Влада снова посмотрела на дедушку, услышав, словно через толстый слой ваты, второе «бум». Еще десять таких ударов, – и все закончится. «Что делать?» – беззвучно прошептала девушка, почти не размыкая губ, с мольбой глядя на Владимира.
Глеб вытянул вперед руку с пультом, держа палец в нескольких миллиметрах от красной кнопки, сверля Владу безумными, абсолютно невменяемыми глазами.
И вдруг словно тонкая еле ощутимая иголка уколола в висок. Влада закрыла глаза, и память перенесла ее на третий курс института, на занятие по славянской мифологии. Вот она стоит у доски, держит в руках доклад и рассказывает про образ Деда Мороза. «Его дыхание – сильная стужа. Его слезы – сосульки. Иней – замерзшие слова. Волосы – снежные облака. Супруга Мороза – сама Зима. Зимой Мороз бегает по полям, лесам, улицам и стучит своим посохом. От этого стука трескучие морозы сковывают реки, ручьи, лужи льдами». От этого стука… Влада открыла глаза и сбивчиво зашептала: «Его дыхание – сильная стужа… бегает по полям, лесам, улицам… стучит своим посохом… от этого стука…» Она вдруг почувствовала, как мышцы наливаются силой, как ледяная стужа поднимается из глубин подсознания, как холод пробирается по коже, опутывая каждую клетку тела. Она внучка Деда Мороза! И как бы ни противилась этому, не желала понять, принять, осознать до конца, но она внучка Ледяного мага. Она сама – Ледяной маг!
Влада чуть заметным движением приподняла посох еще на несколько миллиметров вверх и что есть силы, вкладывая всю мощь, что таилась внутри, ударила об пол. «От этого стука трескучие морозы сковывают реки, ручьи, лужи льдами».
Первые мгновения казалось, что ничего не произошло. Она все так же видела вытянутую руку Глеба, видела силуэт дедушки у дверей, и вдруг, перекрывая бой курантов, раздался сильный треск, как будто ломалось стекло и рушились стены. Первое, что бросилось в глаза – пульт от детонатора. Предмет в мгновение ока превратился в кусок обледеневшей глыбы, Глеб вскрикнул, попытался разжать пальцы, но по его ногам уже стремительно полз холод. Стены и пол обледенели, сковали ноги негодяя, и в следующую секунду он превратился в ледяную скульптуру.
Влада снова обернулась к дедушке. «Бу-у-ум»! Какой по счету это был удар?
– Лови! – крикнул Мороз.
Сознание фиксировало реальность, словно прокручивая кадры на замедленном режиме. Вот дедушка распахивает мантию, и она видит, что за его шелковый пояс заткнут стальной прут. Мороз одним движением достает его, и она узнает ту самую «кочергу», которая висела слева от каминной решетки в имении дедушки, которую она не смогла сдвинуть с места, когда хотела рассмотреть ближе.
– Лови! – повторяет Мороз и кидает прут в сторону Влады.
Она протягивает вперед руку, успевая подумать, что не удержит металлическую палку, которая весила непомерно много, не сможет даже поймать. Но вот ее пальцы соприкасаются с ледяным стволом, она сжимает ладонь и понимает, что прут практически невесом.
«Направляй на часы!» – кричит Владимир, и она чувствует, что рука, словно помимо ее воли, поднимается вверх, как будто посох сам влечет ее за собой. Настоящий, истинный, магический посох. Голубоватое сияние, исходящее от него, проникает в часовой механизм – и вот уже вся комната светится и искрится.
«Бум» – ударили куранты, и в следующую секунду все стихло – крики людей, взрывы петард, возгласы, смех, наступила леденящая космическая тишина. А потом секундная стрелка коснулась цифры двенадцать и открыла следующий круг.
«С Новым годом!», «С Новым годом», «С Новым годом»! – скандировала толпа на площади, а Влада разжала пальцы, уронила посох и медленно упала на пол, чувствуя, что теряет сознание.
Новый, две тысячи двенадцатый год наступил. Время коснулось очередного витка спирали.
Эпилог
Две недели спустя
– Я лучше подожду тебя в машине, хорошо? – неуверенно спросила Влада.
Она все понимала и верила дедушке, но собраться с силами и зайти в больницу не могла. Не хотелось видеть Глеба. Даже таким, каким он стал. Слишком много страшных воспоминаний. Зачем? Все закончилось.
– Понимаю, оставайся здесь. Я быстро.
– Только… только скажи, что ты будешь делать?
– Собираюсь перевести его в частную психиатрическую клинику, где будет надлежащий уход и лечение. По прогнозам врачей, это займет не один год. Стресс от замораживания был слишком велик.
– Но почему? – не выдержала Влада. – Зачем тебе это?
Владимир грустно улыбнулся и погладил внучку по руке.
– Глеб просто глубоко несчастный человек. В его жизни случилось несколько событий – неприятных, болезненных, в чем-то даже трагических. И, к сожалению, он сделал неправильные выводы. Возможно, другой человек на его месте пережил бы все иначе, но Глеб не смог. Это история не только о том, как важно не торопиться с выводами, но и том, что у каждого человека должен быть второй шанс. Не представляю, выкарабкается ли он когда-нибудь, чтобы воспользоваться этим шансом, но я даю ему надежду. Оплачу профессиональное квалифицированное лечение на такой срок, какой понадобится. Маленький мальчик Глеб очень хотел быть счастливым? Хорошо. Я, как Дед Мороз, просто попытаюсь осуществить желание.
Мороз вышел из машины, а Влада, помедлив пару секунд, все-таки решилась:
– Я с тобой. Подожди!
В палате было светло и солнечно, медсестра провела гостей и вышла. Глеб сидел на стуле у окна и разговаривал с пустотой, словно видел кого-то: «Вот увидишь, у нас будет потрясающая свадьба! Вся корпорация будет праздновать! Какие ты хочешь кольца, Светочка?» Он обернулся, и Влада поразилась, насколько изменился мужчина. Его лицо словно помолодело на двадцать лет, у него были глаза молодого парня, восторженного, счастливого и влюбленного.
– Вы родители Светочки? – спросил он.
– Да, – кивнул Мороз. – В каком-то смысле я ее отец.
– А мы выбираем дату свадьбы. Светочка хочет декабрь. Накануне Нового года. Я вовсе не против!
Дверь палаты открылась, и вошла красивая пожилая женщина, с идеально уложенными седыми волосами, в классическом черном платье, с белой ниткой жемчуга вокруг шеи.
– Добрый день, Анастасия Васильевна.
– Здравствуйте, Владимир. Я приехала за Глебом.
– Будете сопровождать его на новое место? Клиника находится за городом, это не близко.
– Я забираю Глеба с собой, в Исландию. К сожалению, меня не было рядом тогда, когда он особенно в этом нуждался. Я не оправдываю себя, но тем не менее. Сначала была слишком молода и наивна, а потом не хватило смелости вернуться. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда. Сейчас моему сыну будет лучше со мной. Я забираю своего мальчика. Спасибо, что нашли меня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
