22:30
От долгого сидения в машине затекли ноги и ныла спина, и когда Влада выбралась на улицу, она чуть не упала. Пришлось разминать мышцы, приседая и наклоняясь, и слабость в ногах постепенно исчезла.
Последние часы их компания провела в автомобиле, в одном из переулков в центре города. Глеб припарковался в каком-то дворе, встал рядом с десятками других машин и объявил, что здесь они будут ждать вечера.
А потом на улице потемнело, и вот они прибыли к главному месту.
Влада оглянулась и с изумлением поняла, что они на Красной площади, где уже собралось множество людей. Веселые толпы прибывали со всех сторон, отовсюду раздавались возгласы: «С наступающим», смех, песни и радостные голоса людей, которые собрались встречать Новый год. Это веселье казалось сюрреалистической картиной, не имеющей ничего общего с действительностью. Какой праздник? Какой Новый год? Он может больше никогда не наступить! Спустя час половина из этих людей исчезнет в небытие, растворится. А другая половина вернется в утробу матери или в младенчество. Разрушатся чьи-то грандиозные планы, не состоится чья-то свадьба, не родится долгожданный ребенок, не встретятся двое возлюбленных, которые с нетерпением ждут нового года. Ничего этого может не произойти. Никогда. Потому что один безумец решил, будто имеет право решать человеческие судьбы. Решать, что будет завтра – будущее или прошлое. Лишать людей жизни, надежд, планов, мечтаний – всего.
Влада не верила, что именно она украдет Новый год. Нет, не бывать этому. Она не будет переводить стрелки. Что-нибудь придумает, даже если придется пожертвовать жизнью.
– А как мы пройдем внутрь? У тебя есть какой-то специальный пропуск? – спросила Влада, почувствовав слабый проблеск надежды. Она даст понять охране, что происходит нечто плохое, сумеет намекнуть.
– Ты и проведешь нас. Ты, а не я! Когда волшебник идет выполнять свою главную миссию, люди не могут помешать. Это все равно что луне запретить появиться на небе. Луна должна светить. Стрелки часов должны быть переведены. Это законы природы.
Глеб отдал ключи от машины Костику.
– У нашей волшебницы только две руки, так что свободен.
И решительно взял Владу под локоть, вероятно, сказав Ашму сделать то же самое. Но жрица вдруг взбунтовалась. Она затараторила на своем языке, напряглась, доказывая что-то. Глеб помолчал пару секунд и раздраженно махнул рукой.
– Говорит, что ее туда не пропустят. Ей виднее, в принципе, жрица нам больше не нужна. Тебе отсюда никуда не сбежать. Я до сих пор держу в кармане пульт. Пусть идет, Ашму отработала деньги сполна. Если бы не она, мы бы вообще могли не доехать до площади. Все, вперед.
Они решительно двигались в сторону Кремля, и Влада видела окружающее, словно через туман. Какой-то веселый парень бросился им под ноги, споткнулся, пьяно крикнул: «С наступающим». Глеб напрягся, крепче сжал ее ладонь и потянул вперед. Влада с надеждой, с мольбой в глазах, изо всех сил крича про себя «Помогите», посылая в пространство волны паники, смотрела на охрану у входа в Кремль. Но их не заметили. Никто даже не повернул голову. Как будто Глеб и Влада были невидимы. Все пропало. Они у последнего рубежа. Теперь можно надеяться только на чудо.
23:50
Влада закрыла уши ладонями, чтобы не слышать нарастающего гула. Внизу, на Красной площади, невдалеке от часов веселилась и гудела празднующая, счастливая толпа. Раздавались глухие выстрелы открывающихся бутылок шампанского, бесновались хлопушки, петарды, воздух пронизывали крики восторженных людей, считающих минуты до наступления Нового года. «С Новым годом», – женские, мужские и детские голоса сливались воедино, заполняя все пространство. «С Новым годом!», «С Новым счастьем», «Раз, два, три…» И все взгляды были прикованы к кремлевским часам.
Пять минут назад Влада окончательно успокоилась. Но когда они только проникли в часовой отсек, боялась пошевелиться, глядя на стрелки изнутри, на все эти колесики, двигающие механизм – как оказалось, отвечающие за будущее и прошлое. А сейчас ее словно отпустило. Уже ничего не изменить.
Глеб тоже преобразился. Он больше не издевался и не шутил, черты его лица словно огрубели, застыли, не выдавали ни единой эмоции, и только глаза сверкали все тем же безумным блеском.
– Ты готова? – прошептал он, словно с трудом открывая окаменевшие губы мертвенно серого цвета.
– Готова, – презрительно ответила Влада, с ненавистью глядя в его застывшие зрачки.
Она понятия не имела, как действует посох. Его нужно вставить в механизм? Но куда? Надо произнести заклинание? Что-то сделать? Как-то настроиться? Глеб просчитался, весь его план – пепел, она не знала, что делать. Память предков не проснулась, подсознание не прошептало правильного ответа.
Или он все-таки победил? Потому что она не сможет повернуть стрелки ни вперед, ни назад. А значит, катастрофы в любом случае не избежать. Мир уже никогда не будет таким как прежде. Никого не спасти.
Куранты заиграли первые три мелодичных аккорда, предшествующие бою, и Глеб намертво вцепился в руку Влады, причиняя боль.
– Если ты только попробуешь повернуть их вперед, нажму на кнопку! – заорал прямо в ухо, брызжа слюной. – Думай! Или погибнут невинные люди, или мир просто вернется немного назад. Это ничто в масштабах веков и вселенной. Решать тебе!
Влада крепко сжала посох, приподняла его, посмотрела на механизм часов и почувствовала, как лед покрывает ее щеки, замораживает губы, замедляет биение сердца.
– Твоя мать стоит на Красной площади, Глеб, вместе со всеми, – раздался голос, который они услышали оба несмотря на оглушающий перезвон курантов.
Влада увидела себя словно со стороны. Вот она замерла и со свистом выдохнула. Повернула голову на звучание голоса, и руки покрылись мурашками. В дверях стоял Мороз. В новогодней мантии, с длинной развевающейся кудрявой бородой, густыми волосами, которые словно шевелились от ветра. В руках у Владимира ничего не было.
– Заткнись! – заорал Глеб вне себя, затрясся и побагровел. – Ты не можешь говорить про мою мать!
– Ты ошибся. Я ничего тебе не сделал. Я даже не помню эту женщину, мы никогда близко не общались.
– Если ты не переведешь часы, все умрут! – повернулся Глеб к Владе. – Умрут люди, слышишь! Не смотри на него! Делай что должна.
Мелодия закончилась, и куранты начали оглушительно отбивать финальные двенадцать ударов. «Бу-у-ум» – раздался первый мощный рывок секундной стрелки, и воздух сотрясся от новой волны людских криков и сотен «ура».
Влада снова посмотрела на дедушку, услышав, словно через толстый слой ваты, второе «бум». Еще десять таких ударов, – и все закончится. «Что делать?» – беззвучно прошептала девушка, почти не размыкая губ, с мольбой глядя на Владимира.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
