Заканчивал я обычно пожеланиями успехов и здоровья и своим слушателям, и их семьям.
Однажды я оказался в Калькутте во время забастовки наших рабочих. Причина конфликта была ничтожна, но шум стоял несусветный. Местное руководство, заблокированное забастовщиками, полдня сидело под замком в управлении. Я предполагал пробыть в Индии две недели, и местный менеджер должен был меня сопровождать, но в этих условиях не рисковал выехать из города. Тогда он сказал рабочим, как господин Филипс огорчен, что этот инцидент случился во время его визита, поскольку не может же он переждать где-то две недели, а потом вернуться. Так было достигнуто соглашение, и разрешение конфликта отложили до моего отъезда. В тот же вечер, несмотря на все неприятности, в местном театре силами персонала был устроен концерт. Поскольку в таких случаях по завершении всегда предполагаются речи, пришли к договоренности, что ни единого слова о разногласиях произнесено не будет.
Атмосфера вечера была волшебной — звуки индийской музыки, чудесные танцы, все веселы. Но секретарь рабочего комитета в конце своего спича не удержался от того, чтобы не вытащить из кармана листок и не прочесть вслух список претензий. Это было все равно что подлить масла в огонь! Наш менеджер, нидерландец, залился краской. Кадровик, индиец, потерял всякое самообладание. И мне пришлось отвечать…
Подойдя к микрофону, я сказал, что с огромным удовольствием присутствовал на этом представлении, которое показало мне, как талантливы люди, работающие на нашем заводе. Говорить о претензиях, перечисленных в предыдущей речи, я не мог, потому что это была компетенция менеджера. Но кое-какие общие замечания сделал.
— «Филипс» работает по всему миру, — сказал я. — Здесь мы работаем не только во имя «Филипса», но и во имя этой страны, Бенгалии, во имя Калькутты. Осмелюсь предположить, что мы приобрели больший опыт сотрудничества между людьми, чем любая другая компания. Именно поэтому чрезвычайно важно осознавать нашу ответственность по отношению к Индии. Прежде всего, мы хотим подать хороший пример, обеспечивая высокое качество работы, и, кроме того, в той же мере хотим показать верный путь к разрешению проблем.
Здесь, в Калькутте, много промышленных предприятий. Конфликты в трудовых коллективах, никуда не деться, случаются. Здесь у вас имеются трудности, как имеются они повсюду в мире. И каков же основной вопрос, который стоит перед всеми? Как сделать так, чтобы люди работали вместе? Этот вопрос важен и для Индии, для ее федеральных штатов, для промышленных предприятий Калькутты. На основании приобретенного нами в «Филипсе» внушительного в этой области опыта могу сказать вам, что, на мой взгляд, у вашего завода есть все, чтобы показать пример образцовой работы в команде. Вот и все, что я хотел вам сказать. Я желаю вам мудрости, силы и взаимного доверия, которые потребуются, чтобы наилучшим образом разрешить ваши насущные проблемы.
Хотя эту речь, предложение за предложением, пришлось переводить на бенгали, завершилась она оглушительными аплодисментами.
Менеджеру, который чрезвычайно разволновался из-за этого инцидента, я сказал:
— Не беспокойтесь. Эти люди просто не могли удержаться, чтобы не высказать вслух свои претензии, пока я здесь.
Я отправился в свое путешествие. Положение урегулировалось, и позже проблема была ко взаимному удовлетворению решена.
В следующий мой приезд проблемы поджидали меня в Пуне. Там опять был конфликт, как нарочно приуроченный к моему пребыванию в Индии. На территории спорт-клуба для нашего персонала были организованы спортивные состязания, но профсоюзы их бурно бойкотировали. Я попросил управляющего, встречавшего меня в аэропорту, отвезти меня в загородный клуб, где я должен был остановиться. Он недопонял и привез меня в спорт-клуб — туда, где проходили соревнования. Итак, я явился на стадион, а там было настоящее столкновение. Скоро машину окружила гневная толпа. Люди размахивали плакатами и грозили дубинками, а юные агитаторы изо всех сил выкрикивали лозунги. Я смотрел крикунам прямо в лицо, словно спрашивая: «Из-за чего вся эта кутерьма?» Один за другим они виновато отводили взгляд. В итоге наш водитель сумел вывести машину из толпы, и мы отправились в загородный клуб. Управляющий, убитый своей ошибкой, спросил меня, хочу ли я посетить завод, несмотря на все беспорядки. Конечно, хочу, сказал я.
На следующее утро у заводских ворот нас встретили пикеты с плакатами «Требуем справедливости». Пока меня водили по заводу, я не увидел ни одного недружелюбного лица, но на груди у людей были пришпилены красные бумажки с теми же самыми словами. Время от времени я спрашивал: «Как насчет справедливости? Что, на самом деле с этим так плохо?» Ответы были невнятными, люди робели. Тогда я предложил представителю рабочего комитета выпить по чашке кофе. Он попросил, чтобы и секретарь профсоюза также присутствовал. Я согласился: неплохая идея.
— Я рад посетить завод, — сказал я за кофе, — но больше этого сделать не смогу. Потому что, честно говоря, не могу понять ваше поведение. Насколько я понимаю, Индия — демократическая страна. Однако вчера вы вели себя не как демократы. Меня это глубоко огорчает. Что я скажу людям, вернувшись в Европу?
— На самом деле мы не хотели устраивать демонстрацию, — сказал кто-то, — но организаторы из профсоюза настояли.
— Разве вы не свободные люди? Разве у вас нет своей воли? Или вы игрушки в руках других людей?
Я повторил, что это мой последний визит. Реакция была неожиданной. У людей, которые едва не подожгли мою машину, на глазах показались слезы.
Но в этом случае часть вины лежала на руководстве завода: оно внедрило новые должностные обязанности, в связи с чем у ряда работников снижалась зарплата. Поэтому мы договорились, что дело будет пересмотрено. В конце наших переговоров за чашкой кофе ко мне подошел какой-то человек:
— Господин Филипс, сегодня утром вы обходили заводские цеха, а в гальваническом не были…
Так что пришлось сходить и туда, а когда я уезжал, рабочие махали руками, прощаясь со мной.
Несколько лет спустя я вернулся в Пуну, на этот раз с Сильвией. Нас приняли с такой теплотой, что мы оба растрогались. На лужайке, раскинувшейся между заводскими зданиями, сидел весь персонал завода, мужчины и женщины отдельно, все очень нарядные. Представитель рабочих сердечно приветствовал нас и преподнес подарок. На этот раз управляющий заводом так и лучился.
ТайваньВ 1962 году я посетил Тайвань, остров, где проживало тогда 15 миллионов человек. Администрация толковая, население трудолюбивое, в стране много университетов. Впечатления мои были самые благоприятные. Деятельность американских и японских промышленников на Тайване подавала надежду, что и для «Филипса» найдется работа. После моей поездки мы открыли небольшой завод в Кау-Чунге. Скоро он добился таких успехов, что во время моего следующего визита я подумал, не построить ли нам там же завод телевизионных трубок, и поднял этот вопрос в Эйндховене.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
