тогда Сталин и Бухарин запретили шанхайским пролетариям приступать к организации Советов и предложили им сдать без боя Шанхай «нашему» генералу Чан Кайши. А теперь гениальные стратеги Сталин и Бухарин высказываются за организацию Советов тогда, когда в наших руках находится только маленький центр Сва-тоу, но откладывают осуществление этого дела «на потом», когда мы будем в Шанхае. Им и невдомек, что мы никогда не будем вновь в Шанхае, если не приступим, наконец, к организации Советов не на словах, а на деле.
Мы должны напасть на Сталина и Бухарина за то, что ничего не делается для действительного спасения киткомпартии, как большевистской организации, что ее вновь продолжают сбивать на блоки с «левым» Гоминьданом, что ей не помогают вернуть себе базу в рабочих центрах, где только и может возродиться коммунистическая партия после такого тяжелого разгрома.
Мы, оппозиционеры, находимся в таком положении, когда не можем точно знать, что представляют собою в действительности отряды Е Тина и Хэ Луна. Но официальные учреждения ВКП и Коминтерна могут это знать и обязаны это знать. От них мы должны потребовать точного и ясного ответа на этот счет. Нельзя позволить им придерживаться трусливой политики полуподдержки Е Тина и Хэ Луна. Обжегшись на молоке, они дуют на воду. Обжегшись на Чан Кайши и Фен Юйсяне, они не говорят теперь прямо китайским рабочим (да и рабочим других стран), являются ли отряды Е Тина и Хэ Луна нашими или не нашими, заслуживают ли они поддержки рабочих и крестьян или нет. На все эти вопросы мы должны требовать ясного и категорического ответа.
Но ни в коем случае нельзя нам сейчас выдвинуть лозунг диктатуры пролетариата в Китае.
Г. Зиновьев
6 октября 1927 г.
Л. Троцкий:
В политбюро ЦК ВКП(б)
(для всех членов и кандидатов ЦК и ЦКК)
Л. Троцкий:
Переговоры с Францией и вопрос о признании долгов
1. Платформа большевиков-ленинцев (оппозиции) гласит:
«В кругах руководящего большинства, под влиянием англо-русского разрыва и других трудностей, международных и внутренних, ныне вынашивается такой примерно план: 1) признать долги; 2) более или менее ликвидировать монополию внешней торговли; 3) уйти из Китая... 4) внутри страны — правый «маневр», т. е. еще некоторое расширение нэпа. Этой ценой надеются уничтожить опасность войны, улучшить между народное положение СССР и устранить (или ослабить) внутренние трудности» (ее. 68—69) .
Платформа не говорит, что этот план сознательно усвоен и последовательно проводится Центральным комитетом. Если бы дело обстояло так, то это означало бы, что оппозиция упустила момент для своевременного предупреждения партии об угрожающей опасности. На самом деле этого еще нет. Капитулянтские тенденции по отношению к мировой буржуазии лишь вынашиваются в известных кругах руководящего большинства. Примером может служить, например, недавняя речь Чичерина на августовском Объединенном пленуме. Как всегда в таких случаях бывает, центристские элементы до поры до времени сопротивляются нажиму справа, чтобы затем — в той или другой мере -капитулировать перед ним. Эта опасность грозит и сейчас. Она проявляется и в политике Политбюро по отношению к Франции.
2. Попытка Сталина отмахнуться и в этом вопросе ссылками на то, что критика со стороны оппозиции «помогает» будто бы французской буржуазии, представляет собою по существу наиболее яркое выражение капитулянстских настроений. «Не смейте критиковать мою склонность к излишним уступкам, иначе услышит буржуазия и начнет нажимать на меня еще более». «Не смейте критиковать мою политику в Китае, иначе английская буржуазия услышит и рассердится». Сталин прячется здесь за спину буржуазии, чтобы заткнуть рот партии. Но вопрос о сопротивлении домогательствам буржуазии, в том числе французской, совсем не разрешается для нас устойчивостью или неустойчивостью Сталина в переговорах. Дело идет о силе сопротивления партии и трудящихся масс. Вот почему не молчать надо о колебаниях верхушки, которая хочет подменить собою партию и государство, а открыто предупреждать об этих колебаниях и надвигающихся новых ошибках.
3. Вопрос о признании долгов царской России относится к числу важнейших вопросов тактики пролетарской диктатуры. Надо различать при этом вопрос о формальном или фактическом признании всех старых долгов, т. е. об открытом или замаскированном отказе от декрета 28 января 1918г. (аннулирование долгов царского и Временного правительства) и отдельные соглашения по поводу долгов чисто делового характера, т. е. предусматривающие взаимную выгоду.
4. Не может быть и речи о принципиальном признании долгов царской монархии. Аннулирование этих долгов было одним из важнейших завоеваний Октябрьской революции. Это аннулирование дало возможность на основе внутренних средств достигнуть нынешнего уровня хозяйственного развития. Признание долгов явилось бы сокрушительным ударом для социалистического строительства и пролетарской диктатуры, так как неизбежно повело бы к резкому ухудшению материального положения рабочих и трудящихся вообще, к еще большей задержке и без того медленной индустриализации, к угрожающему росту силы иностранного капитала в хозяйстве нашей страны. Все это означало бы, при наличии прочих трудностей, удушение социалистической революции в близком будущем и закабаление нашей страны иностранным капиталом. Экономическое поражение рабочего государства стало бы одним из важнейших факторов капиталистической стабилизации.
5. Допустимы, однако, отдельные практические соглашения по поводу долгов, основанные на взаимной выгоде. Оставаясь целиком на почве декрета от 28 января 1918 года, можно признать известную строго ограниченную часть старых долгов при условии предоставления нам взамен этого соответственных выгод, экономических и политических, в виде новых кредитов или отказа от участия в военном блоке против нас и пр. и т. п.
При громадной, однако, важности и ответственности таких частных соглашений необходимо с полной ясностью разобрать обстановку и условия каждого такого соглашения.
Весной и летом прошлого (1926) года велись переговоры о частичном признании с нашей стороны долгов в обмен за предоставление нам Францией новых кредитов. Положение наше в этих переговорах было достаточно благоприятное. Франция не оправилась еще от последствий инфляции. Англия была парализована стачкой горняков. В Китае начался Северный поход. В ожидании хорошего урожая Советский Союз повышал темп хозяйственного строительства. Теснимое своими противоречиями с Англией и обострявшимися сербско-итальянскими конфликтами из-за Албании, французское правительство хотело соглашения и торопило нас. Поскольку Политбюро ставило ставку на французскую карту, оно могло в этот момент достигнуть соглашения на наиболее для нас выгодных условиях.
