— Власть меняет человека в любой стране, — согласился Иванов, — но о каких ошибках молодости ты говоришь?
— Помнишь о фотоальбоме Бэрона, который я тебе недавно показывал?
— Конечно, помню, но при чем тут альбом? — недоумевал Евгений Михайлович.
— Посмотри еще раз на фотографии, и ты поймешь, в чем дело, — многозначительно ответил Стив. — На них изображен и Филипп, и его кузен Дэвид, и вся наша веселая холостяцкая компания.
Иванов попытался припомнить содержание альбома, которому не придал в первый раз особого значения. Некоторые снимки в нем были весьма сомнительного, мягко говоря, свойства — с обилием голых тел обоих полов на фотографиях.
Стив протянул Жене тот альбом и стал давать разъяснения. Это Энтони Бошан — муж дочери сэра Уинстона Черчилля Сары, а это Артур Кристиансен — главный редактор «Дейли экспресс». Ну а здесь принц Филипп и его кузен Дэвид, а это Николь, а на этом снимке еще одна девица, кажется, Мэгги…
— Симпатичные были девочки, — с грустью в голосе выговорил Уард и отправился варить кофе, опрометчиво или же намеренно оставив у гостя на руках свой альбом.
Только теперь Иванов понял, что за фотографии хранились в этой коллекции!
— Как же я сразу не сообразил! — возмущался своей недальновидностью Евгений Михайлович. — Решил, что это дешевая порнография, и только. А здесь целый вагон компромата.
О краже снимков не могло быть и речи, поэтому Евгений Михайлович достал из-под галстука «Минокс» и довольно быстро переснял несколько наиболее скандальных фотографий из альбома.
В комнату вернулся Стив с чашечками дымящегося свежезаваренного кофе.
— Ты всем показываешь этот альбом? — многозначительно спросил его Иванов.
Уард взглянул на друга и, лукаво улыбаясь, ответил вопросом на вопрос:
— А ты как думаешь?
— Думаю, ты не стал бы выставлять этот альбом на показ всем и каждому. Ведь эти снимки — бомба для Виндзоров.
— Наконец-то до тебя дошло, — сказал Стив. — А то я уже начал сомневаться в твоей вменяемости. Когда я в первый раз показал тебе альбом Бэрона, ты и глазом не моргнул. Ну да ладно, пей лучше кофе, пока он не остыл.
Иванов сделал глоток-другой и, не скрывая своей обеспокоенности, заметил:
— Ты бы припрятал этот чертов альбом подальше от чужих глаз. С ним хлопот не оберешься.
— Не волнуйся, Юджин, все будет о’кей.
Вспоминая через тридцать лет о той беседе, Иванов рассказал мне, что этот альбом достался доктору Уарду в 1956 году после смерти Бэрона и по его завещанию. В нескольких из тех фотографий, по мнению советского разведчика, была несомненная погибель репутации Виндзоров, если не больше.
Бэрон Нэйхум стал персоной нон грата для Дома Виндзоров в середине 50-х, когда желтая пресса подняла шумиху по поводу скандальных похождений принца Филиппа и его кузена Дэвида в компании королевского фотографа. Бэрон был отлучен от двора Ее Величества. Более того, Секретная служба всерьез занялась «творчеством» Бэрона. Ее, в первую очередь, интересовали дневники «Четверг-клуба» и порноколлекция фотографа с интимными снимками первых лиц королевства.
Смерть в 50 лет — всегда неожиданность. Особенно если речь идет об энергичном здоровом мужчине. Бэрон скончался преждевременно — ничто как будто не предвещало столь раннего ухода. Поэтому среди друзей и близких Бэрона получили хождение различные версии странной смерти придворного фотографа.
Ваш покорный слуга встречался с несколькими родственниками Стерлинга Генри Нэйхума во Франции и Великобритании, чтобы узнать какие-либо дополнительные подробности о жизни и смерти королевского фотографа. В 1994 году в Англии вышла историческая книга о царствовании римских императоров. В ней был обозначен новый взгляд на роль цезарей в истории Древнего Рима. И написал ее двоюродный племянник Бэрона, сын его сестры Рабы Нэйхум, известный британский писатель и издатель Энтони Блонд. Выход его новой книги совпал с завершением моей работы над «Апрелем 56-го», которая готовилась к изданию в Англии. Мы познакомились. Мистеру Блонду было уже 66 лет, значит, в год смерти Бэрона он отметил свое 28-летие. И не мог не интересоваться судьбой своего дяди.
— Мать поддерживала связь с братом. Они переписывались. Редко, но встречались. Она рассказывала мне о дяде, — вспоминал Энтони Блонд. — Ее беспокоила судьба брата.
— Разве успешная профессиональная карьера Бэрона могла внушать какие-то опасения? — спросил я.
— Видимо, могла. Мама говорила об испортившихся отношениях брата с королевской семьей. Ему фактически запретили встречаться с бывшими друзьями по «Четверг-клубу».
— Вы имеете в виду Филиппа и Дэвида?
— Совершенно верно.
— Но ведь Бэрон, насколько мне известно, не нарушал это негласное требование Ее Величества королевы Елизаветы II?
— Не нарушал, — уверенно заметил в ответ мистер Блонд. — Но он, насколько я знаю, не выполнил другое требование Дома Виндзоров. Бэрон отказался «передать в музей» дневник и фотоальбом клуба, что ему настойчиво предлагали сделать некоторые влиятельные люди.
— Это тот дневник и альбом, который после смерти Бэрона перешел по завещанию к доктору Стивену Уарду?
— Совершенно верно.
— Что стало причиной преждевременной смерти Бэрона? Он чем-либо болел?
— А почему вы спрашиваете?
— Он ничем не болел, с чему бы ему умирать в его возрасте?
— Мама тоже усматривала в смерти брата какую-то непонятную ей причину.
Из разговоров с другими родными и близкими Бэрона я понял, что его преждевременной кончиной были удивлены многие, но почти никто не мог представить себе, что бывшему королевскому фотографу могли по какой-то причине помочь раньше срока уйти из этой жизни.
Стив был самым близким другом Бэрона и знал о последних годах его жизни лучше других, но и доктор Уард в беседах с Ивановым, со слов последнего, никогда не говорил о возможном убийстве Бэрона. Фотограф упрямо не желал расставаться с компроматом на королевскую семью и упорно хранил дневник и альбом «Четверг-клуба» у себя. После его смерти Уард получил их от третьих лиц.
Не понимать взрывоопасной силы фотоколлекции Бэрона Стивен Уард не мог. Значит, вполне логично предположить, что он намеренно показывал Иванову компрометирующие королевскую семью фотографии. То есть он фактически предлагал советскому разведчику пустить их в дело.
Чем в действительности мотивировался такой экстраординарный шаг любимчика лондонского высшего света, остается загадкой. Версий же можно предложить массу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
