"Констан мог не заметить магистра Леопольда возле ворот, – я старалась мыслить холодно и логично. – Он знает лишь то, что я была с Искеном. Он не видел магистра Леопольда и позже – Искен не пришел бы в дом главы Лиги в подобном сопровождении. Следовательно, ни Констан, ни Артиморус не знают про затею со лжеаспирантом и не подозревают, что большую часть времени я пряталась в доме Аршамбо Верданского. Дом ученого еще может послужить мне укрытием на день-другой, если я сумею сбежать... и если Искен промолчит".
– Что вам от меня нужно? – продолжила я задавать вопросы, решив, что изображать растерянность и тянуть время не имеет смысла. – Где магистр Каспар? Что все это значит?
От меня не укрылось, как помрачнел Констан при упоминании имени Каспара, и тревожное предчувствие усилилось многократно.
– Увы, дитя, ваши необдуманные поступки стали причиной многих бед, – на лицо Артиморуса также набежала тень. – При других обстоятельствах я не стал бы взыскивать с вас плату за причиненный ущерб, – тут я саркастично усмехнулась, – но теперь судьба вынуждает меня вступить с вами в пошлый торг.
– Помилуйте, судари, – сквозь зубы отозвалась я. – Не стоит делать вид, что у меня имеется какая-либо свобода воли. Если вам что-то нужно от меня – говорите прямо.
– Дитя мое, напрасно вы относитесь ко мне, как к суровому тюремщику, – Артиморус протестующе взмахнул руками. – Странное же мнение вы составили о людях, спасших вас из рук похитителя! Никто и не думает вас принуждать! Но если вы хотите знать ответы на свои вопросы, придется оказать мне небольшую услугу.
– Угодно же вам всем делать вид, что речь идет не о принуждении... – пробормотала я с досадой, припомнив, как подбирался ко мне на мягких лапах Искен. – Что за услуга?
– О, сущие пустяки! – улыбнулся старый маг. – Я приглашен ко двору князя на завтрашний прием по случаю прибытия посольства из Эзрингена. Возможно, это последнее княжеское приглашение, которого я удостоился. Времена нынче не те, что раньше... – Артиморус с грустью, показавшейся мне притворной, вздохнул. – И я бы хотел, чтобы вы сопроводили меня. Считайте это причудой старика, давно уж не бывавшего в компании юных девиц...
Последнее прозвучало настолько фальшиво, что я устало покачала головой и не удержалась от ядовитого замечания:
– Вряд ли я из тех девиц, что годятся для сопровождения сановных старцев.
Видно было, что Артиморус более всего хочет меня придушить, но какие-то соображения заставляют его удерживаться от столь приятного разрешения нашего спора. Не так уж часто чародеям высокого ранга приходилось изображать любезность перед ничтожествами вроде меня, и притворство давалось ему из рук вон плохо.
– Юная дама, – произнес он весьма натянутым тоном, – позвольте мне решать, кого мне надобно видеть рядом с собой завтра при дворе. Повторяю вам свои условия – вы сопровождаете меня, я же обязуюсь после приема ответить на ваш вопросы, касающиеся магистра Каспара.
Ощущение от этой игры так напоминало мне уловки Искена, что я устало прикрыла глаза рукой и поклялась себе, что никогда не буду иметь дела с магами в дальнейшем – если, конечно, у меня получится выкарабкаться из той трясины, что засасывала меня все глубже. Мне не оставалось ничего другого, кроме как соглашаться, но при том чертовы чародеи делали вид, будто предоставили мне широчайший выбор.
– Хорошо, я буду вас сопровождать, мессир Артиморус, – покладисто согласилась я. – Право же, вы не из тех господ, которым я могу отказать.
– Полно, дитя мое, – старый чародей вновь принялся вкрадчиво улыбаться, явно опасаясь того, что я задумала какую-то каверзу и взбрыкну в самый неподходящий момент. – Неужто вам никогда не хотелось побывать при дворе? Прекрасное платье, драгоценности – не хотите ли вы сказать, что равнодушны ко всему этому и никогда не мечтали очутиться в блестящем обществе, будучи не последней из приглашенных?
Тут, признаться, он заставил меня несколько растеряться, поскольку я, несмотря на протесты голоса разума, всегда воображала, что при нашей следующей встрече с Каспаром окажусь вовсе не исцарапанной лохматой девицей, наряженной в случайное тряпье. Вот и сейчас мне на мгновение показалось, что крестный, учитывая его склонность появляться в моей жизни лишь при самых драматических обстоятельствах, может ождать меня на княжеском приеме, и встреча та может оказаться куда удачнее, чем предыдущая.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Отправляйтесь-ка с Констаном в свои покои, – Артиморус остался доволен тем, как явно замешательство отразилось на моем лице. – Я пришлю к вам пару дам, сведущих в вопросах моды, красоты и прочего, в чем я, признаюсь, не силен. Будьте с ними любезны, госпожа Брогардиус, и они сотворят множество чудес.
"Еще бы, – с досадой подумала я, вспомнив, как выгляжу. – Без нескольких больших чудес и пары дюжин мелких див, допустить меня в княжеский дворец не представляется возможным". При других обстоятельствах мне бы претило то, что из меня собираются сделать разнаряженную безвольную куклу, но теперь я могла думать лишь о том, что вскоре повстречаю Каспара... Легко поборов остатки сомнений, я покорно кивнула, попрощалась с Артиморусом и отправилась вслед за Констаном, сохранявшим важный и печальный вид, порядком меня тревоживший. Слишком уж разительно отличалось это скорбное и таинственное выражение лица от азарта, с которым Констан еще недавно измывался над Искеном. Впрочем, я хорошо помнила, что мой бывший ученик легко переходил из одного состояния ума в другое, и не была уверена в том, что его нынешняя грусть – всего лишь маска. Расспрашивать его не имело смысла, мне оставалось только надеяться, что Констан не сумел полностью искоренить свою былую болтливость, и при случае обронит пару словечек, которое поможет мне разобраться в происходящем.
Однако меня ждало разочарование и здесь – стоило только войти в комнату, предоставленную мне хозяином дома, как Констан, попрощавшись со мной, исчез. Не успела я решить, что осталась в одиночестве, как две женщины, в которых сразу угадывались чародейки – так гладки и свежи были их совершенные лица, – появились в дверях и заверили меня, что не выполняли доселе задания приятнее. Но от меня не укрылось, как одновременно они вздохнули, смерив меня взглядами.
Судя по тому, как они со мной обращались, им было поручено не только улучшить мой внешний вид, но и обратить мое внимание на то, как много благ может извлечь из магии разумная женщина.
– Ну разве не хотели бы вы узнать, бедняжка, как бы вы могли выглядеть, сложись ваша жизнь чуть благополучнее? – спрашивала одна с истинно материнским сочувствием.
– Это ужасное солнце сожгло вашу кожу! Не работай вы так много под его палящими лучами, разве были бы вы лицом столь темны? Разве обветрились и огрубели бы ваши щечки, если бы вы имели возможность беречь их от суровых зим и жаркого лета? – подхватывала другая, всячески демонстрируя ужас от того, как неприглядна была моя жизнь до сих пор, и как сурово она со мной обошлась.
– Ужасные рубцы над бровью! Разумеется, их нужно сгладить!
– Мне кажется, милая моя, вас должны порядочно беспокоить боли в спине. При такой осанке это неизбежно, но так быстро поправить эту беду не получится... Для начала попробуем вот это заклинание... Вот видите? Вы уже держитесь ровнее! Однако вам потребуется длительное лечение, чтобы исправить полностью этот недочет.
– Вы безжалостно обошлись со своими волосами, дорогая! Хорошо, что вы воспользовались не ножницами, а заклинанием, пусть даже и кривовато наложенным. Мы отменим его и... О!.. Тут нужно будет поработать чуть дольше, чем я полагала...
На меня обрушилась лавина изящных заклинаний, каждое из которых было ароматизировано и украшено сверх меры различными эффектами вроде осыпающихся цветочных лепестков или мерцающих искорок вперемешку с радужными пузырями. Я никогда не увлекалась этой частью магической науки и до сих пор лишь слышала о том, как своеобразно оформлены заклинания прихорашивания. Украшательства эти не являлись простой прихотью – они были призваны отвлечь внимание клиента от болезненных ощущений, которые, увы, неизменно сопровождали действие каждой формулы. Я стойко терпела жжение и покалывание, но уже после первого десятка формул я начала неудержимо чихать – то ли от смешения разнообразных запахов, то ли от светящейся пыли, окутывавшей меня. Чародейки подмечали все мелочи, и неустанно исправляли недостатки, из которых, по их мнению, я состояла.
