Проблема осложнялась тем, что в экзаменационном билете было три вопроса, и каждый из них относился к другому стратиграфическому периоду. Это значило, что практически на глазах у педагога надо было последовательно извлечь из разных карманов три листка и по очереди переписать их содержание. Дело это было не простое и отняло много времени. К тому же Валентин допустил ошибку. Он считал, что нормальный человек не может все это запомнить и если он перепишет все полностью, то педагог может заподозрить, что он «сдувал», поэтому он пропустил видовое название одной из форм фауны, решив сказать, что его он, к сожалению, позабыл.
— Как, вы забыли видовое название этой фауны! — воскликнула Гейвандова. — Вы так хорошо отвечали, но из-за этого я не могу вам поставить пятерку, я вынуждена задать вам дополнительный вопрос.
Валентин похолодел. Все шпаргалки в карманах перепутались. Чтобы ответить на дополнительный вопрос — написать название фауны еще для какого-то стратиграфического интервала — надо было извлечь их все, снова разложить по разным карманам, найти нужную, переписать и только после этого идти снова отвечать. Но он справился с этим.
— Вы слишком долго думали, мне придется задать вам еще один вопрос.
«Ну, нет, я этого не выдержу» — подумал Валентин.
— Вы знаете, — сказал он, — я вам отвечаю уже полтора часа. Я устал, у меня в голове уже все перепуталось. Ставьте сколько хотите, но еще одного дополнительного вопроса я не выдержу!
Гейваднова подумала, посмотрела на его несчастное лицо, поставила пятерку и отпустила Валентина.
А вот другая история. Валентин был в группе старостой. И хотя он, кроме одного описанного выше случая, шпаргалками не пользовался, он их передавал всем студентам группы, которые в этом нуждались. Преподававшая петрографию Надежда Ефимовна Гухман говорила:
— Валентин, у меня такое впечатление, что когда вы приходите на экзамен, на вашем костюме сто карманов и в каждом шпаргалка для кого-нибудь из ваших товарищей!
Но однажды на одном экзамене произошел случай другого рода. Валентин, как всегда, пошел отвечать первым. Экзамен принимала молодая женщина по фамилии Велиева. Она была ненамного старше студентов, которым преподавала. Она сказала:
— Я не сомневаюсь, что вы все знаете, поэтому не хочу даже вас спрашивать, тратить на это время. Давайте вашу зачетку, я поставлю вам пятерку.
— Нет, так дело не пойдет, — сказал Валентин, — так не интересно. На экзамене обязательно должен присутствовать риск. Давайте сделаем так: я вам буду рассказывать новые анекдоты. Если окажется, что какой-то из них вы знаете, то сразу меня остановите, и я начну рассказывать другой анекдот. Если сумею рассказать их пять, вы мне ставите пятерку, а если смогу рассказать меньшее количество, вы поставите столько, сколько найдется у меня для вас новых анекдотов.
Она согласилась. Валентин рассказывал анекдоты, она смеялась, поставила ему пятерку, и он вышел. В это время появился товарищ Валентина, Борис. Хотя он был студентом очного отделения, но ему приходилось работать, так как он уже был женат и имел ребенка. Надо было обеспечивать семью. Из-за этого он не высыпался, да и готовиться к экзаменам времени у него не оставалось. Борис сказал Валентину:
— Что делать, я ничего не знаю — выручай!
Когда Борис зашел отвечать и взял билет, Валентин предложил Велиевой:
— Ну что вы будете его спрашивать, терять время, давайте я вам расскажу еще пять новых анекдотов, и вы поставите ему соответствующую отметку.
— Даже если вы мне расскажите сотню новых анекдотов, я все равно больше тройки ему не поставлю!
— А я согласен на тройку, — жалобно сказал Борис, — ставьте!
Это не помешало Борису Берману после окончания института стать хорошим геологом и долгие годы проработать начальником большого геологического отдела в одной из Бакинских городских организаций.
Третий
На дворе был 1957 год. Класс «10а» заканчивал школу, вскоре должны были кончиться занятия, впереди были выпускные экзамены. Школы в те времена были сегрегированы, и в классе были одни мальчики. В программу десятых классов входил предмет «логика и психология». Однако, то ли из-за того, что не могли найти педагога, то ли еще по каким-то причинам, преподавание этого предмета началось только с третьей четверти.
В класс пришла очень молодая девушка-педагог по имени Сима Алексеевна, которую все остальные педагоги звали просто Симой. Так же называли ее за глаза и ученики. Она только окончила вуз, и это был ее первый опыт преподавания. Ей было всего 22 года и она была ненамного старше своих учеников, многим из которых было по 18–19 лет. Сима была яркой натуральной блондинкой, волосы она заплетала в косы, которые укладывала в виде тюрбана, кожа у нее была очень белой, под большими синими глазами через нос на щеки проходила тонкая полоска кожи, покрытой веснушками, но ее это не портило. Косметикой она почти не пользовалась, да ей это и не было нужно. Она только красила губы светло-розовой помадой и слегка подрумянивала щеки. Ее фигура напоминала песочные часы. Когда она шла быстрым шагом или нагибалась, казалось, что она вот сейчас переломится пополам, так тонка была ее талия, перетянутая к тому же узким черным кожаным поясом. Схожесть с песочными часами подчеркивали светлая кофточка с широкими рукавами и расширяющаяся книзу темная юбка, которые она обычно носила. Было такое впечатление, что весь песок уже пересыпался из верхней части часов в нижнюю.
Когда в учительской при ней говорили о чем-либо фривольном или рассказывали полуприличные анекдоты, она краснела, причем краска медленно волной заливала ее лицо и шею, которые становились пунцовыми.
Ученики быстро разобрались во всех особенностях характера новой учительницы. Ее встречали нескромными надписями и рисунками на доске. Чаще всего рисовали песочные часы, к которым пририсовывали сверху кружок головы, а снизу — палочки-ноги. Наиболее наглые парни специально расстегивали ширинку на брюках и в таком виде подходили к столу, за которым она сидела.
— Ах, извините, — говорили они, пытаясь застегнуть ширинку у нее на глазах, — я и не заметил, как она расстегнулась, наверное, пуговица оторвалась! (В те далекие времена ширинки на брюках застегивались на пуговицы, а не на молнии).
Сима краснела и отворачивалась. На доску она старалась не смотреть, делая вид, что не видит рисунков и надписей.
Между собой ребята часто обсуждали женские прелести Симы: какой у нее бюст, какие ноги, удивлялись, что она не носит туфли на высоких каблуках, говорили, что, несмотря на это, ноги у нее красивые и она им нравится, причем большинство воспринимало ее как сверстницу. Однажды во время такого разговора один из парней, Костя, сказал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
