жизни лишая! — откликнулась Любляна, поводя окровавленным ножом, который только что из рёбер степняка вынула.
— Убейте их! — закричал Каркан!
— Стойте! — остановил Лиходол. — Они только этого и хотят! А мы по-другому поступим!
Сделал он знак воинам своим, и взвились арканы, но не Рыся с Любляной опутали, а Ворона захлестнули, и через малое время приставил Лиходол нож к шее Вещего:
— Ну что, пойдёте с нами? Или смерть ему настанет. Зачем нам вещая птица, с которой говорить нельзя?
— Ладно, твоя взяла, я пойду, только жену отпусти, — проговорил Рысь.
— Не-ет, так не пойдёт, — ответил Лиходол. — Она ж воина нашего убила, да и знает слишком много, расскажет другим раньше времени, а нам каждая минута дорога. Да и зачем мне жену с мужем разлучать? Нехорошо это. Оба сдавайтесь! Клянусь, что пока вы у меня в плену, никакого урона ни вам, ни птице не будет!
— Как можно верить клятве предателя, Лиходол?
— А кто тут предатель? Я всего лишь ломаю старые отжившие устои, мешающие людям жить.
— Тогда ты и сам не знаешь, что делаешь. Жаль мне тебя! — вздохнул Рысь.
— Мне самого себя жаль, лесовик! Сидел бы я сейчас с молодою женой в горнице да пироги лопал, а тут мотайся по лесам да болотинам, вас к новой и светлой жизни склоняя. Вот подсунул мне батюшка забот! Ладно, хочешь верь, хочешь нет, а будет так, как сказал. Бросайте оружие.
— Что ж, быть по-твоему, — промолвил Рысь, повернулся, посмотрел вверх, вдоль ствола Дубова, да и бросил свой топор вверх, а тот как-то странно и пропал. И стука не было, и куда воткнулся, за листвой не видно — чудеса! За топором и нож охотничий последовал. — Вот и ладно!
— Пусть жина твая нож атдаст! — выкрикнул Каркан.
— Да ты что, степняк? Нешто женского ножичка испужался? — удивился Рысь. — Это ж не оружие, ты ей сулицу дай, так и впятером вам подходить не советую. А ножик так, нитку отрезать али траву какую. Правда, и честь свою она им защитить сможет, а ты не лезь.
— Поклянись, Рысь, что бежать не будешь и доброй волей с нами пойдёшь! — сказал Лиходол.
— Да ты что? — подивился Рысь. — Чтобы я своей волей с вами пошёл? Да ни в жисть я такого не сделаю. Ты неволишь, тебе и ответ держать. А воля моя — домой побыстрее попасть да людей собрать, чтобы тебя, предателя, пришибить.
— Свяжите его, — велел Лиходол. — А бабу не трогайте. Никуда она не денется.
— Да на щто он нам? — удивился Каркан.
— А с Вороном ты как говорить будешь? Только через лесных это и можно сделать, они с ним как мы с тобой говорят.
— Ой, слющай, видно они больщёй калдун. Тогда опасны они щибко!
— Они все большие колдуны, да ничего, мы тоже не лыком шиты, — огрызнулся Лиходол.
— Хочу проверить я, щито эта варона можьет? — заинтересовался Каркан. — Эй, спраси, как долга я ищё жьить буду?
— Заката ты уже не увидишь, — ответил Ворон, что Рысь ухмыляясь и передал.
— У-ух… — взмахнул плетью хан. — Злой птица!
Привязали Рыся связанными руками к седлу одного из всадников, да и повели вместе с Любляной и Вороном в полон.
А Каркан велел двум воинам Дуб срубить, чтобы колдовство сгинуло. Подбежали они к дубу, собираясь исполнить ханово повеление, но вдруг одному на голову топор упал, который Рысь вверх бросил, да голову надвое и развалил. Второй отбежал и назад идти никак не хотел. Разозлился Каркан, сам рубить пошёл! Вверх посмотрел, голову задрав, и последнее, что увидел — это тяжёлый охотничий нож, летящий прямо перед глазами. Пролетел этот нож между краем доспеха и подбородком, через редкую бородёнку, и воткнулся аккурат в ямку, что у основания шеи, войдя по самую рукоять. Доспех-то от попадания спереди защищает, а не сверху. Закачался хан. За нож схватился, но вдруг кровь струёй брызнула, глаза залила, и рухнул он на землю замертво.
Испугались степняки и люди княжьи, наутёк бросились, оставив и воина, и хана на месте лежать. А с дерева Косолапка осторожно слез, с трудом вынул из вражьей головы батькин боевой топор, выдернул нож из Карканова горла, поклонился земно Дубу:
— Благодарю, Дубе, что помог ворогов побить да испугать до полусмерти! А теперь мне домой надо, наших предупредить!
Вскинул он, как большой, тяжёлый боевой топор на плечо, засунул нож, чуть не мечом показавшийся, за поясок и зашагал по лесу в сторону Лесного. О том, что он может заблудиться, погибнуть от голода или зверя, Косолапка даже и не думал. Он просто знал, что нужно рассказать о том, что тут произошло, и ноги сами несли его по недавно пройденному с родителями пути. Дорогу он хорошо помнил, лес знал, любил и никогда в нём ничего и никого не боялся. Правда, он в нём всегда с кем-то из старших бывал, а тут одному пришлось… Ну и что? Главное, до своих добраться и рассказать, как батьку с мамкой в полон взяли да Вещего с его насиженного места унесли куда-то. Слёзы мешали смотреть по сторонам, но бежал он всё равно довольно быстро и тихо, как батька учил.
Выведя Рыся с Любляной из чащи, Лиходол остановился подождать Каркана с его людьми, и тут появились первые воины его нового войска. Ох, и хитёр тестюшка! Ох, хитёр! Не зря он свадьбу к большой ярмарке приурочил. Не только даров на свадьбу гости больше дали, а и войско смогли незаметно привести. Где вместо товаров в возах лежали, где в кораблях до времени таились, где в суматохе потихоньку просочились. Когда о смерти Горобоя известно стало, решила дружина по старинке нового князя как воеводу из своих выбрать. Сошлись на площади, стали имена выкликать, но вышло из степных дворов войско большое, а из греческих хоть и поменьше, но зато все в латах да к бою готовые, и бросились к площади. Окружили. Вышел вперёд Лиходол да и провозгласил себя новым князем. Не всем в дружине такое понравилось, вскипела кровь горячая, бросились дружинники в бой, ведь и не такие битвы на их веку бывали, но верные Лиходолу кмети своим в спину ударили. Так и полегла дружина Горобоева — не в походе удалом, не в бою праведном, а в своём городе подло преданная. Народ же на это и вовсе равнодушно посмотрел. Простых людей княжья дружина давно предала и заступою им не была, а наоборот, притеснениями занималась. Кто ж за таких заступится? Набрал себе Лиходол новую дружину, хоть
