Что существовала тесная связь с НКВД, проясняет обстоятельство, что М. пыталась некую Галину Липскую, из круга своих знакомых, завербовать для шпионской деятельности против немецких войск. Липская, однако, это предложение отклонила. Свое положение в доме гауляйтера М. определенно использовала в целях разведки, т. к. она неоднократно имела возможность убирать служебный кабинет гауляйтера.
В связи с этим, особое внимание вызывает то, что, пожалуй, для всех остальных служащих дома, но не для М., генеральный комиссар выносил предложения проверки через гестапо.
Подобная проверка /в отношении ее/, таким образом, не состоялась.
Свое бегство обе сестры маскировали тем, что они уже за несколько дней до покушения отчасти продавали свои пожитки и носили сами остальные носильные вещи и белье, а также продавали их неизвестным лицам. М. пришла 21.09.43 как обычно в 7 часов утра на работу в дом гауляйтера, жаловалась остальным работницам на сильную зубную боль и в 10.30 оставила дом. Свой преждевременный уход она маскировала, как и Ш., а именно через свою подругу она просила фрау Кубе о перенесении ее выходного дня на 21.09.43.
Она лечила зубы, по особому распоряжению гауляйтера, несмотря на то, что она белоруска, у немецкого врача, однако 21.09.43 она у врача не была.
При дальнейшей проверке круга знакомых обеих сестер натолкнулись якобы на любовника М. по имени «Степан», который был установлен в лице Стефана Тиллнера /Stefan Tellner/, руководителя почтового отделения в генеральном комиссариате.
Теперь, благодаря этому возникла возможность установить деревню вблизи Минска, куда обе сестры ездили ухаживать за матерью.
В этой деревне — Малая Малюковчина был действительно установлен дом матери, однако он оказался закрыт и совершенно пуст. Ключи были переданы родственнице семьи сестер, некой Анне Рулькевич, где они действительно были установлены.
Расследованием было установлено, что все имущество вывезли два возчика, из которых один был установлен в соседней деревне Потреби как некий Павел Кароль.
По его сообщению и с его помощью удалось установить квартиру в предместье Минска, ул. Заславская, № 35-а, кв. 6.
Владелица этой квартиры сначала отрицала, что приняла беглецов, однако после долгой лжи и очной ставки призналась, что она действительно за плату в 100 рейхсмарок приняла их и их имущество отдала своему соседу Николаю Дрозду.
Беглецами были Валентина Ш. и ее мать Анна Ш., а также оба малолетних ребенка первой. При обыске в доме Дрозда было действительно найдена различная одежда в замурованном потайном подвале.
Среди вещей находилось также темно-голубое пальто, которое было безукоризненно опознано служанкой гауляйтера Галиной Вигал как собственность Мазаник.
Позже в деревянном сарае в штабеле дров были найдены два детонатора, которые, по показаниям Дрозда, были принесены некой «Марией», по прозвищу «Черная Мария», которая позже была установлена как Мария Осипова, примерно 30 лет. /Приметы: 30 лет, рост 1.75, гибкая, черные волосы, смуглое длинное лицо/.
Хозяин усадьбы Николай Дрозд 15.8.1886 г. рожд., а также его жена Елена Дрозд 1890 г. р. и их дочь Регина Дрозд 16.10.1923 г. р. были арестованы незадолго до их подготовленного бегства.
Дрозд признался, что 18.9.43 Мария Осипова и Мария Дуброва ждали его на мосту в Минск, когда он возвращался из деревни Вячи со сбора ягод домой, и он получил от них две мины.
Эти мины он принес в свой дом, где они были спрятаны Осиповой в саду.
Находившаяся под арестом Дуброва вынуждена была подтвердить, что эти данные соответствуют действительности и что она получила эти мины в лесу недалеко от деревни Вячи от неизвестного мужчины. Этот неизвестный мужчина относился, по словам Дубровой, к партизанам.
В ходе дознания было далее установлено, что Осипова с апреля с. г. жила у Дрозда и неоднократно предпринимала так называемые «служебные поездки». Также она во время своего проживания у Дрозда развернула сильную антинемецкую пропаганду и в этом смысле авторитетно действовала отчасти с успехом на круг своих знакомых.
Далее она поддерживала связь с некой «Тоней». /Приметы: примерно 40 лет, среднего роста, гибкая, волосы соломенного цвета, зачесанные на пробор, лицо в оспинах, в черном платке, темная одежда и черные сапоги/, которая не была установлена, но очевидно также относится к партизанам. «Тоня» и Мария Осипова имели общие дела и были часто вместе. «Тоня» должна была также знать семью Ш., т. к. она ожидала ее 20.9.43 и содействовала в устройстве на ночлег.
Тоня и Осипова провели ночь на 21.9.43 у Дрозда. Осипова оставила квартиру Дрозда 21.9.43 в 5.30 утра, в то время как Тоня в тот же день в 6 утра вместе с беглецами и возчиком, которого не удалось установить, уехала в неизвестном направлении Минска.
Известно, что Ш. вышла на работу в немецкий суд в 7 утра.
В 11 утра Осипова вернулась к Дрозду и вскоре после этого оставила дом, якобы для того, чтобы предпринять снова служебную поездку. Дрозд показал, касаясь Осиповой, что речь идет о чрезвычайно деятельном агенте партизан.
Она предлагала его и его семью в случае преследования переправить в Москву.
Без сомнения, что Мария Осипова 21.9.43 утром принесла мины в Минск и там лично или через связного передала их Мазаник, которая в это время еще находилась в своей квартире на Театральной улице, 48.
Этот связной был установлен в лице Георгия Куликова 28.5.1914 г. р., в задачу которого входило передача писем и пакетов Мазаник и Осиповой.
В дальнейшем его задача заключалась в том, чтобы разведывать для Осиповой настроения населения, немецких частей, месторасположения отдельных подразделений вермахта и другие важные события.
При этом ему содействовал некий Владимир Сибко, 17.11.1912 г. р., который работал музыкантом в «немецком Доме». Свои задания он выполнял, пользуясь тем, что он музыкант и работал в немецком Доме, заставляя знакомых официанток показывать ему почту от немецких солдат, выписывал при этом отдельные номера полевых почт и др. важные подробности из писем, а также всеми путями пытаясь заполучить сведения о немецких войсках.
Оба были арестованы и не захотели получить никакого вознаграждения за свою деятельность.
Эту деятельность оба продолжали длительное время и передавали материалы Осиповой через Галину Липскую, 26.1.1919 г. р.
Липская, пожалуй, знала о делах Осиповой и ее связных, однако ее разведывательная деятельность сводилась только к дальнейшей передаче материалов.
В связи с арестом Куликова и Сибко была раскрыта широко разветвленная и хорошо организованная разведывательная служба партизан и тех, что стоят за ними.
Были выявлены важные следы, которые указывали на новое покушение и на других связников разведчиков, которые будут, однако преследованы в рамках особого процесса.
Что касается задержанного Куликова, то его следует рассматривать вместе с Марией Осиповой, как лица, вручившие Мазаник мины, предусмотренной для покушения на гауляйтера, так как безукоризненно установлено, что наряду со своей шпионской деятельностью он часто бывал на квартире у Мазаник и постоянно приносил туда пакеты и почту.
У бывшего любовника Мазаник Стефана Тиллера была изъята годная к репродукции ее фотография. Проводившийся розыск Мазаник и ее родственников, а также Марии Осиповой и Тони не мог быть успешным, так как вышеназванные после выполнения своего специального задания с помощью Осиповой были отправлены в Москву на самолете из ближайшей партизанской области.
Осипова использовала так же в качестве связного Марию Дуброву, которая без сомнения как закоренелая коммунистка получала от нее задания.
Так, при заключительном обыске в ее квартире были обнаружены спрятанные между досок пакетики с пятью бумажными /облатками/, содержащими стрихнин. Химический анализ точно показал, что здесь речь о безусловно смертельнодействующем яде.
Принимая во внимание тесную связь вышеуказанных лиц, можно почти с 100 %-ной уверенност сделать вывод, что в случае неудачи покушения с миной вся семья Кубе должна была бы отравлена стрихнином.
Количество изъятого яда хватило бы, чтобы отравить более 100 человек. Далее, благодаря работавшей на кухне немецкого суда Ш., имелась возможность подмешать яд в отпускаемые блюда.
Оценка всех сторон дела показывает, что Мария Осипова — лицо действующее по заданию Москвы и именно НКВД. Непосредственная исполнительница — Елена Мазаник, как уже упоминалось, также относится к НКВД.
Сведения о жизни и обычаях семьи Кубе и другие важные происшествия, благодаря роду работы Мазаник, легко передавались в Москву. Дрозда и Дуброву необходимо рассматривать как закоренелых коммунистов. Куликова и Сибко они использовали в качестве подвижных связных. Находящиеся под арестом родственники Дрозда /жена и дочь/ знали о преступной деятельности вышеуказанных лиц.
