– в гостях у друга, декабриста М.М. Нарышкина. В 1922 году в здании открылся Дом Ученых – место общественной деятельности и отдыха служителей науки. Здесь размещалась и Центральная комиссия по улучшению быта ученых при СНК РСФСР, образованная по инициативе М. Горького. Задачей ЦЕКУБУ (Есенин был в ней зарегистрирован) являлась, в том числе и выдача академических пайков – ежемесячного натурального пособия – ученым и творческой интеллигенции. Уютная атмосфера особняка привлекала сюда посетителей. 25 октября 1923 года на литературном четверге Дома Ученых состоялся вечер крестьянских поэтов – Сергея Есенина, Николая Клюева и Алексея Ганина. Ганин читал поэму «Памяти деда», Клюев – «Песни на крови», Есенин – «Москву кабацкую». О вечере упоминают в мемуарах П. Зайцев, С. Фомин, В. Пяст. Есенин читал с неизменным успехом, но главное, что произошло на этом вечере, отметил В. Пяст: «Не стихи, вообще, запечатлелись в моей памяти ярче всего из того вечера, нет, – а его импровизированная речь, с которой он неожиданно обратился к «ученой» (в большинстве) публике. Речь вот какая, настолько неожиданная, насколько приятно прозвучавшая моему слуху. Речь о Блоке.
«Блок, – говорил молодой поэт<…> был – и остался, покойный, – главным и старшим, наиболее дорогим и высоким, что только есть на свете. <…> Мне мои товарищи были раньше дороги. Но тогда, когда они осмелились после смерти Блока объявить скандальный вечер его памяти, я с ними разошелся.<…> Имажинизм ими был опозорен.<…> Как можно было осмелиться поднять руку на Блока, на лучшего русского поэта за последние сто лет!» Вот смысл и стиль застенчивой, обрывистой, неожиданной (не связанной ничем с программою вечера) речи Сережи Есенина. Чувствуя ее искренность, я полюбил молодого поэта с тех пор. Она прозвучала в унисон с опубликованною мною весной 1922 года в журнале «Жизнь искусства» статьею «Кунсткамера», где я отплевывался, так сказать, от московских поэтов гуртом за тот исключительно гнусный вечер «Чистосердечно о Блоке!», – афиши о котором висели тогда на улицах Москвы». Скорее всего и сами участники скандального вечера предпочли поскорее забыть о нем. В дневнике Андрея Белого есть воспоминания, с чужих слов, о двух вечерах памяти Александра Блока, скончавшегося 7 августа 1921 года. На первом выступал Есенин. Он припомнил слова Блока о Кремле: «Кремль разрушить нельзя: он – во мне и в вас; он вечен; а о бренных формах я не говорю». То же сказал и Есенин о Блоке, сравнив его с Кремлем. Второй вечер (21 августа 1921 года) прошел без участия Есенина. На нем имажинисты назвали поэзию Блока «бордельной мистикой», прозвучало «Слово о дохлом поэте».
Пречистенка, дом 16
Ресторан Дома ученых на Пречистенке
Интерьер Дома ученых
Кто его произнес – история умалчивает. Спустя два года, в роскошном особняке Дома Ученых, Есенин вдруг заговорил о том, что, видимо, давно не давало ему покоя …
Профсоюзная улица, дом 123А
В 1922 году советская власть впервые была обеспокоена повышенной смертностью от голода и тяжелых условий жизни в среде ученых и служителей муз. А ведь это были люди заслуженные, известные не только в своей стране, но и далеко за ее пределами! При Доме ученых (Пречистенка, 16) срочно был создан ЦЕКУБУ – Центральный комитет по улучшению быта ученых. Комитет постановил выдавать деятелям науки и искусства ежемесячное натуральное пособие, так называемый «академический паек». Весь контингент был поделен на категории, где высшей считалась пятая. Как поговаривал между собой этот контингент, в Кремле было немало противников «подкармливания»: некоторые ученые и творческие работники вызывали подозрения в контрреволюции. С той же благородной целью – улучшения быта – в том же 1922 году был открыт Санаторий «Узкое». Пусть вас не смущает адрес, вынесенный в заголовок: это в наши дни Битцевский лес – юго-западная часть Москвы, а в 20-е годы прошлого века Битца являлась Подмосковьем, дачным местом. Огромный, типично дворянский, тенистый парк с липовой аллеей, каскадом прудов и бывшим особняком графов Трубецких со старинной бильярдной, несколькими гостиными и роскошной мебелью подходил для отдыха, как нельзя лучше. Тогда же стала формироваться коллекция Санатория «Узкое», достойная самых лучших музеев, из вещей, оставленных прежними владельцами усадьбы, позже, еще из завещанной коллекции трофеев Второй мировой войны академика И.А. Морозова. Санаторий посещали А. Луначарский, В. Маяковский, К. Чуковский, Ф. Шаляпин, Б. Пастернак, два раза гостили здесь Надежда и Осип Мандельштам, бывал Бернард Шоу и многие другие известные люди. Из письма крестьянского поэта Пимена Карпова поэту Семену Фомину от 21 мая 1924 года: «Приходите или приезжайте к нам в «Узкое» в это воскресенье. Будет Есенин, будем все тут читать стихи». Ближайшее воскресенье в том году было 25 мая. В «Летописи жизни и творчества С.А. Есенина» помечено, что участие Есенина в мероприятии никак не подтверждается. Зато имя поэта упоминается во всех рекламных буклетах Санатория, который посещало такое огромное количество знаменитостей, что имя Есенина, упомянутое лишь в целях рекламы, важной роли не сыграет. Скорее всего выступление Есенина в Санатории «Узкое» запомнили отдыхающие и передавали из уст в уста. К тому же, администрацией велись книги учета, где оставляли свои автографы гости и отдыхающие.
Профсоюзная улица, дом 123А (фото из интернета)
Приглашение, исходящее от Пимена Карпова – «Приходите к нам» – указывает на то, что сам Карпов являлся отдыхающим Санатория «Узкое». Крестьянский поэт Пимен Карпов, старый друг Есенина, в том же 1922 году, после обыска в его комнате в общежитии поэтов на Тверском бульваре, 25, где он жил с А. Ширяевцем, был фактически выкинут из литературы и в последующие годы не печатался. Подрабатывал переводами. Умер в 1963 году. Одно из его самых сильных, провидческих стихотворений, написанных уже «в стол» – «История дурака». Вот несколько строк из него: «Рабы, своими мы руками// С убийцами и дураками// Россию вколотили в гроб».
«Никитинские субботники»
Творческие встречи на «Никитинских субботниках» продолжались, с небольшими перерывами, с 1912 по 1973 год. Евдоксия Федоровна Никитина, по первому браку – Богушевская, обладала женским обаянием, прекрасной памятью, но главным достоинством ее характера была гибкость, необходимая при общении с творческими людьми противоположных взглядов на искусство. «Вечера Богушевской», «Субботы Богушевских», «Литературные субботники» – так назывался литературный гимназический кружок, со временем преображенный в салон начинающих литераторов, встречи которых проходили в квартире супругов Е. Ф. и Н.В. Богушевских в
