Форма входа
Читем онлайн Глубокое ущелье - Кемаль Тахир
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
«Надо спешить»,— промелькнуло у Керима в голове. Он тщательно сложил книги на место. Поднялся, вылез из пещеры монаха и, схватив факел, двинулся было в обратный путь. Но тут вспомнил, что забыл завалить проход сеном: монах может догадаться, что кто-то у него побывал. Керим сгреб сено в охапку и... земля под левой ногой вдруг качнулась. Керим повалился на бок — казалось, своды пещеры обрушились на него. Страшная боль огнем обожгла ногу, пронзила сердце. Он попробовал встать, но не смог. «На помощь, Мавро! Смилуйся, великий аллах!» — прохрипел он и закрыл глаза. Вот, не верил в заговоры и попался. Боль не утихала, и он бессознательно схватился за ногу. О боже! Совсем не колдовские силы держали его, а обыкновенный, сработанный кузнецом волчий капкан! Керим воспрянул духом. Снова попытался встать, но от острой боли потемнело в глазах, закружилась голова. «Спастись! Во что бы то ни стало спастись!.. Может, позвать на помощь? Нет, прежде попробовать самому...» Он ощупал капкан: стальная дуга в два пальца толщиной, острые зубцы. Керим с трудом приподнялся. Правой ногой чуть отжал пружину, растянул дуги руками и, напрягшись, вытащил ногу. Сапоги и толстые шерстяные носки уберегли кость. Но боль не утихала. Керим сел, попробовал пошевелить пальцами. Но так и не разобрал, целы ли они? Он был рад, что освободился от капкана. «Ничего, теперь выберемся!..» Установил капкан на прежнее место, засыпал сеном. Радость избавления придала ему силы. Он снова попытался подняться, но устоять на одной ноге не смог.
Смертельный страх стиснул Кериму сердце. Что делать? Медлить нельзя, надо торопиться! Ведь если его застигнет Черный монах, прикончит на месте не раздумывая. Снова попытался встать, чтобы взять факел, но ступить на левую ногу было невозможно, словно ее отрезали по колено. Тяжело дыша, он опять опустился на каменный пол. Хотел помолиться, но вспомнил лишь первые слова. Волоча ногу, подполз к стене и, опираясь о нее, поднялся. Дотянулся до факела. Голова кружилась, каждое движение вызывало нестерпимую боль. Он запрыгал на одной ноге, держась за стену, но тут же остановился. В отчаянии огляделся, ища палку. Оперся было на саблю, но она согнулась даже в ножнах. Вспомнил о палаше ахи, заткнутом за пояс. Клинок палаша был выкован Капланом Чавушем толще обычного...
Когда, превозмогая боль, он добрался до выхода, силы покинули его. Сколько ни старался, не мог вспомнить, погасил ли он факел, воткнул ли его на прежнее место. К счастью, Мавро, в тревоге ждавший его у входа, тут же подбежал к нему, подхватил.
— Что с тобою, брат?
Керим, падая на колени, простонал:
— Подгони коня!.. Скорее!.. Кликни ярхисарцев, пусть посадят меня в седло... Скорее в Сёгют!..
— Наткнулся на джинов, братец Керим?..
— Какие там джины!..
Подскакали Орхан и Лотос.
— Что случилось?
Керим, пытаясь улыбнуться, сказал:
— Ничего, Орхан-бей! Ногу вот подвернул. Болит... С твоего позволения Мавро проводит меня.
— Конечно... Дели Балта — мастер, вытянет, перевяжет, все пройдет.
II
Минуло ровно пятнадцать дней с тех пор, как Каплан Чавуш уехал гонцом в Конью. Вот уже три дня Аслыхан места себе не находила, хоть и знала, сколь долог туда путь. Утром и вечером приходила она к Кериму, все еще лежавшему в постели, и заставляла его (в который раз!) считать и пересчитывать ночевки. Она приходила всегда в отсутствие Баджибей: видно, не одна тревога за отца гнала ее к Кериму, но и желание побыть наедине с женихом.
Быстро перебежав двор, остановилась в дверях. Знала, что Баджибей нет дома, но позвала:
— Баджибей! Матушка Баджибей!
Подождав немного, боязливо огляделась, будто заявилась сюда по тайному делу. Вошла в дом. Солнце давно закатилось, здесь было темно. Тихо поднялась по лестнице. Из комнаты Керима пробивался свет. Она заглянула в щелку.
— Кто там? Это ты, Аслыхан?
Аслыхан засмеялась.
— Матушки Баджибей здесь нет?
— Ишь, матушка Баджибей ей нужна! Где ты пропадаешь с утра? Посылал за тобой, где была?
— А что? Дели Балта сказал: «Выздоравливает! Через несколько дней встанет!»
— Дели Балта? Нашла кого спрашивать. Чего же кровь мне пускал, если я выздоравливаю? — Керим притворно вздохнул.— Нет у меня надежды, Аслыхан! Пропала нога. Подумай, стоит ли выходить за хромого?
— Молчи! Не то рассержусь! — Она глянула на него со страхом, потом с жалостью.— Врешь! Давно выздоровел. В первые дни так стонал, кого хочешь разжалобил бы!
— Ничего не выздоровел! Пиявки без конца ставит Дели Балта, да еще норовит кровь ножом отворить.
Он выпростал ногу из-под одеяла. Мелкие сосуды были перебиты, нога посинела. В первые дни боль поистине была нестерпимой. Чтоб унять ее, ногу обертывали свежесодранной шкурой. Капкан повредил и сухожилия, поэтому пальцы не слушались и двигать ими было больно.
Пока девушка смотрела ногу, Керим, улучив момент, схватил ее за руку, притянул к себе. Аслыхан стала отбиваться, но он закричал:
— Ой, нога! Погоди! Ногу больно! — и быстро поцеловал ее в щеку, в губы.
— Оставь! Кто-то идет... Ей-богу, матушка Баджибей!
— Да подожди ты, безбожница! Сколько раз говорил: лучше нет лекарства! Жалости в тебе ни на грош!
— Ну, заладил: лекарство!
— Клянусь! Зачем шкурой обертывал Дели Балта? Потому, что исцеляет меня свежая, молодая кожа. И любовь — тоже...
— Руки! Пусти, говорю! Вон пришел кто-то. Матушка Баджибей! Оставь, Керим Джан! — Она высвободила руку.— Где отец мой застрял?
— Опять завела!
— Дороги опасны. Вон и люди говорят: «Гонцы быстро скачут, быстро возвращаются. Не должен Каплан столько дней пропадать в пути».
— Болтают...
— Разве не должен был уже вернуться отец? Сколько ночевок осталось по твоему счету, Керим?
— Я уже говорил тебе!
— А я запамятовала. Покой и сон потеряла... До утра молитвы читаю... Сегодня пятнадцатый день. Вот уж и вечер. Гляди: дороги тьма запечатала. Где он? Сосчитай-ка стоянки! Может, пропустил, забыл?
Керим хитро прищурился.
— Сосчитать легко, но есть условие.
— Что за условие?
— Один поцелуй.
— Вот бесстыдник! Уже, поди, все сёгютские бабы про меня судачат... Ох, подставишь ты меня под кнут Баджибей!
— А я признаюсь, скажу: «Сам во всем виноват! Застал бедняжку врасплох! Схватил...»
— Схватил! С такой-то ногой? Все равно никто не поверит... «Позор сестрам Рума!» — вот что скажут. Матушка Баджибей засмеет, а потом и прибьет.
— Как хочешь! Не будет поцелуя, не будет тебе и стоянок.
— Да что ты, Керим, грешно так говорить. Видно, нисколько тебе не жаль меня, гяур!
— А тебе меня жаль? Нога покалечена, хромым останусь. Стонал, плакал — горы разжалобил! Только тебе, безбожнице, не жаль Керима! И что я таким несчастным уродился!
Аслыхан, лукаво улыбнувшись, глянула на дверь. Сделала шаг к постели.
— Только разок!.. Не отпустишь, по ноге ударю. Снова кричать будешь.
— Да что ты! Когда я врал? Слово мужчины! Сказал: раз — значит, раз. Сказал: два — значит, два...
Аслыхан подошла еще ближе, остановилась, пугливо озираясь.
— Только в щеку... Один. И в щеку.
— Ну, нет — так не пойдет. Какая радость в щеку! Или в губы, или никак! Ах, бедный я, бедный!
— Чем же бедный?
— Разве не так? Если не позволяешь себя целовать — значит, не любишь.
— Вот еще!
— Или разлюбила! В книге написано: не дает в губы целовать, верный знак — охладела. И сказано это про Лейлу и Меджнуна, про Керема и Аслы.
— Нет такого бесстыдства в книге про Керема! Тот Керем тебе, безбожник, не чета — настоящий святой.
— Конечно, где нам! Рукой не дотянешься! Силы не хватит! Хромой! Дичи не догонит, от погони не уйдет! Может только лежать, глядеть да умолять. Но кто его пожалеет?
— Зря стараешься! И не стану жалеть. Грех это, Керим,— без обручения с парнем целоваться! На том свете покоя, не будет! Ну, сосчитай, Керим, сколько осталось стоянок Каплану Чавушу?
— Любила бы отца, не тянула бы! Ох, и безжалостные вы все, бабы! Я в постели мучаюсь, милости у аллаха прошу. И бедняга, тесть мой Каплан Чавуш, ночью по болотам да по горам скачет, со зверьем бьется. А на врага налетел — саблю обнажает...
— Ох! Не говори так, Керим! Сон я видела. Правда ли, скажи!
— Узнать правду хочешь, плати вперед!.. Произнесем молитву! Ветер да воду на помощь призовем!
Аслыхан в отчаянии подошла к постели Керима, наклонилась над ним. Юноша обнял ее. Она хотела было вырваться, но грудью ощутила его жар и отдалась на волю его сильных рук. В такие мгновения Аслыхан вспоминала одну из сказок Деде Коркута, которую любила повторять самая бесстыжая женщина в Сёгюте, Джинли Нефисе: «Как орел на добычу, налетел парень на девушку, схватил, бросил на постель. Сорвал одежду с несчастной, навалился, стал душить в объятиях. Отбивалась сначала девица, сил не жалея, но, почуяв сладость мужскую, ослабла и приняла ее, страх позабыв. Утолила первый голод жизни безмужней. Эх, сестры! Да будет всем нам счастье такое! Познала она радость нежданную, ласкала друга любимого. Припали они уста к устам, язык к языку. Схватились в битве любовной, обнимали друг друга, распаляясь огнем негасимым, и в беспамятстве оба вкусили блаженство небесное. А когда отдышались, то новые игры затеяли, все забавы одну за другой перепробовав, дали клятву — в любовном бою не сдаваться и сражались, покуда язык их речь нежную молвить был в силах, друг другу ни в чем уступать не желая. Наконец, обессилев, упали, распался железный обруч объятий, А очнувшись, так горевала девица: «Эх, матушка, не стыдно тебе, что радость сию от меня столь долго таила. Почему не выдала раньше замуж меня? До четырнадцати ждать заставляла!..» Прокляла свою матушку и, как гяурку, до смерти ее не простила».
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Глубокое ущелье - Кемаль Тахир бесплатно.
Похожие на Глубокое ущелье - Кемаль Тахир книги
- Нахимов - Юрий Давыдов - Историческая проза
- Чудо в ущелье Поскоков - Анте Томич - Историческая проза
- Меч и ятаган - Саймон Скэрроу - Историческая проза
- Оберегатель - Александр Красницкий - Историческая проза
- Её Я - Реза Амир-Хани - Историческая проза
- Тривиа. История жизни Иоанна Крестителя - Ян Горский - Историческая проза
- «СПАСИТЕ НАШИ ДУШИ!» - Владимир Шигин - Историческая проза
- Рабиндранат Тагор - Крипалани Кришна - Историческая проза
- КРАСНЫЙ ШАТЕР - Анита Диамант - Историческая проза
- Волчий корень - Юлия Игоревна Андреева - Историческая проза / Повести