Несколько заготовок с заголовками, выведенными не слишком талантливой рукой Кравца, лежали на его рабочем столе. При нашем появлении Наумыч расчувствовался, пустил скупую мужскую слезу, отодвинул в сторону орудия и предметы своего труда и вызвал дежурную медсестру, которая в короткий срок накрыла нам стол.
– У меня все здесь схвачено! – довольно произнес Кравец, явно наслаждаясь произведенным на нас впечатлением.
– Кто бы сомневался! – с уважением сказал Вадик Меретин.
Предусмотрительный Кравец заранее реквизировал все наши спиртные припасы в количестве десяти литров. Мы приступили к интенсивному уничтожению разбавленного водой спирта. В дружеской попойке он и поведал, как все произошло.
Коля Ермуханов к тому времени исполнял обязанности заместителя командира полка, представление на новую должность было на подписи в Москве, но приказа еще не было. Формально он был командиром эскадрильи. У Кравца вышел срок проверки под шторкой по дублирующим приборам, и Ермухан должен был его проверить. На самолете давным-давно сняли шторку, у которой вышел срок эксплуатации, а новую, как обычно, вовремя не поставили. Ничего страшного, по большому счету. Сотни полков сотни раз шли на такие нарушения. Полковые командиры и вышестоящие начальники обычно делали вид, что ничего не замечают, но когда случается происшествие, из этой мухи выдувают большого слона, чтобы затем можно было легко назначить козла отпущения. Обычно на эту роль очень хорошо подходили командир звена, командир эскадрильи, заместитель командира полка по летной подготовке или сам командир полка, если он был в немилости у старших командиров. Все понимали: причина аварии совсем не в том, что Пупкин полетел с Попкиным.
И вот наши герои полетели с такими «вопиющими» нарушениями. По словам Кравца, при вводе в пикирование на высоте шесть километров у них внезапно отказало управление. Они попытались каким-то образом исправить ситуацию, но ничего путного не получилось, и на высоте четыре километра приняли единственно возможное решение – покинуть самолет. Первым «вышел из кабинета» Ермухан, следом Кравец.
Кравец нам честно признался, что это был второй в его жизни прыжок с парашютом. В летном училище его несколько раз поднимали на Ан-2 для прыжков, но он всякий раз после отрыва от земли открывал «запаску», и самолет приземлялся с незадачливым парашютистом на борту. Наконец, кафедре парашютно-десантной подготовки надоело бороться с трусливым курсантом. Два дюжих офицера скрутили бедолагу, не давая ему дернуть за спасительное кольцо «запаски», и как только самолет оказался над точкой выброски, с размаху выкинули его в открытые двери. Обезумевший от страха курсант из всего процесса только и запомнил свой душераздирающий крик. Но все обошлось, парашют, как и положено, принудительно раскрылся, и земля довольно мягко приняла обмякшего героя. На том его парашютная подготовка и закончилась. Ермухан же был одним из опытнейших летчиков-парашютистов. В свое время он был даже начальником парашютно-десантной службы полка. Значок «Парашютист-инструктор» заслуженно украшал его грудь.
Катапультирование произошло по штатной схеме, парашюты также раскрылись штатно. Но воздушная масса, как говорят синоптики, была турбулентной. Их обоих раскачивало, как маятник часов. Евгений Наумович, по его выражению, как «мешок с гомном», болтался на стропах и даже не пытался вмешаться в процесс. Ермухан, спускающийся рядом, тянул за какие-то стропы и в воздухе пытался инструктировать непрофессионала.
– Я даже не пытался его слушать, и тем более что-то там тянуть! – гордо сказал Кравец.
Прыгнули они над безлюдными калмыцкими степями. У земли ветер был силой двадцать метров в секунду, а это семьдесят километров в час, почти что ураган. Но, как всегда, везет дуракам и пьяницам. Толстенького невысокого Кравца перед самым приземлением порыв ветра приподнял и плавно опустил у подножия бугра. Купол парашюта тут же погас, и летчик остался цел и невредим.
Ермухану повезло меньше. Несмотря на опыт, он не смог устранить колебания, и на нисходящей части амплитуды его со всего размаху ударило о степную твердь. Летчик получил удар такой силы, что на какое-то время отключился. Купол, как парус, потащил бедного пилота почти со скоростью ветра. Хорошо, что приземлившийся Кравец оказался на его пути. Он удачно перехватил и погасил купол его парашюта. Ермухан, пришедший в себя, не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Еле ворочая языком, он подсказывал Кравцу, как вскрыть аварийный запас и как им пользоваться. В это время над ними на малой высоте появился Су-11. Кравец знал, что рядом в другой зоне пилотировал Вася Чекуров. Он схватил радиостанцию и начал управлять экипажем:
– Вася, крен влево!
Самолет накренился влево.
– Теперь немного вправо!
Самолет накренился вправо.
– Выводи из крена!
Самолет вышел.
– Вот так и иди, Вася! Ты нас видишь? Мы по курсу! Молодец!
Ермухан что-то пытался ему сказать, но Евгений Наумович, увлеченный своими командами, не обращал на него внимания. Самолет с грохотом пронесся над ними.
– Слава Богу, обнаружил! Вот что значит вовремя дать команду! – сам себя похвалил Кравец.
– Коля, ты что там пытался мне сказать?
– У тебя радиостанция выключена, – прошелестел Ермухан.
Кравец с удивлением уставился на портативную станцию. Наземные тренажи, которые постоянно проводились с летным составом, он всегда игнорировал, и как включить ее, не представлял даже теоретически.
– Так я же жал на вот эту кнопку! И Вася выполнял мои команды! – никак не мог он успокоиться.
Никогда не унывающий Кравец соорудил из парашюта подстилку, бережно, стараясь не причинять Ермухану боли, переложил на нее товарища и попытался ее волочить. Но сил явно не хватало.
– От безысходности хоть плачь! – эмоционально рассказывал Евгений Наумович.
– На карте в радиусе тридцати километров ни одного населенного пункта. Я решил найти хотя бы обломки самолета, ведь их с воздуха найти гораздо легче, чем нас. Но куда самолет упал, не заметил…
И тут ему пришла спасительная мысль подняться на бугор и осмотреть окружающую местность. Поднявшись метров на десять, он увидел километрах в трех догорающий самолет! В паре километров в другую сторону стояла чабанская кошара. Предупредив Ермухана, чтобы он ни волновался, Кравец побрел к кошаре. И здесь повезло. Недалеко в степи мирно паслась отара овец, с нею был чабан-калмык. Старик по-русски почти не говорил. Он с трудом понял, что от него хотят. Верблюд, незаменимое транспортное средство в этих краях, был в постоянной боевой готовности. И вот уже с помощью «корабля пустыни» волокут они бедного Ермухана к кибитке. Через какой-то промежуток времени над кибиткой появился спасательный вертолет. Его вызвал Кравец, получивший от Ермухана краткий курс использования сигнальных средств. На этом приключения пилотов закончились. Поблагодарив чабана за помощь и оставив ему шоколад из неприкосновенного запаса, они улетели на родную авиабазу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
