Шеридан не любил, когда из него делали идиота.
— От кого вы узнали всё это?
Бестер улыбнулся.
— Прошу вас, капитан. Позвольте мне оставить при себе некоторые маленькие секреты. Я предпочитаю не создавать проблем для некоторых… индивидов, которым в данный момент лучше остаться неназванными.
— Значит, я вас не интересовала совсем? — спросила Деленн.
Шеридан видел, как Бестер внимательно посмотрел на неё. Кто знает, может быть, именно сейчас он копается в её мыслях?
— Нет-нет, дело не в этом. Просто вы были для меня… второстепенной целью, если так можно выразиться. Тот факт, что я не смог подобраться к вам достаточно близко, чтобы произвести сканирование, был… досадным, но не более того. Рано или поздно всё приходит ко мне само.
— «Всё придёт к тому, кто ждёт», — процитировал Шеридан.
— Именно, капитан. Вы попали в самую точку. Я также считаю необходимым отметить, что не испытываю по отношению к вам враждебности по причине вашего… обращения со мной. Я уважаю всякого, кто хранит подобную верность своим друзьям. Полагаю, что это качество хорошо послужит вам в будущем.
А теперь поговорим о тех условиях, на которых зиждется ваше пребывание здесь, капитан. Вы будете работать на меня. У меня есть один очень способный и преданный мне капитан — Бен Зайн, но было бы преступлением позволить таланту наподобие вашего прозябать без дела. Имеются некоторые… виды деятельности, в которых у меня, время от времени… возникает потребность. И, в случае, если Бен Зайн будет занят, или я посчитаю, что вы лучше подходите для выполнения работы, я попрошу вас выполнить её для меня.
Взамен я предоставлю вам и тем членам вашего экипажа, которых вы выберете сами, убежище здесь, в Приюте. Я обязуюсь укрывать вас от вполне объяснимого преследования со стороны Правительства Сопротивления Проксимы 3 и предоставляю вам шанс послужить на благо Человечества более эффективным способом.
Капитан, мы с вами оба хорошо знаем, что облечённые властью люди на Проксиме отошли от светлых идеалов Земного Содружества. Стремление к самосохранению, — это хорошо и правильно, но и для него есть предел, и некоторые обитатели Проксимы шагнули далеко за эту черту. Может быть, нам удастся помочь Человечеству вернуться к тем идеалам, что были основой Земного Содружества, может быть, нет, но мы должны, по крайней мере, попытаться сделать это.
— На Проксиме есть очень много ни в чём неповинных людей, — ледяным голосом сказал Шеридан. — Людей, которые не были затронуты… которые всё ещё продолжают верить в идеалы. Мы не можем оставить их без защиты.
— Я не намерен никого оставлять без защиты, капитан. Мы вернём «Вавилон» на Проксиму, — его отведут туда мои люди. Будучи на последнем рубеже обороны, вряд ли он сможет сделать многое, но это лучше, чем ничего. Для вас же, капитан, у нас есть в запасе гораздо лучший корабль. Он называется «Парменион». Это самый новый, скоростной и оснащённый корабль из тех, которыми мы располагаем в данный момент. Капитану Бен Зайну было предоставлено право выбирать первым, но он довольно-таки сильно привязан к своему «Озимандиасу», и оставил «Парменион» вам и командору Корвину. Мистер Гарибальди проводит вас на корабль и познакомит вас с майором Кранцем, который теперь будет вторым помощником командира.
— Как вы поступите с Деленн? — спросил Шеридан.
Он почувствовал её взгляд и протянул руку, мягко коснувшись её ладони. Он взял её за руку, и она крепко сжала его пальцы.
— Она является для нас ценным ресурсом, капитан, но я не намереваюсь обращаться с ней так же плохо, как Правительство Сопротивления. По своему желанию она может либо жить вместе с вами на «Парменионе», либо остаться здесь. Если мне удастся установить какую-либо связь с минбарцами, она сможет занять неофициальный пост посла.
Тем не менее, я попрошу вас разрешить начальнику моей Медицинской Службы провести обследование, чтобы мы смогли понять, к чему же привела ваша трансформация.
— Доктор Кайл на борту «Вавилона» уже проводил обследование.
— И я полагаю, что он сможет поделиться информацией с доктором Хоббс, которая работает у нас. Сатаи Деленн, я надеюсь, вы согласны с этим условием?
«А что если она не согласна?» — мрачно подумал Шеридан, но, как оказалось, повода для беспокойства не было.
— Я буду рада помочь вам доступным мне способом, — сказала она.
Она ещё крепче стиснула его ладонь.
— Хорошо. Ну что ж, благодарю вас, капитан, и вас, командор. На этом, пожалуй, закончим. Ах да, ещё одно. Как я понимаю, у вас на Проксиме сложилась репутация… как бы это получше сказать… «горячей головы». Я понимаю, что вы очень опытный стратег и тактик, и я предоставляю вам право выполнять мои приказы тем способом, который вам представляется наилучшим, но позвольте мне прямо заявить вам следующее.
Вы будете следовать моим приказам, капитан. Вы не будете отклоняться от них и не станете отказываться от их выполнения. Будущее целой галактики может измениться под влиянием событий нескольких следующих лет, и я никому не позволю поставить под угрозу это будущее. Проявите своеволие, — и, смею вас заверить, пожалеете об этом. Никогда не забывайте, кто я такой и на что я способен.
Всего хорошего, капитан. Вам также, командор. Приятно было встретиться, Сатаи.
* * *
Мистер Уэллс знал Литу Александер уже несколько лет. Он привык рассматривать её как удобное подручное средство, хотя она не всегда ответственно подходила к своим способностям. Он знал, что она компетентна, профессиональна и хорошо умеет использовать свою силу.
Теперь же к ней лучше подходили такие определения, как «избитая», «окровавленная», «дрожащая» и «напуганная», и Уэллс считал, что она вполне заслужила такое. Боггс, конечно, слегка перестарался, но он только что потерял одного из лучших друзей, так что Уэллс прощал ему некоторую понятную несдержанность. И, кроме того, Уэллс был согласен, что после содеянного Литой к ней не стоило проявлять милосердие.
— Я крайне разочарован, — проговорил он, садясь.
Она поглядела на него. Её левого глаза не было видно из-под громадного синяка.
— Крайне разочарован. У меня к вам лишь один вопрос. Почему?
Она пошевельнулась и тихонько охнула.
— Где… Маркус?
— Наркотики, подавляющие телепатическую активность, сейчас как раз должны действовать в полную силу, — сухо проговорил Уэллс. — Сам я не телепат, но я изучал детали использования и результаты применения этих препаратов. Способности телепата составляют весь смысл его существования. Они делают вас особенными, отличными от других, важными. Отнять у вас ваш дар, — и вы перестанете отличаться от всех прочих. Это вызывает серьёзную психологическую травму. Как если бы художника лишили рук, оглушили музыканта или покалечили солдата. Это отнимает у вас не просто возможность заниматься вашим делом, но вас самих, — то, что делает вас особенными, уникальными.
У вас редкий дар, мисс Александер. Только один из десяти тысяч человек — телепат, не так ли? Если не брать в расчёт тех, чьи способности практически бесполезны, получается, что вас очень и очень мало. А вы злоупотребляли своим талантом. Сперва — для своего собственного удовольствия, как если бы сознания других людей были вашими собственными игрушками. А теперь, вы использовали силу, которой располагаете, чтобы предать свой собственный народ.
По крайней мере, вы не пытаетесь отрицать это. Мистер Аллан подробно изложил нам всё, что вы рассказали ему. Он также является для нас ценным источником сведений о том, что происходило на борту «Вавилона». Конечно, есть вещи, о которых он не желает рассказывать. Что ж, это свойственно людям. Но всё то, что он рассказал нам, — правда. Я слышал так много лжи, что я сразу распознаю правду, когда мне приходится слышать её.
И теперь, мисс Александер, у меня к вам остался всего лишь один вопрос. Мне известно, что вы сделали. Мне известно, каким образом вы это сделали. Мне кажется, что я знаю почему, но я просто желаю услышать это из ваших собственных уст.
Почему?
— Где… Маркус?
Уэллс сцепил пальцы рук и посмотрел поверх них на Литу. Она выглядела просто жалко, и он бы предпочёл вообще не допрашивать её. По правде говоря, он был уверен, что необходимую ему информацию можно добыть у этого самого Маркуса, о котором спрашивает она, но… Маркус был вне пределов его досягаемости. Им интересовался кое-кто другой, и поэтому Уэллсу ничего не оставалось, кроме как иметь дело с Литой.
Надо думать, Боггс был, всё-таки, излишне жесток. Уэллс подумывал о том, чтобы самому проконтролировать процесс, но не решился. Когда он обнаружил тело Каттера, он потерял самоконтроль. Он находился в миллиметре от того, чтобы убить её. В тот момент он узнал о самом себе кое-что нелицеприятное, и с тех пор не переставал бояться потерять самоконтроль ещё раз.
