Западные наблюдатели отнеслись ко всему этому скептически, усмотрев здесь не более чем маневр хитрого олигарха с целью подправить свою репутацию. Но в Кремле забеспокоились. Как только денежные перечисления из Нью-Йорка начали поступать на счета правозащитных организаций по всей России, политические советники Путина забили тревогу: Березовский финансирует взрывоопасный контингент. Не прошло и нескольких недель, как Кремль разработал контрмеры.
12 июня 2001 года Путин встретился с “представителями гражданского общества” — специально отобранной группой из трех десятков деятелей культуры, среди которых, в лучших советских традициях, были космонавт, хоккеист и пара популярных актеров. Президент выразил озабоченность тем, что негосударственные организации финансируются из-за рубежа. Отныне государство станет само поддерживать гражданское общество, как это было в СССР, сообщил он. Осенью в Кремле состоится Всероссийский гражданский конгресс, дабы президент мог установить прямую связь с правозащитниками, минуя бюрократов. Те, кто согласится в этом участвовать, смогут рассчитывать на государственное финансирование.
Началась бурная дискуссия: пристойно ли это — правозащитникам брать деньги у государства? Или уж лучше тогда у Березовского? А как насчет денег от западных правительств?
Наряду с пряником в виде госфинансирования, Кремль ввел в действие кнут. На организации, которые продолжали принимать независимое финансирование, посыпались налоговые проверки, обыски, обвинения в подрывной деятельности и даже в шпионаже. В черный список спонсоров, помимо нашего и западных фондов, попала и “Открытая Россия” — фонд Михаила Ходорковского. К концу путинского второго срока в России практически не осталось неподконтрольной властям общественности, за исключением нескольких организаций в Москве, выживших только благодаря политической и финансовой поддержке Запада.
Но в 2001 году все еще было не так мрачно, и даже казалось, что фрондирующее гражданское общество, подпитанное деньгами Березовского, может стать грозной силой.
ВСКОРЕ ПОСЛЕ ПОЛУЧЕНИЯ правозащитниками первых грантов встречи с Борисом попросила группа московских политиков во главе с депутатом Госдумы Сергеем Юшенковым. Речь шла о создании новой партии.
Пятидесятилетний Юшенков был ветераном демократического движения в новой России. Бывший офицер, в августе 1991 года он организовал “живую цепь” вокруг Белого дома для защиты Ельцина от возможной атаки путчистов. Бессменный член Парламента с 1989 года, он был яростным противником войны в Чечне и сторонником замены призыва контрактной армией. Теперь группа Юшенкова — четыре члена Госдумы откололась от “Союза правых сил”, потому что его лидер Чубайс поддержал войну в Чечне.
Юшенков приехал в Шато-де-ля-Гаруп в середине мая 2001 года вместе с другим диссидентствующим депутатом Владимиром Головлевым. С первой встречи Юшенков поразил меня исключительным чувством юмора. “Встреча в духе революционных традиций, — заметил он. — Товарищи из России совещаются в Европе с лидерами эмиграции”. Вернувшись в Москву, они объявили о создании новой партии под названием “Либеральная Россия” с намерением через два года идти на думские выборы.
К концу лета три направления атаки слились в координированную стратегию: “Либеральная Россия” должна была опираться на оппозиционный электорат, представленный гражданскими организациями, финансируемыми нашим фондом, а тема московских взрывов должна была стать центральной в предвыборной кампании.
ТЕРАКТЫ 11 СЕНТЯБРЯ 2001 года в Нью-Йорке изменили все на свете. Повлияли они и на процессы, с первого взгляда не имеющие ни к Аль-Каиде, ни к Америке ни малейшего отношения — такие, например, как судьба российской демократии. В обмен на поддержку американской “войны с террором” Путин получил молчаливое согласие США на жесткие действия в Чечне и на уничтожение демократических институтов и разгром свободной прессы в самой России. Прекращение давления Запада плюс взлетевшие цены на нефть спасли режим от быстрого краха, который пророчил Березовский, и разбили его надежды на скорое возвращение в Россию.
Сразу после нью-йоркских терактов Борис прилетел в Америку. Впечатлившись зрелищем засыпанного золой Манхэттена, он отправился в Вашингтон, чтобы понять настроения власть предержащих. В поездке к нам присоединился Игорь Малашенко, бывший президент НТВ, переселившийся в Нью-Йорк после захвата телеканала Путиным. Здесь он организовывал “RTVI” — “русское телевидение в изгнании”.
Новость о том, что Путин теперь американский союзник, сообщил нам Томас Грэм, главный специалист по России в Госдепартаменте. Отныне администрация будет смотреть на нас как на врагов своего друга.
— Володя удивительно везучий человек, — резюмировал Борис, когда мы вышли из Госдепа. — Ему крупно повезло с Бин Ладеном. Наивные американцы не понимают, что Володя им вовсе не друг. Он будет сталкивать их с исламистами всеми способами и использовать любую их слабость в своих целях.
— Тебе ли бросать в американцев камень? — заступился я за Америку. — Не ты ли два года назад носился с Путиным, как с писаной торбой?
— Это так, — сказал он. — Но хотелось бы думать, что у этого колосса, — он кивнул на контуры имперского Вашингтона, проплывавшие за окном лимузина, — ошибок все-таки меньше, чем у меня, грешного.
Игорь Малашенко пребывал в пессимистическом настроении: “То, что вы задумали: свергнуть Путина с помощью Юшенкова, который будет кричать на всех углах про взрывы домов, — предприятие абсолютно безнадежное, особенно после того, что произошло в Нью-Йорке, — сказал он мне в тот вечер. — Такие режимы не падают сами по себе. СССР развалился не из-за кучки отважных диссидентов, а потому, что не смог выдержать гонку вооружений. Вспомни, какое было давление по всем линиям, какая огромная антисоветская индустрия, которую щедро финансировали. Солженицин написал книжку, и о ней немедленно раструбила западная система поддержки. А сегодня? Попробуй-ка издать здесь книжку про взрывы домов! Мы никому не нужны и полностью предоставлены самим себе. Самое лучшее, что нам остается делать — это сидеть и ждать, пока Запад не проснется и не осознает опасности. Вот тогда, быть может, что-то у нас и получится. Но ждать придется долго. А Юшенков? Как только почувствуют в нем угрозу, убьют. Вот увидишь”.
Визит в Вашингтон окончательно утвердил Бориса в решении, над которым он в последнее время ломал голову: где лучше искать убежища — в Англии или в Америке. Прошло уже более года с тех пор, как он отказался вернуться в Москву, и пора было определяться с постоянным местом жительства; Франция для этого точно не подходила. А Америка? Было ясно, что одним из первых подарков, который Путин захочет получить от новых союзников, будет голова Березовского. В этом смысле британские традиции, которые Джордж Мензис разъяснил Саше на примере средневекового принца Эдвина, казались более прочными, нежели американские. Вспомнив сумрачный взгляд Томаса Грэма в Госдепе, я посоветовал выбрать Лондон. Так Борис с Сашей вновь оказались в одном городе — еще один поворот, определивший Сашину судьбу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
