Но у меня имелись другие планы. Это был наш отпуск, наш вечер и мое любимое место во вселенной, которое я хотел показать любимой женщине. А значит, любимой женщине придется подчиниться.
Я и без того пошел навстречу некоторым дамским капризам и позволил Магдоле зайти в пять и украсть у меня Анну на целых два часа. Мол, ах-ах, как же дорогая Аннет не взяла с собой никакой нарядной одежды?! Ей необходимо приобрести достойный грианский гардероб…
Я злился. Магдола щебетала. Анна с улыбкой смотрела на меня и явно наслаждалась тем, что я не могу отказать. Поверьте, порой я веду себя странновато и даже непредсказуемо, но я никогда не был и вряд ли стану дураком. А даже человек среднего интеллектуального уровня понял бы, что Магдоле не терпится не приодеть мою прекрасную леди, а хорошенько выспросить у нее подробности наших отношений. Однако, завлекая Анну живописными картинами чиггийских модных магазинов, Магдола настолько увлеклась сама, что совершенно утратила интерес к чему-либо кроме одежды, косметики, сумочек, туфель и прочих дорогих сердцу дамы вещей. Я почувствовал, что опасность миновала, и не стал напрашиваться с ними, тем более что через пару часов начиналось мое время.
Никто не посмеет обвинить Носферату Шатова в том, что он не умеет ждать…
Я заверил дам, что ни в коем случае не стану им мешать, и — конечно же исключительно для того, чтобы скрасить часы одиночества, а не поиграть с новеньким гаджетом, — выпросил у Анны ее новый коммуникатор, отдав взамен свой, попроще, предварительно убедившись, что не оставил на нем компрометирующих фотографий.
Женщины скрылись за углом. Последнее, что я увидел, был русый завиток, подрагивавший на шее Анны каждый раз, когда она кивала решительней обычного. Моя возлюбленная, как простая смертная, болтала об одежде. Магдола вторила ей, рисуя в воздухе какие-то замысловатые фигуры. По моему скромному разумению, нет в природе существа совершеннее и прекраснее, чем женщина. И нет существа уязвимей, чем она же, поглощенная выбором и покупкой нового платья. Мне всегда казалось немного стыдным подглядывать за женщиной в такие моменты, когда пестрая гряда новинок от-кутюр заставляет ее на мгновение опустить лакированное забрало внешнего спокойствия и благополучия. Достаточно заглянуть ей в лицо, когда она склонилась над прилавком или каталогом, чтобы увидеть как на ладони весь ее внутренний мир, все ее страшные тайны и тайные страхи. И на какой-то момент, глядя на этот завиток, змеем-искусителем извивающийся на шее Анны, я почувствовал непреодолимое желание на несколько секунд стать невидимым и сунуть свой любопытный мужской нос между вешалок с платьями прямо ей в душу, туда, куда она никак не желала меня впустить.
Отогнав эту мысль, я развернулся, закурил и отправился в противоположную запретному желанию сторону. Захотелось немного посидеть в тишине, не спеша поглощая хорошую пищу. По-моему, в последний раз я делал это лет тридцать с небольшим назад, в тот трагический день, когда мама объявила, что с завтрашнего дня я буду ходить в детский сад. А еще — не терпелось в свое удовольствие покопаться в настройках коммуникатора.
Ностальгический порыв привел меня в «Глубинный грот» (как я несколько неточно, но любя переводил название этого ультрамодного, но спокойного и гостеприимного ресторанчика). При дневном свете он не переливался как рождественская елка, от чего выглядел совсем по-домашнему. Скаты, ночью обычно перекатывавшиеся у самых дверей, сгрудились в углах под арками водорослей в поисках тени. Я решил наслаждаться отпускным ничегонеделанием и не торопился войти в ресторан. Прошелся вдоль стены, остановился около утомленных полуднем морских чудищ и принялся разглядывать их сонные недовольные физиономии. В этот момент я краем глаза заметил, скорее, даже почувствовал, что кто-то машет мне из темной глубины ресторана сквозь занавешенную декоративными перламутровыми водорослями стену. Я помахал в ответ и поспешил войти внутрь.
Мои глаза еще не успели привыкнуть к полумраку, как справа раздался звонкий насмешливый окрик:
— Носферату, отрада грианских женщин! Приди в мои объятья, старый развратник!
И переливающаяся стразами Гретхен бросилась мне на шею, преувеличенно звонко чмокнув в нос.
Я, естественно, крепко по-братски обнял ее и поцеловал так чопорно и целомудренно, что одного этого было достаточно для далеко идущих выводов. И Грета их сделала.
— Ферро! — завопила она, легко подталкивая меня к своему столику, на белоснежной плоскости которого красовалась одинокая тарелка с какой-то обильно украшенной салатными листьями диетической ерундой. — Я чувствую грандиозные перемены! Только не говори мне, что встретил женщину своей мечты…
Я не собирался сдаваться сразу, поэтому двинулся в контратаку:
— Откуда такие мысли, моя сирена? Или, как говорят французы, кто о чем, а голодный о лягушке…
Гретхен раскололась мгновенно. Она была из тех женщин, для которых вопрос «Что нового?» эффективнее испанского сапожка.
— А ты думал, мой дорогой, что я буду, как Чио-Чио-Сан, ждать тебя до самой пенсии, каждый день ходить в космопорт встречать рейсы с Земли?! Поскольку при нашей последней встрече ты был трагически влюблен в невесту своего боевого товарища, я тоже решила развернуть полномасштабную войну на личном фронте, и не безрезультатно. Поверь мне, Ферро, ничто так не утешает женщину, посвятившую жизнь науке, как тот факт, что ей не придется лет через пять выращивать себе мужика из пробирки.
Гретхен состроила гримасу и для выразительности пошевелила в воздухе пальцами. Я взял ее за руку и поцеловал самые основания покрытых блестящим лаком ногтей.
— Грета, только не говори мне, что и тебя не миновал комплекс неполноценности. Я надеюсь, что твой избранник — человек достойный, честный, выносливый… — (она хихикнула и закрыла ладошкой рот), — и не выращен в твоей собственной лаборатории? И ты, конечно же, не станешь жеманничать и делать из ваших отношений страшную тайну. В конце концов, ну чем ты можешь меня удивить?!
Я прекрасно знал, что госпожа академик обожает, когда я бестактно намекаю на наши прежние отношения. По ее собственным словам, от этого она чувствовала себя особенно привлекательной, и я решил по старой дружбе доставить ей это маленькое удовольствие, за которое был немедленно вознагражден.
— Ты, конечно, самый проницательный мужчина во вселенной, однако — жеманничать я все-таки буду, — сказала Гретхен, преувеличенно театральным жестом прикрывая лоб и широко распахнув большие темные глаза. — Извини, Фе, по-честному, боюсь сглазить. Он, конечно, не такой постельно одаренный, как некоторые…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
