Кораблик направлялся в самый центр столицы, в посольский квартал, откуда вчера был эвакуирован последний солдат Карантина. Археолог возражал против этого путешествия, но он успел убедиться: спорить с Кнутсеном бесполезно.
Посольский квартал бои не затронули. Только три или четыре здания пострадали от поджогов, да и то лишь снаружи. Закоптились стены и окна первых этажей — системы пожаротушения не пустили огонь внутрь.
Пальмолипы, отзываясь на слабый ветерок, качали широкими кронами в скверах и садах вокруг колониальных особняков. Грозные робокопы, лишившись питания, замерли на перекрестках — но даже сейчас бочайцы не решались их тронуть. Белая броня робоко-пов раскалилась от полуденного жара, как и разноцветная тротуарная плитка. На улицах ни души. Можно было подумать: у обитателей квартала обычная сиеста и они укрылись в домах, полных живительной прохлады.
«Сынок» опустился перед внешними воротами комплекса Генпредставительства Лиги Миров, небо над которым по-прежнему накрывал силовой «зонтик».
— Когда тебя ждать, папочка? — требовательно спросил кораблик.
— Через полчаса, — ответил за археолога Серый Лис и велел Платону: — Скажи ему, чтоб установил силовой барьер — а то местные могут притащить пушку и устроить здесь тир.
«Сынок» с удовольствием выставил барьер — он боялся враждебного города.
— Что мы здесь забыли? — поежился Платон при виде знакомой эмблемы «Лига Миров», красовавшейся на створках массивных черных ворот.
— Коды, — кратко ответил спецагент.
С помощью микрочипа и командного блока он занялся охранной системой. Надо было осторожно влезть в ее электронные мозги и отключить изнутри, чтобы не сработали ловушки карантинщиков. Карантин любит оставлять после себя всякую пакость.
Археолог осмотрелся. И стены Генерального представительства, и сами ворота были исписаны оскорблениями в адрес Лиги Миров в целом, лично Полномочного Представителя и даже самого господина Генсека. Бочайские подростки входили во вкус граффити.
— На кой черт тебе лезть в эту кучу дерьма? — не унимался Платон. — Эти посольства для бочайцев — как бельмо на глазу. Наверняка мы уже под прицелом.
— Не дрейфь — внутри никого. Карантинщиков и след простыл, партизаны пока далеко, а горожане за забор сунуться боятся. — Серый Лис на секунду оторвался от раскуроченного блока управления охранной системой и объяснил: — Мне нужно узнать коды. Тогда мы сможем спокойно пройти сквозь эскадру.
— Разве ты их не знаешь?
— Коды наверняка изменили, пока мы копошились у Следа.
Кнутсен — мастер проникать в надежно запертые помещения. «Взрывать надо было, взрывать… — с укоризной бормотал он себе под нос, вскрывая один за другим электронные замки, каждый из которых был снабжен несколькими ловушками. — Пожалели добро — уверены, что скоро вернутся. Вот и дожалелись…» Археолог был с ним согласен.
Строго засекреченный Центр слежения и спецсвязи находился под землей — на минус пятом этаже. У него были титанитовые стены толщиной в полтора метра, полностью изолирующие от всех видов излучения.
— Уютное местечко, — произнес спецагент, когда они уселись в кожаные кресла на Центральном Посту.
Вдоль стен по кругу стояли внушительные пульты.. Все они оставались в рабочем состоянии.
Зал был похож командную рубку флагмана военного космофлота и имел все необходимые приборы. Отсюда можно следить за каждым уголком Звездной Системы, командовать боевыми спутниками и управлять эскадрами
Кнутсен и Рассольников пару минут смотрели на перемещения гиперкораблей на огромном экране. К Бочасте перебросили Седьмую эскадру Военно-космических сил Лиги Миров. Ее флагманом был гиперкрейсер «Грохот» под командой опытного вояки лейб-коммодора Трускавца.
Потом Серый Лис залез в компьютер и, молниеносно отдавав два десятка команд, за минуту взломал совершенную защиту. Казалось, быстротой реакции Кнутсен ничуть не уступает его позитронным мозгам.
— Пароль верен, — объявил комп, хоть на самом деле не получил ничего. И вот уже новые коды появились на экране монитора.
Платон, затаив дыхание, следил за манипуляциями спецагента. Это было подлинное искусство. «С таким мастерством нужно воровать миллиарды, а не лезть под пули ради нищенской пенсии, — подумал археолог. — Видно, я чего-то не понимаю в этом мире».
Чтобы связаться с лейб-коммодором по тахионной линии, Кнутсену понадобилось еще пять секунд. Сначала спецагент послал на борт «Грохота» код прямого доступа, затем личный код Трускавца и, наконец, свой личный код.
— Открой коридор для ухода с Бочасты, — произнес Серый Лис, когда на экране появилось будто тесанное из мореного дуба лицо лейб-коммодора Трускавца.
— У меня приказ сбивать всех — даже с кодами, — заявил в ответ Трускавец и посоветовал: — Свяжись со своим начальством — пусть пришлют эвакуационную команду.
— У тебя плохо с глазами? Председатель Здравдепа наделил меня чрезвычайными полномочиями.
— Извини, браток. Установлена полная блокада, и планета закрыта. Никакие полномочия не действуют. — Лейб-коммодор был само терпение.
— Я — спецагент и подчиняюсь лично Киндерглассу!
— А я — командующему флотом, — спокойным голосом ответил Трускавец. — Пусть твой старик позвонит моему старику, и они обо всем договорятся.
— Не много ли на себя берешь?! — зарычал спецагент, пытаясь взять на испуг. Это было последнее и почти всегда проигрышное средство. — Если провалишь операцию, старик сотрет тебя в порошок!
— Сопли подбери! — рявкнул лейб-коммодор. — Грозить мне вздумал! — И оборвал связь.
Экран погас. Платон молча ждал комментариев. Спецагент задумчиво потер подбородок и сказал:
— Вот теперь можно лететь.
— На тот свет?
— На дозволенную высоту. Скажи «Сынку», чтоб поднимался на сотку.
«Сынок» оторвался от земли и, прорезав атмосферу, вышел на разрешенную орбиту. Он делал это впервые в жизни, и Платон был почти уверен, что молоденький кораблик все делает не так и рано или поздно им каюк. Если «Сынок» не справится с охлаждением непрерывно нагревающейся кожи, они изжарятся при бешеном трении о воздух. Если «Сынок» не сумеет сохранить герметичность отсеков, то внутри воцарится вакуум, и они задохнутся и станут кусками льда…
Однако кораблик не подвел — «Сынок» завис над Бочастой. С крейсера поступила тахиограмма:
— Немедленно возвращайтесь на планету. При неподчинении открываем огонь на поражение.
— Мы — на сотке, — ответил Платон.
— Черт с вами! — передали с флагмана. — Подниметесь хоть на километр — собьем без предупреждения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
