Имя было знакомо всем, кроме меня. Танталь вздрогнула и закусила губу. Чонотакс с сомнением покачал головой; я поразился, до чего Алана похожа на Эгерта Солля. Особенно в эту минуту. Особенно сейчас, когда она верит, что способна защитить свою маму, что её предсказания хоть что-нибудь да значат…
В этот самый момент Танталь кинула на меня новый напряжённый взгляд. И я внезапно понял, чего она хочет. А поняв, похолодел.
— Разве госпожа Тория Солль не тосковала о сыне десять лет подряд? — удивлённо спросил Чонотакс. — Разве она не мучилась чувством вины, вспоминая, как отреклась от него? Разве она не пребывает вот уже три года в мире собственных иллюзий, полностью закрытом мире, разве не от себя она спряталась, зашилась в кору безумия?
— Мама не безумна! — выкрикнула Алана. А я шагнул в сторону; маленький шажок — и вот я уже за плечом господина мага, ещё шажок — и вот я за спиной, Алана о чём-то горячо говорит, я вижу, как смотрит с её лица молодой Эгерт Солль… И Танталь говорит тоже. Сквозь зубы, веско, неторопливо. Танталь видит меня. Танталь тянет время.
Дураки мы. Наивные дураки; может быть, ещё есть время исправить ошибку?
Теперь говорил Чонотакс. Я не видел его лица, но знал, что он усмехается.
Он говорил о страхе перед неизвестным. О вечно меняющемся мире, о пересыпающихся песчинках, о золотом Амулете, о Другом, стоящем над краем нашей привычной земной тарелки. О том, как похожи слова «другой» и «друг», о том, что с ножом не обязательно приходит убийца, — лекарь тоже бывает вооружён ланцетом, и эта кровь — на благо…
Я перестал его слушать. Я взглядом измерял расстояние до поленницы; хозяин корчмы был неряхой и лентяем, горы мусора свидетельствовали о его бездарности. Рядом с беспорядочной грудой поленьев лежал сейчас забытый топор.
Рекотарсы не нападают со спины.
— А если я попрошу тебя, Черно? — мягко сказала Танталь. — Во имя… некоторых вещей, ты ведь понимаешь лучше, чем кто угодно… Ты ведь понимаешь, Черно. И всё равно делаешь… решаешься… А если я попрошу тебя, униженно, на колени стану? Нет?
Она откровенно молола чепуху. Так, во всяком случае, мне в тот момент показалось.
— Мне холодно, Танталь, — сказал Чонотакс, и в голосе его не было привычной насмешки. — Позволь мне согреться.
Топор лёг ко мне в руку — удобно, будто я всю жизнь тем только и занимался, что лупил людей по головам.
— И ведь такие, как ты, не становятся на колени… — Черно хотел ещё что-то сказать, но в этот самый момент я ударил его обухом по макушке.
Без размаха, коротко и свирепо, почти профессионально. Подлый удар, наносимый сзади, удар, способный свалить быка; смертельный удар. Я не имел права промахнуться.
Но я промазал.
Моё орудие рассекло воздух, где мгновение назад — только что! — была блестящая голова господина мага. Топор ещё падал; Черно сбросил лохматую шубу, как ящерица сбрасывает хвост. Соскользнул с колоды, перекатился через плечо, вскочил на ноги — топор ещё падал. Миг — и обух грянулся о пустую колоду, пригвоздив к дереву окончательно испорченную шубу.
Алана и Танталь шарахнулись в разные стороны. Краем глаза я видел, как Танталь выхватывает из рукава нож, как Алана поднимает с земли полено; Черно повёл плечами. Руки его оставались связанными за спиной, он походил на гологоловую птицу, экзотическую, но очень грязную.
Я перемахнул через колоду. Отбросил топор; вытащил из-за пояса кинжал.
— И то дело, — кивнул Черно Да Скоро, вытирая грязный подбородок о ещё более грязное плечо. — Секира есть низменное оружие, презренней её только лопата… Кстати, Ретано, там у входа стоят ещё вилы. Ты видел?
Он весело подмигнул. Передёрнул плечами; разомкнул связанные за спиной руки, вытянул их вперёд. На запястьях темнели старые следы от слишком тугого ремня, а на правой руке красиво извивалась узкая жёлтая змейка.
— А!.. — сдавленно вскрикнула Алана.
Жестом ярмарочного фокусника Чонотакс провёл ладонью по змейкиному телу; рептилия поиграла язычком, коротко прошипела и превратилась в браслет. Золотая змея с изумрудными глазками.
— Кому? — Черно протянул украшение сперва Алане, потом Танталь. Обе отшатнулись.
— Жаль. — Черно уронил золотую игрушку в грязь. — Я не ждал, Танталь, что ты меня так… подставишь. Под топор. Честно, не ждал…
Мне сделалось её жалко. Лицо её напряглось, на глазах выступили слёзы, видно было, как она пытается взять себя в руки — и не может.
— Не ждал, — повторил Чонотакс с неожиданной мягкостью. — То есть я понимаю твои мотивы, то-сё… Ретано, — раздражённый взгляд в мою сторону, — ты ведь не обнажаешь оружие, чтобы хвалиться или пугать. Ну так спрячь кинжал или поковыряй в зубах хотя бы, коли вытащил… Танталь, а если бы я был смазливым и кудрявым, ты призвала бы топор на мою голову?
Что между ними, пёс раздери, происходит?!
Танталь открыла рот. Закрыла снова, не найдя, по-видимому, достойных слов. Отвернулась.
Черно Да Скоро хмыкнул. Почесал лысую бровь:
— Умный не борется с ветром, умный поднимает парус… Хотите меня остановить? Попытайтесь.
В своё время я много сил отдал для того, чтобы стать хорошим бойцом. Очень много сил и много времени. И лучшие учителя были мной довольны.
Чонотакс шагнул на меня. Минуты две мы кружили, на лице моего врага, обычно бесстрастном, был написан теперь мальчишеский азарт, а своего лица я не видел; Танталь и Алана стояли, прижавшись спинами к ветхому забору, и краем глаза я заметил, как Танталь прилаживается метнуть нож…
Тогда я разозлился и швырнул свой кинжал Чонотаксу под ноги. Я плевал на магов и магию, в рукопашной схватке мне не нужны преимущества, я сам себе — преимущество…
У меня незаурядная реакция, но я слишком поздно заметил его летящую руку.
Не всякому поединку дано быть красивым. Красоты в нашей схватке не было ни на грош — грязь, кровь, утробное уханье. Несколько ударов я поймал, несколько пропустил, раз пять промазал и дважды попал в цель, разбив Чонотаксу нос и бровь. Потом ему удалось нанизать мой подбородок на свою высоко взлетевшую пятку, и на несколько мгновений я выбыл из поединка, а когда пришёл в себя, то оказалось, что я лежу головой на колоде, а Черно Да Скоро потирает бедро, морщится и бормочет, обращаясь к кому-то вне поля моего зрения:
— Штаны треснули, з-зараза, по шву… Где тут баба-рукодельница сыщется, я хоть и оборванец, но штаны-то должны быть целы, какой же я, к псам, маг, в дырявых штанах… Ретано, как? Встанешь сам или помочь?
Я чувствовал себя куклой, у которой внутри солома. И по которой проехались взад-вперёд колёса гружёной телеги…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
