Об эти скалистые стены, казалось, должны были разбиться все усилия мужества, а между тем от взятия этого прохода зависело все. В Персеполь вел только этот проход, и он должен был быть взят!..
Парменион на военном совете предложил достичь Персеполя обходным путем, который потребует многодневного перехода. Но зато этот путь был безопасен.
Александр от негодования, вызванного предложением Пармениона, взорвался. Таким яростным царя давно никто не видел.
– Меня считают непобедимым. Эта слава не раз парализовала врага в начале сражения и спасла тысячи жизней. Ариобарзан должен быть разбит!.. Немедленно!.. Мы обязаны срочно искупить позор, который испытали возле Персидских ворот. Приведите пленных…
Царь первым задал вопрос вошедшим пленным:
– Нельзя ли обойти узкий горный проход и выйти персам в тыл?
– Нет.
– Почему? – в упор глядя в глаза допрашиваемому, сурово спросил царь.
– Горы слева и справа от тропы покрыты густыми лесами и сейчас занесены снегом и совершенно непроходимы для вооруженных воинов в тяжелых доспехах.
Александр метался по шатру в поисках решения. И, как при Гранике, жизнь и доброе имя царя спас Клит. Он привел в царский шатер простого пастуха, который пас в этих местах своих коз. Пастух свободно владел греческим, так как был греком из Ликии и юношей попал в персидский плен.
– Есть очень хорошая тропа, – сообщил он. – Она известна только мне.
Парменион в сердцах воскликнул:
– Можно ли ему верить?!
– Необходимо! – грубо оборвал старейшего военачальника царь.
Александр, не раздумывая, решился на эту самую опасную экспедицию в своей жизни.
Кратер со своей фалангой, частью стрелков и конницы остался в лагере со строжайшим приказом при помощи сторожевых огней скрыть от неприятеля разделение армии. Кроме того, ему было приказано с первыми сигналами македонских труб по ту сторону стены приступить к штурму.
Сам царь с несколькими фалангами, с гипаспистами, стрелками и конницей под предводительством Филоты выступил ночью и перешел через горы опасными тропами по глубокому снегу.
К утру позади уже были преодоленные с трудом высокие горы. В случае неудачи возвращение было невозможно!
Впереди простиралась равнина, через которую вела дорога в Персеполь.
После небольшого отдыха Александр разделил свое войско. Аминте и Филоте с их отрядами он приказал спуститься в равнину и соорудить мосты через Аракс, чтобы преградить персам отступление к Персеполю, если они будут побеждены.
Сам Александр с частью армии двинулся к проходу. Передвижение армии по покрывающему горы лесу было значительно затруднено сильной снежной бурей и темнотою ночи. Перед рассветом скрываемые снежной круговертью македонцы приблизились к форпостам персов. Они были перебиты. Не удалось спастись и второй линии персов.
В персидском лагере не подозревали, что происходило совсем рядом. Персы спокойно отдыхали в своих шатрах в полном убеждении, что снежная буря сделает нападение неприятеля, находящегося внизу, перед горами, невозможным.
Македонская армия со всех сторон стекалась к персидскому лагерю.
Александр обратился к воинам, как бывало перед каждой битвой, напомнил о заступничестве богов, которые и на этот раз помогли армии, послав снежную бурю.
– Сражайтесь каждый так, чтобы победа почувствовала, что принадлежит только вам! Радость ждет тех, кто останется жив, и слава – тех, кто погибнет! Боги за нас! С нами Зевс и победа!
Македонские воины бросились вперед на штурм. Слова полководца вдохновили всех. Это было словно последний круг на дистанции, когда окрыляет Ника, богиня победы. Они сражались слаженно, плечо к плечу, чувствуя, как рассыпается вражеский строй. Уже скоро стало ясно, что если кто-то из персов еще держится стойко – это только потому, что терять им нечего.
Бегущие в панике персы бросались на мечи македонян, многие кидались в пропасти с отвесных обрывов. Все было потеряно!
Ариобарзан с несколькими всадниками бежал в горы, по потайным дорогам в Мидию, к своему царю Дарию III Кодоману.
Таида и Иола сидели в повозке и напряженно ожидали известий об исходе сражения в горах.
Иола вспоминала последнее прощание с Неархом.
«Не думай, что мы не встретимся снова. Обещаю, что тебе не придется долго ждать».
«Надеюсь, ведь я не могу жить без тебя».
«Иола, у меня никогда не было такой возлюбленной, как ты».
«Но у тебя их было так много!»
«У меня была только ты. Я скоро разыщу тебя, где бы ты ни была».
Таида, взглянув на Иолу, поняла, что та думает о Неархе, и невольно вспомнила, как флотоводец ворвался в ее дом в Вавилоне.
Иола бросилась к нему, затем остановилась. Несколько секунд они стояли неподвижно. Иола пыталась что-то произнести, но словно утратила дар речи.
Наконец Неарх и Иола заключили друг друга в объятия.
Они смотрели друг на друга, смеясь и плача, ощупывая руки, плечи и лица, как будто желая убедиться, что они состоят из плоти и крови.
«Вот это любовь!» – думала Таида. Любовь, которая является для тех, кто ее испытывает, голодом и жаждой, самым важным в жизни. Для Неарха не существовало никого, кроме Иолы, а для нее – никого, кроме Неарха.
Неарх снова и снова повторял ее имя:
«Иола… Иола…»
«Мой Неарх!.. – откликнулась она. – Я думала о тебе каждый день… Я ждала тебя каждую ночь…»
«Со мной в море столько произошло…»
«Здесь тоже происходило немало…»
«Нам нужно так много рассказать друг другу».
Эти двое не видели никого, кроме друг друга. Таида стояла в стороне и смотрела на них.
Таида вспомнила последнюю ночь, проведенную с Александрам по дороге из Вавилона в Сузы. Нет, это не была любовь. Это было преклонение перед силой, исходящей от Александра и подчиняющей всех, кто встречался ему на пути.
А Птолемей? Да, она по-своему дорожит Птолемеем, но что-то постоянно настораживало ее в его чувствах. Она невольно подумала, что в ненависти Птолемей может быть так же неистов, как в любви, и, вспоминая, как горячо он обнимал ее, она представляла его с такой же страстью отвергающего ее.
Снегопад все усиливался и усиливался.
Сейчас Таида желала им победы. Ведь цель, к которой она стремилась, была совсем близко и зависела от мужества людей, которые были ей дороги.
По-прежнему, в отличие от Александра, который считал персов людьми воспитанными и культурными, Таида видела в них кровожадных, жестоких варваров. И Александр по дороге в Сузы убедился в этом, встретив искалеченных греков, попавших к персам в плен. Среди калек много было ослепленных, без рук, без ног…
Воспоминание об этой встрече заставило гетеру уже в который раз содрогнуться, и желание отомстить персам как можно скорее овладело всем ее существом.
Под завывание пурги Таида задремала. И вдруг услышала громкий голос Лисиппа:
– Победа!.. Дорога на Персеполь свободна.
Гетеры одновременно выпрыгнули из повозки и оказались в крепких объятиях скульптора.
Ранним утром Александр с армией спустился в цветущую равнину Марв-и-Дешт.
В сиянии восходящего солнца перед македонцами открылась укрепленная двойным кольцом стен скальная терраса, на которой возвышался город, затмивший своим великолепием все, что царь до этого видел, – и Вавилон, и Сузы, и даже Афины, которые Александр однажды посетил.
Таида скакала верхом на лошади рядом с Птолемеем, Лисиппом и Иолой. Они одновременно остановились и замерли от открывшегося перед ними великолепия. Величественные сооружения, яркий блеск красок, уходящие в небо колонны возвышались перед ними.
Ворота Персеполя были широко открыты.
Сатрап Тиридат, сдавший Александру город, подобострастно сообщил:
– Сатрап Ариобарзан с несколькими сотнями всадников хотел прорваться в город, но мы закрыли перед ним ворота. Разумнее иметь дело с победителем, чем с побежденными.
Александр подъехал к монументальной лестнице, ведущей ко дворцу. Дворец, построенный Дарием I, стоял неприступно: с восточной стороны – горы, с юга и севера – крутой обрыв, с запада – глубокий ров, утыканный острыми кольями.
«Осада была бы трудной!» – подумал Александр.
Тиридат, склонившись в низком поклоне, раболепно сообщил царю:
– По этой лестнице персидские цари въезжали во дворец верхом на коне.
Под приветственные крики воинов Александр Великий по двухпролетной лестнице поднялся на Букефале вверх, легко преодолев сто ступеней.
Таида не могла оторвать от Александра взгляда, настолько торжественным был царский въезд в город. Это был настоящий триумф Эллады!..
Поднявшись наверх, Александр передал Букефала телохранителям, прошел через ворота Всех стран с капителями в виде крылатых быков, пересек широкую площадь и остановился перед настоящим архитектурным чудом – тронным залом, называемым Ападана.
Птолемей последовал за царем, и Таида с Иолой остались с Лисиппом.
