— До города ещё тянуться и тянуться, — сказал я горько. — Сколько сил ему понадобится, чтобы нас задержать? Чтобы кто-нибудь из нас сломал ногу? Отравился грибами? Попал в гости к разбойникам?
— Я всё понимаю, но ты бы придержал язык, — сухо попросила Танталь. И была права — несчастье, если его помянешь вслух, становится ближе и вероятнее.
— Мы будем осторожны, — объявила Алана. — Только и всего.
— И для начала не пойдём к господам властителям. — Я сложил письмо пополам. — Тем более, что гонец уже передал им наш официальный отказ.
— И для начала просидим весь вечер в гостинице? — тихо спросила Алана.
Я обернулся к ней.
Привольно облокотившись о край стола, передо мной сидела молодая женщина, носительница совершенно оригинальной красоты, светловолосая и насмешливая. И где, спрашивается, всё это пряталось? Под личиной хмурого взбалмошного подростка?
— Алана, я не вполне тебя понял, ты ХОЧЕШЬ пойти?
Жена усмехнулась — глаза её из серых сделались ясно-синими.
— Они сидят в своём благословенном Доце, им скучно… Только и всего. Чем это может нам угрожать?
— Естественнее было бы прислать приглашение на имя Ретано, — небрежно заметила Танталь. — И пригласить нас вместе с ним, а не наоборот…
— Предрассудки. — Алана пожала плечом. — С каких это пор обыкновенная галантность перестала быть естественной? Чужой город, другие обычаи… И ведь Ретано всё равно будет с нами. Кто вздумает нас обидеть в присутствии моего мужа?
Молчи, сказал я собственной спеси. Для того и говорится, чтобы ты распустил перья. Чтобы ты воспарил на крылышках гордыни, чтобы поступил так, как поступать не собирался…
— Что это ты такой красный? — удивилась Алана.
— Покажи-ка письмо. — Танталь перегнулась через стол, развернула бумагу, в который раз просмотрела, хмыкнула. Покосилась на меня.
— Неужели вам интересно общество каких-то там герцогьев? — удивился я. — Неужели… действительно охота?
— Видишь ли… — Алана вздохнула. — Честно говоря… я этих приёмов… всегда терпеть не могла. Ещё там, в городе…
— Светская жизнь, — пробормотала Танталь сквозь зубы.
— Но теперь… — Алана виновато улыбнулась. — Мы так долго… таскались… по дорогам, в грязи, в этих гостиницах…
Она вздохнула. Я смотрел на неё так, будто видел впервые в жизни. Да, ведь не так давно они с Танталь разжились выходными платьями — на денежки, добытые в норе Чонотакса Оро…
Я тряхнул головой. Чонотакс был ни при чём, но перед глазами у меня встала незатейливая картинка: портной снимает мерки, Танталь выбирает ткань, а Черно Да Скоро стоит в сторонке, заказчик, даритель…
— Если ты против, — услышал я негромкий голос Танталь, — то и не пойдём никуда… Как скажешь…
Я посмотрел на Алану.
Моя жена глядела в сторону. С показным, преувеличенным равнодушием.
* * *
Властители Доца были столь любезны, что прислали за нами карету. Это было тем более кстати, что обещанная непогода не заставила себя долго ждать; мы правильно поступили, задержавшись в гостинице. Вряд ли в этой кромешной тьме, в мешанине ветра и дождя, мы добрались бы до следующего селения. Мы и до замка не добрались бы, если бы не любезность властителей.
К моей неожиданной радости, ни Алана, ни Танталь не надели нового платья — обновки оказались безнадёжно провинциальными, и та и другая удивились, как не заметили этого раньше. В дорожных туалетах, со скромным достоинством высокородных путешественников мы погрузились в карету с гербами; я был при шпаге, да и кинжал, спрятанный под одеждой, приятно холодил бок. Свой нож Танталь оставила в гостинице — с ножом в рукаве, объяснила она со вздохом, любая женщина чувствует себя синим чулком.
Уже в карете — а колёса горделиво грохотали по мокрой мостовой, заглушая вой ветра, — Алана спросила, склонившись к самому моему уху:
— Будешь рассказывать о Маге из Магов?
Я покачал головой, и в карете не произнесено было больше ни слова.
Экипаж прогрохотал по подъёмному мосту — исправному, а не то что у меня! Миновал стражу — вооружённую, в красных мундирах! — и подкатил к парадному входу. Навстречу выскочили два лакея — ого, куда там моему бедняге Итеру! — и офицер, весь обвешанный звенящими цацками. Лакеи опустили подножку, вычистили её до блеска, распахнули дверцу и натянули полотнище тента — всё это в мгновение ока. Офицер помог дамам спуститься — внутренний двор замка оказался мощёным, да получше, чем городская площадь. Камни поблёскивали чистыми спинками, вода бессильно скатывалась с них, желая, но не умея разлиться здесь лужей; я вспомнил, во что превращается во время дождя внутренний двор моего собственного замка. И скрипнул зубами.
Офицер, галантный до тошноты, уже вёл нас бесконечными лестницами и коридорами; нет, в этом великолепии никогда не заведётся призрак. Здесь не было ни единого тёмного уголка — всё было залито светом бесчисленных свечей, и к каждому канделябру прилагалась круглая розовая физиономия под белыми буклями парика. У меня возникла дикая мысль, что лакеи за нашей спиной срываются с мест, стремглав бегут потайными ходами и снова встречают нас за поворотом, — слишком одинаковыми были рожи, да и как прокормить такую прорву слуг?!
На стенах сверкали рамы, в рамах сверкали чьи-то предки, глаза у предков сверкали шаблонной мудростью и традиционной отвагой. Сверкали пуговицы, галуны, сверкали белым голым телом мраморные статуи в нишах, мне становилось всё грустнее и грустнее. Какого пса мы влезли в эту шкатулку с драгоценностями, что нас ждёт здесь, кроме головной боли и приторных сверкающих улыбок, а ведь завтра на рассвете выезжать…
За витражными стёклами бушевала непогода. Поедем, если дождь прекратится, подумал я зло. Самое обидное, если не Черно наслал этот дождь. Если это сам по себе дождь, обычная весенняя буря…
— Владыки Доца рады видеть вас, господа! Просим, входите, мы будем счастливы порадовать и вас тоже!
Зал был сравнительно невелик — по дороге сюда нам случалось пересекать куда более величественные помещения. Зал оборудован был со сравнительным вкусом — блеска, во всяком случае, было не так много; стол едва не приседал под грузом снеди — даже мускулистые ножки его, исполненные из красного дерева в виде грифоньих лап, с трудом могли всё это выдержать. По залу растекались запахи, от которых даже у меня дрогнули ноздри. Вероятно, искусных поваров в замке было не меньше, чем лакеев…
Я с трудом оторвал глаза от угощения.
Во главе стола сидел… сидели… я моргнул, прогоняя видение. Нет, их-таки было двое — зрение не изменяло мне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
